довольно мурчать и строить в голове планы, один грандиозней другого. Делать это в палатке
под дождем было очень приятно. Поэтому прекращать его в планы Ильи не входило.
- Ромыч, не нужно перегибать палку. Когда закончится дождь, тогда и закончится.
Кстати, не распространяйся обо этом, лишняя слава мне не к чему.
- То есть ты не станешь надевать на себя колпак волшебника и даже не создашь
магический орден?
- Ахренел?
- А что такого?
- Да ничего. Ты еще посоветуй на ОРТ обратиться с предложением крутого репортажа
про самого настоящего мага.
- Илюха, неужели ты на самом деле рассчитываешь никому не попадаться на глаза? Я
тебя знаю не один год и поверь мне на слово – этого у тебя не получится. Ты в любом случае
будешь ИЗМЕНЯТЬ.
- Не понял?
- Чего тут непонятного. Ты не сможешь долго держать в себе это. Рано или поздно, ОНО
проявится. Причем самым неожиданным образом – для самого тебя неожиданным.
- Тогда я отправлюсь на необитаемый остров и буду на нем выращивать страусов. От
греха подальше.
- Сексом ты тоже со страусами заниматься будешь?
- Не со страусами, а со страусихами!
- Долбанный извращенец!
- Хватит ржать. Проблемы мне не нужны. Буду по-тихому магичить.
- Ну-ну…
На самом деле Илье не терпелось вновь и вновь испытывать ощущения изменения. Этого
хотелось настолько сильно, что начинало ломить виски, и по телу распространялась
непонятная дрожь. Лишь полностью расслабившись, Илья уводил мысли в другом
направлении и состояние «ломки» отступало.
Из двух своих рабочих кабинетов Михаилу Афанасьевичу нравился тот, что находился у
него дома. Вне всяких сомнений.
Очень Михаилу Афанасьевичу нравился контраст: вот он добропорядочный гражданин,
глава семейства, уважаемый и вполне благополучный член общества – ровно до тех пор,
пока он находится вне заветного кабинета. Стоит ему пересечь незримую черту, как Михаил
Афанасьевич превращался в того, каким его знали и боялись сотни людей. Остальные не
знали, но давали волю своей больной фантазии.
Хлоп. Добрый папа превращается в красную тряпку для либералов всех возрастов и