на берегу небольшой речки‚ в болотистой местности‚ занимавшей большую часть Минской и соседних белорусских губерний‚ на плоской‚ открытой равнине‚ угрюмой и однообразной... Весной и осенью всё вокруг превращалось в море грязи; зимой здесь царствовали лед и снег‚ летом неизменно висело облако пыли. И повсюду на этой равнине‚ в сотнях городков и местечек‚ жили евреи‚ жили уже давно – крохотные еврейские островки в чужом океане. Среди них было немало моей родни... Отец мой был сплавщиком. Он отправлялся в самый далекий и глухой лес‚ километров за двадцать–двадцать пять от дома. Единственной ниточкой‚ связывавшей его с домом‚ была санная дорога‚ да и ту могло в любой момент занести снегом... Работа была тяжелая и изнурительная‚ но отец‚ в общем–то‚ любил ее – возможно‚ потому‚ что она требовала немалого искусства. Он сам помечал предназначенные для вырубки деревья‚ сам наблюдал за их перевозкой к реке... Мать в те годы... постоянно была беременна или кормила очередного младенца... Она родила отцу пятнадцать детей‚ из которых трое умерли в младенчестве‚ а остальные благополучно выросли. Она не воспринимала это как тяжкое бремя: ей хотелось иметь много детей‚ и рожала она их с большой радостью с семнадцати до сорока шести лет... Отец очень беспокоился о будущем своих детей и поэтому старался дать нам наилучшее образование. Нас у него было двенадцать‚ и с его помощью /а также благодаря тому‚ что мы помогали друг другу/ девять из нас закончили университет – дело по тем временам неслыханное... Помню отца стоящим в синагоге и ведущим молитву. Голос его до сих пор звучит в моей памяти‚ когда мне грустно или одиноко. И нередко несколько знакомых тактов старой синагогальной мелодии воскрешают в моей душе далекие картины‚ казалось бы‚ навсегда забытого прошлого'.
***
Письмо министра иностранных дел Великобритании следовало кому–то направить‚ и Вейцман посоветовал Бальфуру адресовать декларацию председателю британской сионистской федерации лорду Лайонелю Уолтеру Ротшильду‚ потомку Натана Майера Ротшильда‚ основателя лондонской ветви банкирского дома. С малых лет у него проявился интерес к зоологии‚ и за свою жизнь Лайонель Ротшильд собрал самую большую коллекцию‚ какой когда–либо владел один человек. В его коллекции было более двух миллионов бабочек и мотыльков. Триста тысяч экземпляров птиц. Двести тысяч птичьих яиц. В его библиотеке стояли на полках тридцать тысяч книг по зоологии‚ а в загородном имении размещался огромный зоопарк. После смерти отца Лайонель Ротшильд унаследовал его высокое положение в еврейской общине Лондона‚ был членом английского парламента от либеральной партии. С молодых лет его переполняли странные предчувствия; будущее евреев Европы рисовалось ему в мрачных тонах еще в те времена‚ когда никто не слышал о Гитлере. Ротшильд считал‚ что следствием войны станет финансовый хаос и революция‚ от которых пострадают евреи; теперешние его биографы заявляют: 'В своих страшных видениях он на двадцать пять лет опередил события'. Лайонель Ротшильд поддерживал деятельность Хаима Вейцмана и считал‚ что очень 'важно пробить в английском правительстве сионистскую идею… величайшую национальную задачу нашего народа'.
В декабре 1917 года в здании лондонской оперы собрались евреи Англии. Зал был переполнен. Многие стояли в коридорах и на улице. Лорд Лайонель Уолтер Ротшильд зачитал официальное письмо правительства Великобритании и произнес речь‚ в которой определил декларацию Бальфура‚ как самое знаменательное политическое событие в истории евреев за последние две тысячи лет. После него выступал представитель британского правительства‚ который заявил: 'Наше желание‚ чтобы арабские страны были для арабов‚ Армения для армян‚ а Иудея – для евреев!' Кто–то воскликнул: 'В будущем году в Иерусалиме!' Все вскочили с мест‚ кричали‚ обнимались‚ – трудно сказать‚ что могло произойти в переполненном зале‚ и тогда поднялся во весь рост Лайонель Ротшильд – а был он громадного роста и громадного веса – и крикнул на весь зал: 'Тихо!' Всё затихло. Ротшильд сел на стул‚ стул развалился под его тяжестью‚ но никто не засмеялся. В зале была полнейшая тишина. Принесли другой стул‚ и заседание продолжилось.
