весь воздух земной, оказался ниже княжны на полголовы.
– Светлый степной владыка! – пропела княжна голосом отнюдь не суровым. – Пошла бы я за тебя, только в дому батюшки я не то что двадцать первой – и второй-то быть не захотела. Прогони двадцатерых ясен, тогда и подумаю…
Сочиняй-багатур тут и духом слетел с песенных вершин на твердую землю.
– Нельзя прогони, – вздохнул он. – Когда прогони – табуны взад отдавай, юрты взад отдавай, каждый жена мои подарки с собой забирай. Мне тогда улус будет совсем маленький, слабый. Придет Мундук-хан, все его станет…
– А хвалился-то, – сказал Жихарь. – В лесу и сковорода звонка.
– Кто тебе, чума, слово давал? – столь же ласково пропела княжна, не оборачиваясь на Жихаря. – Не прогневайся, славный Сочиняй-багатур, а только меня с княжения народ не отпустит. Если уж так я тебе люба, приходи с табунами и дружиной на службу… Да и на что я тебе? У нас и краше есть, и роду хорошего… Только тесно тебе здесь будет…
– Тесно, мало места, – сказал Сочиняй-багатур. – В лесу ходит волк, медведь
– коня обижает, человека совсем без волос оставляет… Комар хуже медведя: родню соберет, всю кровь пьет… Худой места, сильно худой. Чешим-башка – Сочиняй-багатур один вся земля, невест вся земля очень много. Сочиняй дальше пойди, красивей найди, умней найди…
– Вот и найди, – нахмурилась княжна – видно, не очень ей поглянулись последние слова сладкопевца. – Люди, проводите гостя с честью, снарядите в дорогу. Хоть и не богаты мы, а ничего не жалеть – пусть помнит щедрость многоборскую…
«Да она этак все наше хозяйство по ветру пустит!» – возмутился Жихарь, а багатура в дверях задержал и прошептал ему:
– Не кручинься – видишь, какая заноза попалась? Весь век заест. Ты меня потом обожди на постоялом дворе, на тот случай, ежели и мне тут от ворот поворот покажут, – только навряд ли… Тогда завьем горе веревочкой!
– А беда – арканом! – воскликнул степняк и проворчал: – Ой-бой, не шибко надо был…
Да и пошел прочь, не оглядываясь, – у него в запасе еще весь белый свет имелся да два десятка жен.
У Жихаря такого богатого запаса не водилось, престол же, вовремя не занятый, мозолил глаза. Жихарь ткнул свата-кузнеца: говори!
Окул долго кашлял, вспоминая сватовы речи про рыбку, птицу да зверя-куницу.
– Ступай-ка в кузню – плуги не окованы, бороны не правлены, – велела княжна
Окулу. – А с тобой, могучий воин, у меня разговор будет особый.
Такого приема богатырь не ожидал. Он же сам пришел, а получается, что его на спрос привели…
– Ты чего? – спросил он. – Я же по-честному хочу, не как-нибудь…
– Да с таким, вроде тебя, лучше уж разок как-нибудь, чем всю жизнь маяться,
– сказала княжна Карина, хотя говорить такие слова скромной красной девице и не пристало бы. – Смотри ты – пришел, избавитель, напился черней матушки грязи, бросил людей и давай отсыпаться. А мне за тобой все пришлось разгребать, казнить и миловать. Да еще мачехой меня наградил, нет чтобы змеине ноги повыдергать… Весь век тебе благодарна буду, что порушил мою жизнь. Там, у батюшки, ко мне светлые королевичи сватались, а тут еле косолапого степняка дождалась…
– Ему так на коне ловчее, – заступился за Сочиняя Жихарь. – И не ворчи, ты мне покуда не жена…
– Не жена, – согласилась Карина. – Не жена, а повелительница твоя всенародным волеизъявлением. Поэтому за все, тобой сотворенное, ответишь.
«И какой дурак девок грамоте учит?» – закручинился Жихарь, а вслух сказал:
– Так ведь опоили меня…
– Опоили? – взвилась красная девица. – Как же ты, чаемый князь, из чужих рук чару мог принять? От незнакомца?
