возможность получать в будущем от ФИФА персональную пенсию (хотя она, как признается тот же Колосков, весьма немаленькая). Это возможность отстаивать позицию своей сборной, своих клубов при возникновении тех или иных неоднозначных или попросту конфликтных ситуаций. А такие ситуации раз за разом происходят.
И вот тут-то наши чиновники встают перед дилеммой: защищать свои клубы или защищать свое место. Умелые манипуляторы наверняка умеют делать оба дела одновременно. Не зря почти три десятка лет продержался на самом верху Вячеслав Колосков. У Сергея Фурсенко все происходит в более плоском варианте. Возникает, к примеру, раз за разом проблема соответствия наших стадионов сертификационным стандартам УЕФА и ФИФА, как возникла она в нынешнем сезоне у владикавказской «Алании», — логично, что надо вникнуть в проблему и попытаться помочь. «Алания», как и любой другой российский клуб, — это ведь «свои», они точно также, как «Зенит», «Спартак», ЦСКА, борются за общие очки в таблице коэффициентов УЕФА. И это не некая виртуальная таблица — именно по ней и определяется, сколько команд будет представлять страну год спустя на европейской арене. Пропустили вперед в прошлом сезоне Португалию — теперь у нас не три, а лишь две команды в Лиге чемпионов, и ценность «бронзы» чемпионата, как следствие, неуклонно снижается.
Претензии комиссаров УЕФА к российским стадионам — дело традиционное. Любому видно невооруженным глазом, что такое стадион в Европе и что такое стадион в России. Даже не сталкивающемуся с финансовыми трудностями «Зениту» приходилось срочно расширять в свое время пресс-ложи и vip-сектор: они не соответствовали даже минимальным европейским стандартам.
«Алания» пробилась, как «Сибирь» годом ранее, в Лигу Европы с черного входа — как финалист Кубка России. Интерес ко второму по значимости турниру традиционно низкий, гранды зачастую выставляют вторые составы, потому «выскочек» хватает. Случай с «Аланией» вообще феноменальный: команда завершила все три своих матча на пути к финалу со счетом 0:0, каждый раз выигрывая в серии послематчевых пенальти. Единственный мяч с игры был забит лишь в проигранном (1:2) московским армейцам финале.
Ясно, что требования к стадионам в первой и второй лигах у нас минимальные. Достаточно вспомнить описанную выше историю с подмосковной «Истрой», когда стадион проходил лицензирование, как уверяет ГУВД, по фиктивным документам: представили бумаги с одной арены, а получили разрешение на другую. Ясно, что комиссары УЕФА нашли во Владикавказе какие-то недостатки по инфраструктуре, по обеспечению безопасности, еще по каким-то неизвестным нам вопросам. И более того — не получили в срок обещанной информации об устранении этих недостатков.
Но Фурсенко не торопится на защиту нашего клуба, не бросается на амбразуру решать вопросы и биться за своих. Он через губу начинает произносить в адрес «Алании» нелепые нравоучительные тексты: «Не нужно поднимать вопрос об апелляциях. Понимаете, у нас все всегда пытаются жаловаться... Не нужно выносить этот вопрос в какую-то скандальную сферу... РФС эту работу контролирует... Надо работать...».
При этом никто изначально не обратил внимания на то, что в качестве комиссара УЕФА, проверяющего готовность стадиона, приехал тот самый
Кеннет Скотт, который уже побывал в России в 2001 году и добился отмены одного из матчей. Помните ту нашумевшую в свое время историю? Махачкалинский «Анжи» завоевал право играть в Кубке УЕФА, но приехал работавший в ту пору офицером по безопасности клуба «Рейнджере» Скотт и живописал потом в Европе в страшных красках ситуацию в Дагестане: припомнил близость региона к неспокойной Чечне, рассказал о том, что чуть ли не на каждой улице обязательно стреляют. В итоге он добился того, чего мало кто добивался: вместо двух поединков провели один. Ясно, что не в Дагестане.
