— Постойте немного на руле, Мэннинг.
Я поставил кофейник на палубу, тут же на кокпите, и пошел на корму. Он скользнул мимо меня, и я взял руль. Солнце уже клонилось к закату, ветер совсем ослабел, так что едва наполнял паруса. Баркли сел с подветренной стороны, рядом с Барфилдом, и взял с тарелки бутерброд. Ветер шевелил его русые волосы, одна прядь упала на лоб. В этот момент он походил на молодого поэта, если только отрешиться от оттопыренных тяжелыми пистолетами карманов и смертельного холода в глазах.
Он взглянул на меня, потом на Шэннон.
— Если вы соблаговолите прислушаться к моим словам, мне не придется повторять то, что я намерен сейчас сказать. До ближайшей суши по крайней мере пятьдесят миль. Поэтому всякие дальнейшие попытки добраться до берега вплавь бесполезны. Я выбросил за борт весла от ялика, так что на нем вам тоже не уплыть. При любых попытках изменить существующее положение будет применено оружие.
Он замолчал. Барфилд наклонился вперед, чтобы взять бутерброд с тарелки, стоящей у Шэннон на коленях. При этом он потрепал ее по колену. Она наградила его полным холодного презрения взглядом.
— Слушай, слушай, детка, что говорит умный дядя, ~~- сказал он.
— Вы слушаете, миссис Маколи? — холодно осведомился Баркли. — Я обращаюсь в первую очередь к вам.
Именно против вас будут применено оружие, если Мэннинг попробует не послушаться.
Шэннон держалась великолепно. Поворачивается, спокойно глядит на него.
— Я слышала, что вы сказали, — говорит. — Но вам ни к чему стараться произвести на меня впечатление. Вы, должно быть, забыли, что я уже видела вас в деле?
Он пожал плечами.
— Раз так, давайте приступим к делу. Ваш муж сказал вам, где упал его самолет. Хотелось бы, чтобы вы передали нам его рассказ, слово в слово.
— Конечно, передам, — ответила она. — Почему не передать? Непонятно только, зачем вам понадобилось таш; ить меня в такую даль, чтобы задать столь простой вопрос.
— Думаю, ответ ясен, — сказал он. — Рассказывайте, рассказывайте…
— Хорошо. Он сказал, что добрался до рифа Скорпион вечером, незадолго до захода солнца. Он слегка изменил курс, чтобы достичь побережья Флориды севернее Форт-Майерса. Через несколько минут начал барахлить правый мотор. Потом загорелся. Потушить огонь он не мог и знал, что крушение неизбежно. За минуту-две перед тем он заметил внизу риф или отмель и попытался вернуться туда, чтобы приводниться с подветренной стороны: там волна меньше. Но ему это не удалось. Самолет упал к востоку от этого рифа или отмели на расстоянии примерно двух миль. Он успел только выбраться на крыло и спустить на воду спасательный плот. Как вы, вероятно, знаете, он совсем не умел плавать.
— Но почему он не взял алмазы с собой?
— Он убрал ящичек с алмазами в шкаф на случай болтанки. Шкаф был в хвостовой части, которая сразу ушла под воду.
— А что стало с другим человеком, который был в самолете, с водолазом?
Это был единственный момент во всей этой истории, который причинял ей боль. С минуту она колебалась. По выражению ее глаз было видно, что ей тошно об этом говорить.
— Он сказал, что тот человек не пристегнул ремень и потому разбился насмерть при аварии.
«Тут возможны варианты, — подумал я. — Может быть, он летел один, а водолаза убил еще раньше, а может, оставил его тонуть, раненого и беспомощного». Была также, хоть и небольшая, вероятность того, что он сказал правду. Шэннон предпочитает думать именно так.
— Ладно, — сказал Баркли, потом резко изменил тон, видимо, решив, что пора сделать решительный ход. — А почему он с такой уверенностью указал направление по отношению к рифу? Он же наверняка не успел посмотреть на компас, пока самолет падал. А когда плыл на плоту, компаса у него не было.
Она спокойно ответила:
— Я уже говорила, был вечер. Солнце садилось. Самолет, северная оконечность бурунов на отмели и солнце были на одной прямой.
Тут она вдруг повернулась ко мне.
— Помнишь, Билл, ты еще меня спрашивал, видел ли он с плота буруны? Теперь я вспомнила. Там были буруны.
Я кивнул. Это, конечно, меняло дело. Но надо сначала найти риф. А это практически невозможно.
Баркли выбросил остатки бутерброда за борт и закурил.
— Ладно. Так где это место?
— Пятьдесят миль от рифа Скорпион, направление норд-норд-ост.
Он холодно посмотрел на нее.
— А почему вы вчера сказали мне, что оно находится к западу от рифа Скорпион?
— Я абсолютно уверена, что не говорила ничего подобного.
— Факт остается фактом. Именно так вы и сказали. Так что решите — или одно, или другое.
— Норд-норд-ост.
— Хорошо, — коротко бросил он. — Джордж, сбегай-ка в каюту, принеси ту карту. И прихвати навигационную линейку и циркуль.
Барфилд принес все это, они оба встали на колени и принялись рассматривать карту, расстеленную на полу кокпита. Шэннон подобрала ноги, чтобы они случайно не прикоснулись к ней. Она по-прежнему смотрела на них так, будто это были какие-то ядовитые твари. Физиономия Баркли приняла задумчивое выражение.
— Норд-норд-ост…
— Это примерно двадцать два градуса, — сказал я. — Линию следует проложить при помощи навигационной линейки, азимут снимите с девиационного круга.
Я знал, что он обнаружит, и напряженно ж: дал его реакции.
Он проложил линию и взялся за циркуль. Вопросительно взглянул на меня.
— Масштаб указан на карте?
— Да, одно деление равно шестидесяти морским милям.
Он снял расстояние и приложил циркуль к азимутной линии. Потом обернулся и мрачно посмотрел на Шэннон.
— Может быть, вы хотите сделать еще одну попытку?
— Вы меня спрашивали, что он мне рассказал, — равнодушно ответила она. — Я повторила его рассказ слово в слово. Чего вы еще от меня хотите?
— Прежде всего, чтобы вы сказали правду.
— Я говорю правду. Он вздохнул.
— Понятно. Тогда придется предположить, что врет составитель этой карты. В ближайшей к этому месту точке, где проводилось зондирование, глубина сорок пять морских саженей. Это, должно быть, шутка.
— С какой стати мне лгать?
— А такой пустячок, как три четверти миллиона долларов?
Тут в ней снова взыграла горячая ирландская кровь, во второй раз за время нашего знакомства.
— Ах ты, тварь безмозглая! Да если бы твои поганые алмазы валялись у меня под ногами, я не нагнулась бы за ними. Мне и думать-то о них противно. Если бы они были у меня, я отдала бы их тебе, радуясь, что наконец-то избавилась от них. Но тебе это невдомек. Объясняй тебе не объясняй, ты будешь стоять на своем.
— Отличная реприза, — заметил он. — Было бы еще эффектней, если бы вы швырнули что-нибудь на пол. Ну что же, пора приступать. — Он помолчал, потом кивнул Барфилду. — Джордж.
Барфилд обернулся, не поднимаясь с колен, схватил Шэннон за левое запястье и стал медленно выворачивать ей руку.
Не выпуская из рук руля, я подтянул ноги под себя и наклонился вперед, приготовившись к прыжку.