– То посол моего побратима, – попробовал возразить Жихарь, но понял, что несет чепуху.
– Посол… – сказала княжна. – Ежели у тебя Мироед в побратимах ходит – тогда, конечно, посол. Лучшего ты и не заслужил…
– Да что ты знаешь? – досадливо дернулся Жихарь. – Да мы втроем весь белый свет прошли, и еще маленько осталось. И Мироеда культяпого знаешь как поставили? Сказал бы, да зазорно. Мы ведь Колесо Времени в надлежащую колею направили, разве не слыхала?
– И слыхала, и читала даже, – ответила княжна. – Про тебя инда новеллу сложили – «Там, где нас нет» называется. Только гляжу я, наврал сочинитель про тебя с три короба, поверил на слово пьянице и хвастуну… На бумаге-то ты герой и разумник получился, а по жизни, извини уж, прямой дурак. А долгов-то, долгов наделал!
– Чего долгов? – набычился Жихарь. – Мои долги – мое богатство. Я уж их давно простил, долги-то…
– А ведь казны-то в Многоборье нынче нет, – сказала княжна. – Вытаскали всю
казну за твой счет и твоим именем – дескать, вот Жихарь проспится, он и
вернет. Ой пропил, окаянный, все как есть пропил – ни куска в рот положить,
ни тряпки накрыться не оставил! – внезапно заголосила владычица Многоборья,
словно простая баба, страдающая за пропойцей-мужем. – По миру пустил, весь
народ обездолил! Теперь и налогов не с чего собрать, сама в долг живу, за
каждой монеткой кланяюсь Невзору пустоглазому!
И зарыдала, словно у нее отобрали любимую куклу, – молоденькая была княжна совсем.
Жихарь растерялся: от девичьих слез всякий настоящий богатырь приходит в некоторую растерянность, ибо никогда не знает их истинной причины.
– Да ты утешься, – сказал он. – Вот я сейчас пойду на крыльцо, тряхну его за душу – снова с деньгами будем…
Княжна промокнула очи рукавом (платьишко и вправду было домотканое) и посуровела.
– Здесь теперь живут не по произволу, а по закону, – сказала она. – А закон
велит долги отдавать. И ты, мил-любезен друг, их отдашь, отслужишь,
отработаешь. Как конь, будешь пахать, грошика медного взаймы не возьмешь,
ковшика хмельного не выпьешь. До седых волос будешь работать, камни
грызть…
– Зачем до седых? – испугался Жихарь. – Мы это дело мигом поправим! Сяду на
доброго коня, кликну дружинушку хоробрую, набежим лихим набегом на тех же
кривлян твоих, вернемся с добычей…
– Еще одно разоренное княжество на меня повесить желаешь? – сказала княжна.
– Да и веры тебе нет, твой поход либо до первого кабака, либо до первого ночлега, а там поминай тебя как звали – разве не права я? Можно ли тебе верить?
– Нет! – страшно крикнул Жихарь, даже сам испугался, не удержав в себе правды, – больно горькая была. Потом спросил, окончательно утратив разум:
– Так ты, выходит, за меня не пойдешь? Княжна захохотала, громко, напоказ, как хохочут безнадежные вдовы на гулянках.
– Жених без порток, невеста без места! Нет уж, теперь мне выходить разве что за Невзора… Вот и буду с казной. А он тебя же сватом зашлет…
– Нет уж, – сказал Жихарь. – Я его раньше сапогом пну куда надо – пусть потом хоть на всех подряд женится.
– Не честь богатырю бить кабатчика, – сказала княжна. – Да и сапоги свои ты
пропил…
Жихарь глянул на босые грязные ноги и вспомнил – было такое.
– Да и роду-племени ты неизвестного, – продолжала Карина. – Кто твои предки?
– По делам моим я сам себе предок, – гордо сказал Жихарь.
– От дел твоих только слова остались да разорение…
– Чего ж ты со мной возилась, лечила и обихаживала?
