мучившие ее мысли, и горечь переживаний, и ноющая боль в уставших ногах сразу исчезли. Чтобы увидеть все побережье, усыпанное санаториями и кемпингами, надо бы взобраться гораздо выше. Но даже если ей хватит на это времени, ноги не выдержат непривычной нагрузки.
Зу нашла местечко в тени, присела и достала пакет с едой. Моника положила в него цыпленка, сыр, булочки, фрукты, бутылку минеральной воды. Зу отдыхала довольно долго, погрузившись в глубокое раздумье. Нет, она не обдумывала окончательное решение, поскольку уже приняла его. Сейчас надо думать о том, как дальше себя вести. Мэт для нее опасен, но ее непреодолимо влечет к нему. Как же отдалиться от него, если безумно хочется вновь очутиться в его объятиях?
Когда Зу отправилась в обратный путь, ослепляющий золотой блеск солнца приобрел более мягкий, медовый оттенок. Этот теплый цвет разливался надо всем побережьем. От усталости ноги Зу будто утопали в песке.
На подъездной дорожке к вилле Ля-Шарметт туристка наткнулась на Мэта. Сначала она увидела только его ноги в рабочих брюках, торчащие из-под машины Хэндзл. Зу не хотелось, чтобы он ее заметил. Она просто не выдержала бы еще одного столкновения с ним и поэтому шла с осторожностью. Шаги ее были тише, чем шепот между листьями деревьев и поднявшимся ветром, который коварно трепал подол юбки.
То ли кончив возиться с машиной, то ли почувствовав присутствие Зу — она так и не поняла почему, — Мэт внезапно вылез из-под машины. При виде его полуобнаженной фигуры девушка ощутила, как бешено застучало ее сердце. Он появился столь внезапно, что Зу растерялась. Она знала, что Мэт не относится к кабинетному типу предпринимателей. Чтобы справляться с тяжеловесными машинами, которые он водил, нужно обладать огромной физической силой. Но одно дело — об этом знать, и совсем другое — увидеть своими глазами мускулистую грудь и бронзовые от загара плечи.
К тому времени, как Зу пришла в себя, Мэт уже сел на асфальт и снизу вверх смотрел на нее. Ему было жарко, одежда была испачкана машинным маслом, но на лице сияла счастливая улыбка. Он искренне обрадовался встрече с Зу.
— Привет! — сказал Хантер.
— Привет! — ответила Зу.
В этот момент ветер снова принялся играть с юбкой, пришлось удерживать ее руками, хотелось, чтобы Мэт поднялся, потому что к забавной ситуации с юбкой он не мог отнестись без иронии.
Но он и не подумал сдвинуться с места.
— Да вы ее держите, не волнуйтесь! Хорошо провели день?
— Отлично! — Зу кивнула в сторону машины. — По всему видно, у вас тоже был удачный день.
— Я доволен. Еще кое-что доделаю завтра. Но можно оставить и так.
Мэт извлек откуда-то тряпку и вытер ею лицо (оно казалось еще более грязным, чем его руки, если такое вообще было возможно), потом встал на ноги.
На лице Мэта еще царила улыбка — как у Чеширского Кота. Почему он улыбался, непонятно. Может, потому, что хорошо справился со своим делом? Или по какой-то другой причине? Зу готова была поспорить, что ухмылка объяснялась отнюдь не первой причиной. Разумеется, она не думала, что его веселое настроение как-то связано с тем, что ветер слишком высоко поднял юбку и дал возможность полюбоваться ее ногами.
Долго не раздумывая, Зу быстро прошла мимо Мэта через арку в сад. И замерла от удивления. Тот самый шезлонг, который Тони пообещал сохранить для нее, был занят.