О том, что науськивал своего подчиненного Скотта в ту пору не кто иной, как Дик Адвокат, возглавлявший шотландский «Рейнджере», мы как-то стыдливо забываем. Ну, мол, изменились времена, изменилась ситуация, Адвокат сегодня работает по нашу сторону баррикад. Но что нам Скотг? Почему, едва узнав о назначении Скотта, мы не начали бить в колокола, не стали, памятуя о его опасливом отношении к кавказскому региону, пытаться уже превентивно ситуацию переломить? Я даже не о банальных девках, банях, шубах и прочих подарках, которые в таких случаях всегда есть в арсенале, — есть и куда более законные методы.
Но нет! Мы почему-то дожидаемся очередного отрицательного вердикта и то начинаем, как Валерий Газзаев, сетовать на плохую работу почты (мол, фотографии о том, как мы устраняем недостатки, наверное, еще не дошли до УЕФА) и эмоционально утверждать, что «видали в Европе арены и похуже» (наверное, про «Сантьяго Бернабеу» говорит Валерий Георгиевич), то принимаемся, как Сергей Фурсенко, читать нелепейшие нравоучения.
Слава Богу, после вымученного, выстраданного, уже третьего визита инспекторов во Владикавказ, всего за три дня до матча положительное для «Алании» и ее болельщиков решение было принято. Но заслуги Сергея Фурсенко в этом точно не было.
Между тем ситуация абсолютно не нова. Особенно для российского футбола. Ведь политическая отмена матча в Махачкале в 2001 году — далеко не единственный эпизод. Был и «Текстильщик» из Камышина в 1994 году, который играл на таком допотопном стадионе, что высоких проверяющих из Европы не убедили ни свежепоставленные мачты с прожекторами, ни электронное табло, которое в глубинке в ту пору было чем-то революционно-инновационным. Правда, ответная игра с клубом «Бекешчаба» на еще более убогом венгерском стадиончике проведена была, что и вызвало к жизни вопросы не о заговоре против российского футбола, а о том, что есть менеджеры, которые умеют решать проблемные вопросы, а есть те, которые не умеют.
Словом, подобные истории возникали в новое время. И почему мы раз за разом наступаем на те же грабли, не очень понятно. Я же вернусь к позиции Фурсенко. Он все-таки отстаивает позицию «своих». Но кто эти «свои»? Не те клубы, чьи интересы, по идее, глава РФС должен отстаивать. Он защищает (помимо, конечно, своих личных интересов) интересы европейской футбольной бюрократии. Он хочет быть «своим» именно для них. Тут главный вопрос не в том, хочешь ты или не хочешь с кем-то ссориться, а в том, как ты сам лично себя позиционируешь. Фурсенко оказался в серой чиновничьей массе, а не в российском футболе. Да, по большому счету, иначе получиться и не могло. Ждать, что этот человек будет готов биться за российский футбол и всячески его поддерживать, укреплять, не стоит. Иллюзии, если у кого и были, рассеялись, думается, окончательно.
БОЛЬШОЙ ФУТБОЛ В МАЛЕНЬКИХ ГОРОДАХ
В нашей стране спорт так и не стал массовым бизнес-явлением. Есть считанное число предпринимателей, которые содержат профессиональные клубы. Значительно большее число — функционеры, которые тянут деньги из региональных бюджетов. Точно так же не появилась развитая спортивная инфраструктура: есть в Москве несколько спортивных магазинов, фитнесс-залов, по области — горнолыжные склоны. В регионах этого на порядок меньше.
Это не досужие умозаключения. Когда «Радио Спорт» начало в 2007 году вещать не только на Москву и область, но и на немалую часть страны, мы столкнулись с тем, что практически все региональные партнеры очень скоро взмолились: у нас спорт никому не нужен, на нем не заработаешь, давайте лучше просто музыку! И это еще задолго до пресловутого финансового кризиса, на который все кому ни лень ссылаются при каждом удобном случае!
Футбольный праздник, которым должен стать чемпионат мира в 2018 году, — будет ли он таковым для Екатеринбурга, Саранска, Сочи? Конечно нет. Ну, задерут цены в гостиницах и ресторанах на пару-тройку недель — и всего делов. В карнавал жизнь в регионах не превратится. Чтобы устроить футбольный карнавал, надо искренне этого праздника желать. А у нас его желают разве что в столице. Из провинциальных городов, может быть, только в Санкт-Петербурге.
