Тут мне следовало отпустить какую-нибудь остроумную и циничную шутку, но я не нашелся что ответить.
— Не волнуйся, — успокоил Голанц. — В любом случае я им позвоню и сообщу вердикт.
— Отлично.
Я оставил его за столиком и вышел в коридор, чтобы посмотреть, как там мой клиент. Он стоял, окруженный журналистами. Успешное выступление Шами Арсланьян придало ему уверенности, и теперь он работал на большое жюри — общественное мнение.
— Они столько времени охотились за мной, а настоящий убийца все еще на свободе!
Хорошая, яркая реплика. Звучит убедительно. Я хотел пробиться к нему сквозь толпу репортеров, но меня остановил Деннис Войцеховский.
— Идем со мной! — бросил он.
Мы отошли в конец коридора.
— В чем дело, Циско? Ты куда-то пропал.
— Работал. У меня есть сведения из Флориды. Будешь слушать?
Накануне я пересказал ему историю Эллиота про «организацию». Сначала она показалась мне абсолютно искренней, но на трезвую голову я вспомнил, что «все врут», и попросил Циско проверить.
— Выкладывай, — кивнул я.
— Я обратился к одному частному детективу в Форт-Лодердейле, мы раньше с ним работали. Знаю, что Тампа на другом конце штата, но мне нужен был парень, на которого можно положиться.
— Понимаю. Что он раскопал?
— Семьдесят восемь лет назад дед Эллиота основал бизнес по производству фосфатных удобрений. Он расширил дело, потом его продолжил отец Эллиота, а за ним и сам Эллиот. Но, видимо, ему не хотелось марать руки в фосфатах, и он продал компанию через год после смерти отца. Подробности сделки неизвестны. Судя по газетным статьям того времени, фирма ушла за тридцать два миллиона.
— А как насчет организованной преступности?
— Мой парень не обнаружил никаких следов. Он считает, что это была чистая и законная сделка. Эллиот говорил, что он только «крыша» и его послали отмывать чужие деньги. Он ничего не говорил про продажу фирмы и полученную выручку. Он тебе врет.
Я кивнул.
— Хорошо. Спасибо, Циско.
— Я тебе нужен в суде? У меня еще остались кое-какие дела. Говорят, номер седьмой не пришел в суд?
— Да, пропал без вести. Нет, ты мне не нужен.
— Ладно, я с тобой свяжусь.
Он направился к лифтам, а я остался смотреть, как мой клиент разглагольствует среди журналистов. Внутри начало саднить, и пока я прокладывал к нему путь сквозь толпу, это ощущение становилось сильнее.
— Все, все, ребята, — сказал я. — Больше никаких комментариев. Никаких комментариев!
Я схватил Эллиота за руку и потащил за собой по коридору. Отмахнувшись по пути от репортеров, я нашел тихое местечко, где мы могли побеседовать наедине.
— Уолтер, что ты делаешь?
Мой клиент самодовольно улыбнулся. Он поднял кулак над головой и потряс им в воздухе.
— Надираю им задницы. Прокурору, шерифу — всем этим мерзавцам.
— Может, лучше не спешить? У нас еще полно работы. Мы выиграли битву, но не всю войну.
— Да ладно, Микки. Дело в шляпе. Она была великолепна. Черт, я готов на ней жениться!
— Хорошо, но сначала посмотрим, как она справится с перекрестным допросом, а потом будешь веселиться.
К нам подскочила еще одна журналистка; я попросил ее отойти и опять обратился к Эллиоту:
— Слушай, Уолтер, нам надо поговорить.
— Давай.
— Я поручил частному детективу проверить твою историю с Флоридой и выяснил, что все это чушь. Уолтер, ты мне солгал, а я просил тебя не лгать.
Эллиот покачал головой, словно недовольный тем, что я порчу ему праздник. То, что я поймал его на лжи, казалось ему легким неудобством, досадной мелочью, о которой не стоило беспокоиться.
— Почему ты солгал, Уолтер? Зачем придумал эту историю?
Он пожал плечами.
— Историю? Прочел ее в одном сценарии. Фильм по нему так и не сняли. Но сюжет я запомнил.
— Но почему? Я твой адвокат. Ты можешь рассказать мне все. Я просил тебя говорить правду, а ты солгал. Зачем?
Наконец он взглянул мне в лицо.
— Я знал, что должен зажечь в тебе огонь.
— Какой огонь? О чем ты?
— Пойдем, Микки. Давай не будем…
Он повернулся, чтобы идти в зал, но я схватил его за руку.
— Нет, я хочу услышать. Какой огонь ты собирался зажечь?
— Все уже возвращаются. Перерыв закончился, пора идти.
Я схватил его еще крепче.
— Какой огонь, Уолтер?
— Ты делаешь мне больно.
Я слегка разжал пальцы, но не отпустил. Мой взгляд не отрывался от его лица.
— Какой огонь?
Он болезненно поморщился. Я отпустил руку.
— Ладно, — буркнул Эллиот. — Просто мне надо было убедить тебя, что я этого не делал. Только так я мог заставить тебя выложиться по полной. Стараться вовсю.
На его лице появилась торжествующая улыбка.
— Я же говорил, что разбираюсь в людях, Микки. Я должен был тебе что-нибудь подкинуть, иначе ты бы не поверил. Нечто такое, чтобы я выглядел немного виноватым, но не отъявленным преступником. И это разожгло в тебе огонь.
Говорят, лучшие актеры в Голливуде стоят по другую сторону камеры. Теперь я осознал, что это правда. Понял и то, что Эллиот действительно убил жену и ее любовника и теперь гордится своим поступком. У меня сдавило горло.
— Где ты взял оружие?
— Ну, это давняя история. Купил из-под полы в семидесятые годы на рынке. Я всегда хотел сорок восьмой «магнум». Держал в пляжном домике. Знаешь, на пляже разные люди ходят.
— Что на самом деле случилось в доме, Уолтер?
Он кивнул с таким видом, будто сам выбрал эту минуту, чтобы обо всем мне рассказать.
— Случилось то, что я поехал разобраться с ней и тем типом, который трахал ее каждый понедельник. Но вскоре я обнаружил, что это Рилц. Она выдавала его за гомика, приглашала вместе с нами на премьеры, ужины и вечеринки, а потом, конечно, смеялась вместе с ним. Надо мной смеялась, Микки! И я взбесился. Сошел с ума. Достал из сейфа пистолет, взял на кухне резиновые перчатки и поднялся наверх. Видел бы ты их физиономии, когда я наставил на них пушку.
Я молча смотрел на него. Клиенты признавались мне и раньше. Обычно они плакали, заламывали руки, мучились угрызениями совести. Но только не Уолтер Эллиот. Он был холоден как лед.
— Как ты избавился от оружия?
— Я приехал не один, со мной были люди; они забрали пистолет, перчатки и одежду, спустились к пляжу, вышли на шоссе и поймали такси. А я вымылся, переоделся и набрал «девять один один».
— Кто тебе помогал?
— Тебе об этом лучше не знать.
Я кивнул. Не потому, что согласился. Просто уже знал ответ. Я вспомнил, как легко Нина Альбрехт