Зу не сразу поняла, от чего у нее больше перехватило дух: от экзотической красоты девушки, сидевшей на ее, Зу, месте рядом с Тони, или от невообразимо крошечного бикини на теле незнакомки. Бюстгальтер и трусики представляли собой просто пару каких-то шнурочков, пожалуй, будь девушка нагой, она не казалась бы менее одетой, чем теперь. Тем не менее собеседница Тони, по-видимому, не испытывала никакого смущения и вела себя очень непринужденно. Зу знала, что на французских пляжах принято ходить почти нагишом. Однако городской пляж и частный сад — не одно и то же. Этой бесстыднице надлежало бы с большим уважением отнестись к тому, как подобное «одеяние» воспримет Хэндзл, размышляла Зу. Ей очень хотелось думать, что реакция на эту девицу объясняется только беспокойством за Хэндзл, и что даже малой толики ревности тут нет. Конечно же, никакой ревности! И все же…
Зу всегда считала, что у нее вполне складная фигура, стройная, с хорошими очертаниями. Однако по сравнению с роскошной полнотой бюста этой девушки собственный показался просто крошечным. Бедра у этой особы были чуть-чуть менее впечатляющими, чем длинные и стройные ноги. Зу вдруг подумала, что рассматривает незнакомку так, как это сделал бы мужчина, — сначала фигура, а уже потом лицо. И стало до боли ясно, что объяснение тут только одно: ей хочется выяснить, как воспринимают эту особу Мэт или Тони.
И снова у Зу перехватило дыхание, когда она взглянула на лицо нахально оголенной девицы. Описать его миловидность обычными словами просто невозможно, для этого понадобились бы метафорические выражения. Лицо у незнакомки ангельское, кожа — безупречно гладкая, открытые для обозрения части тела позволяли думать, что она обожала загорать. Губы полные, чувственные, глаза серые, ресницы густые и темные, а волосы шелковистые и черные как смоль. Терпкий аромат, казалось, исходил не от духов, а от ее тела. Почему-то казалось, что девушка выглядит старше своих лет. Она, скорее всего, моложе Зу — ей, должно быть, от девятнадцати до двадцати одного.
Тони резко изменил позу — до этого момента он сидел, наклонившись к своей собеседнице, потом неловко убрал руку. И тут только Зу осенило: вероятно, пока она не оказалась в поле его зрения, Тони держал эту девицу за руку! А может быть, виноватое выражение его лица объяснялось тем, что шезлонги находились слишком близко друг к другу? Тот, на котором до прогулки сидела Зу и который теперь захватила красотка, стоял так уютно возле шезлонга Тони. Уходя, Зу и в голову не пришло поставить кресло подальше.
Мэт несколько церемонно представил красотку.
— Это Камилла, внучка Андре Дюпона, а это Зу, невеста Тони и гостья нашей семьи.
Камилла в знак приветствия опустила подбородок. Было ясно, что традиционное французское приветствие — поцелуй в обе щеки — в сегодняшний ритуал знакомства не входило, по крайней мере, Зу оно не предназначалось. Вероятно, с Тони и Мэтом Камилла такой сдержанной не была. Зу склонила голову в знак приветствия и опустилась на широкий, на двоих, шезлонг, принесенный Мэтом. Глаза Камиллы загипнотизировали Зу. И совсем не потому, что они, вне сомнения, были красивы, а потому, что в них было нечто особенное. Взглянув в эти глаза, Зу поняла, что ее первое впечатление от Камиллы абсолютно верно: по возрасту она юная девушка, но на самом деле — зрелая женщина. Невинности в ней не осталось и следа. Кто похитил девственный, невинный взгляд и заменил другим — всезнающим и таким земным? Эта мысль поразила Зу.
— Вы довольны своим пребыванием здесь, мисс?.. Простите, но Мэт не назвал вашей фамилии, — извинилась Камилла.
— Моя фамилия Форчн, но я прошу вас называть меня Зу. Если, конечно, вы сами не предпочитаете, чтобы я называла вас мадемуазель Дюпон.
— О нет, пожалуйста, зовите меня по имени.
— Мне все здесь очень нравится, Камилла. Да и кому было бы плохо в этих красивейших местах? Позвольте поздравить вас, вы отлично говорите по-английски.
Камилла, действительно, говорила по-английски отлично, а завораживающий французский акцент придавал ее речи особую привлекательность. Да, завораживающий и очень чувственный.
— Я живу и работаю в вашей стране. Здесь я тоже в гостях.
— Да-да, я просто забыла, — сказала Зу, хотя все прекрасно помнила.
Девица приехала сюда вместе с Мэтом, в кабине его грузовика. Могла ли Зу такое забыть!
Мэт достал из кармана чистый носовой платок, тщательно его расправил, положил на кресло, в котором сидела Зу, чтобы не испачкать своими промасленными джинсами, и устроился рядом.
Зачем он это сделал, подумала Зу, чтобы быть поближе ко мне или лучше видеть очаровательную визави?
Раньше Зу, разговаривая с Мэтом, не испытывала неудобства, но сейчас, в присутствии мадемуазель