***
Упоминание о событиях тех времен мы находим‚ как ни странно‚ в короткой сатирической пьесе Бернарда Шоу‚ которая называется 'Артур и ацетон'. Артур – это министр иностранных дел Великобритании лорд Артур Бальфур‚ а ацетон – тот самый ацетон‚ который получали по методу Хаима Вейцмана. В пьесе Бернарда Шоу это звучит так:
АРТУР: Доктор Вейцман‚ мы готовы заплатить за ваш микроб ту цену‚ которую вы сами назовете. Мы не пожалеем и сотен тысяч.
ВЕЙЦМАН: Я не хочу денег.
АРТУР: Быть может‚ дворянский титул? Барон? Граф? Да вы не стесняйтесь!
ВЕЙЦМАН: Мне не нужен титул. Наличие титула только непомерно увеличит мои расходы.
АРТУР: Тогда извините за прямолинейный вопрос. Если вы не хотите того‚ чего хотят все‚ какого же черта вы вообще хотите?
ВЕЙЦМАН: Я хочу Иерусалим.
АРТУР: В таком случае – он ваш... А теперь давайте–ка сюда ваш микроб.
***
На исходе жизни Хаим Вейцман написал книгу воспоминаний о тех событиях‚ не выпячивая своей роли в сионистском движении‚ и лишь один раз позволил себе сказать о многочисленных противниках: 'Да если бы хоть один из них проделал такую работу‚ какую проделал я‚ уж он бы вострубил о себе в фанфары! Я‚ Хаим Вейцман‚ еврей из Мотоля и всего лишь неполный профессор в провинциальном университете‚ начав с нуля‚ сумел привлечь к нашему делу цвет мирового еврейства'. А Ллойд–Джордж сказал о Вейцмане так: 'Когда о нас с вами все давно забудут‚ в Палестине будет стоять памятник этому человеку'.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
1
В ноябре 1918 года закончилась та война‚ что длилась четыре года и принесла с собой неимоверные страдания‚ неисчислимые жертвы и разрушения. В странах Европы недоставало продовольствия‚ одежды‚ жилья и лекарств; фабрики и заводы простаивали‚ транспорт работал с перебоями‚ в городах не хватало топлива для обогрева жилья; экономику лихорадило‚ безработица росла‚ инфляция достигала невиданных прежде размеров‚ население страдало от эпидемий‚ которые уносили с собой огромное количество жертв.
В истории человечества не было прежде ничего подобного‚ и не случайно та война получила название мировой войны. Современники воспринимали ее‚ как предел жестокой и варварской бессмысленности‚ как некую 'историческую случайность'‚ которая приостановила на время развитие прогресса и ужасы которой послужат предостережением для будущих поколений. Уинстон Черчилль писал: 'После окончания Первой мировой войны существовала глубокая уверенность и почти всеобщая надежда‚ что на земле воцарился мир'. Так думали тогда‚ так надеялись и предполагали‚ – а до начала Второй мировой войны оставались два десятилетия.
Экономической положение Эрец Исраэль‚ истощенной и разоренной в годы войны‚ было ужасным. Турецкие власти реквизировали весь скот‚ леса вырубили на топливо и для паровозных топок; безработица была всеобщей‚ недоставало основных продуктов питания‚ не хватало воды‚ у многих не было куска хлеба на обед. За годы войны население страны сократилось на сто шестьдесят тысяч человек‚ а еврейское – почти на тридцать тысяч‚ составив к концу 1918 года пятьдесят шесть тысяч.
Еврейское население Иерусалима уменьшилось почти в три раза; нищета была неописуемой: дети
