представил же он ее своей невестой. Или?..
Фергюс Лансбери, главный советник посольства Великобритании по вопросам обороны, мог бы просветить Хьюго, каким образом Джоку и Лизе удалось пробраться на этот прием.
Добившись от Джорджи приглашения на Восточное побережье во время уик-энда, когда там будут Лонсдейлы, Джок набрал номер Лансбери.
— Фергюс, — сказал Джок, медленно раскачиваясь на стуле. — Мы не виделись с тех пор, как я помог Министерству обороны добыть в Теннесси по бросовой цене компоненты для радара. Я тут как раз назначаю время ленча с одним из парней из подкомитета обороны по правам собственности в оборонные объекты. Он хочет сообщить мне что-то интересное. Интересное для меня. И интересное для вас. Хотите, пообедаем втроем?
— Было бы замечательно, — откликнулся Лансбери.
— Мой секретарь позвонит вам, и мы назначим дату, которая устроит всех. Я попрошу заказать столик в «Хей-Адамсе».
Через десять дней они сидели втроем за столиком у камина в зале Адамса. Конгрессмен из подкомитета по правам собственности на оборонные объекты чувствовал себя несколько неловко, прекрасно понимая, что он, в общем-то, не сообщает Джоку ничего нового и что приглашен только чтобы продемонстрировать связи Джока. Тем не менее конгрессмен пытался поддерживать разговор.
— Перед тем как отправиться на каникулы, — говорил он, — нам надо решить множество проблем. Причем очень крупных в политическом смысле — войска в Германии, базы на Филиппинах.
— Да, — сказал Джок, — но до нас доходят слухи, что у вас там какие-то разногласия. Что мешает вам, например, извлечь большую выгоду из тех проблем, которые возникли сейчас в коммунистическом лагере? Мы, свободный Запад, что мы делаем для собственного блага?
— Зачем бороться с этими ребятами, когда их система и так практически развалилась, Джок? Теперь надо работать с ними вместе, — высказал свое мнение конгрессмен.
— Все хорошо, если это двустороннее сотрудничество, а мы все время даем им товары в кредит, чтобы показать, как сильно мы их любим, — сказал Джок. — И потом, надо вести больше дел с нашими союзниками.
Конгрессмен повернулся к английскому советнику.
— Сделка по поводу ракет «Асп» продвигается хорошо. Ею заинтересовались в Новом Орлеане. — Затем лицо его помрачнело. — А вот о ракетах «Уиппет» этого сказать нельзя. У вас там какие-то проблемы с испытаниями, получившие огласку, Фергюс.
Выложив одной фразой и хорошие и плохие новости, конгрессмен переключился на лимонное суфле, которое им как раз подали. Потом он откинулся на спинку стула, внимательно слушая доводы Лансбери в пользу покупки именно английских ракет «Уиппет».
Когда все трое вышли из «Хей-Адамса», Джок сказал, что у него есть дела на Массачусетс Авеню, что было неправдой, но давало ему предлог подвезти Фергюса до посольства.
— Я много думал о ваших проблемах с «Уиппет», Фергюс, — начал Джок, как только они сели в машину.
К тому моменту, как они подъехали к посольству, Джок пообещал Лансбери посмотреть, что он может сделать, чтобы облегчить дело с «Уиппет», пользуясь своими контактами в подкомитете обороны.
— Кстати, Фергюс, — сказал Джок. — Я собираюсь на Восточное побережье, где рассчитываю встретить Яна Лонсдейла. Лонсдейлы будут гостить там у своих друзей — Джорджи Чейз и Хьюго Кэррола. Я незнаком с председателем КПТЭ. Джорджи сказала мне, что посол собирается дать обед в честь Лонсдейлов. Вы не могли бы организовать для меня приглашение на этот обед? Конечно, я не стану через стол говорить с ним о делах, но воспользуюсь возможностью подготовить почву. И еще. В моей фирме работает девушка — Лиза Табор — очень перспективная сотрудница. Она, к тому же, мой большой друг. Она знакома кое с кем из
Сэру Мартину Мастерсу нравилось во время приемов накрывать три круглых стола, а не один длинный. Это позволяло не так жестко соблюдать требования протокола. Никто лучше его не понимал, насколько важен протокол в жизни посольства и никто лучше его не знал, что нигде протокол не соблюдается так подробно, как в Вашингтоне. И он дал указание накрыть три круглых стола, потому что это позволяет на свое усмотрение корректировать жесткие требования протокола, делая их более ненавязчивыми.
Ян сидел за столом между леди Мастерс и Джорджи. Джорджи нравилось ее место: по другую сторону сидел Джок.
— Расскажи мне поподробнее о Лиддоне, — попросил Ян. — Его внешность впечатлила меня.
— Ты хочешь сказать, что он выглядит как типичный мафиози, — смеясь, сказала Джорджи. — Если бы я писала статью о противоположных типах англоговорящих мужчин, я выбрала бы тебя и Джока Лиддона. «Слева от меня сидит английский политик-джентльмен, представитель власти Вестминстера и Уайтхолла, справа — американский политик-гангстер, представитель власти Вашингтона».
— С тех пор как ты уехала из Лондона, лобби в парламенте стало действовать более откровенно. И все равно, лоббисты — не те люди, которых каждый хочет иметь среди своих знакомых, как у вас, в Вашингтоне.
— Здесь все не так, как в Англии, — сказала Джорджи. — Это, наверное, потому, что английская партийная система сильно отличается от нашей. У нас нет такой строгой дисциплины. Американские партии больше похожи на клубы, которые раз в четыре года пытаются избрать Президента США. В первый день каждой новой сессии конгресса партийная дисциплина еще соблюдается, но на второй день про нее начисто забывают. Поэтому Джок так нужен многим людям — он может оказать влияние на ход голосования. — Джорджи взглянула через стол на сенатора Чалмерса Морли.
— Еще одна причина в том, что американскому конгрессмену требуются огромные суммы денег, чтобы добиться переизбрания. Они все пытаются получить как можно больше, не выходя за рамки, установленные соответствующим сенатским комитетом, но этого не хватает, и конгрессмены ищут возможность получать так называемые «неявные взносы», которые им устраивает Джок.
Они разговаривали под перезвон китайского фарфора — пятнадцать официантов убирали тарелки после супа из шпината со спаржей. В своем кулинарном искусстве повар Британского посольства уступал разве что своему коллеге из посольства Франции. Закончив беседу с сенатором, сидевшим слева от нее, леди Мастерс повернулась к Яну.
— Потом поболтаем еще, — Джорджи кивнула Яну и обернулась к Джоку.
— Дьявол легок на помине, — сказала она.
— То есть? — не понял Джок.
— Мы как раз говорили о лоббистах. Как дела, Джок?
Джок откинулся на спинку стула и оглядел Джорджи с ног до головы. Она с ужасом почувствовала, что краснеет под его взглядом.
— Настоящее? — спросил Лиддон, глядя на ожерелье из жемчуга и золотистых топазов, доходящее Джорджи почти до талии. Пламя свечей, освещавших столовую, придавало глазам Джорджи цвет топазов.
— Мне подарил это Хьюго, — сказала Джорджи, и они оба рассмеялись: было ясно, что подарок Хьюго — из самого дорогого ювелирного магазина.
— Лиза — обязательная часть твоей жизни в деловых кругах Вашингтона? — спросила Джорджи, с удивлением почувствовав собственное напряжение в ожидании ответа.
— Необязательная, — ответил Джок. — Она — симпатичная крошка. Можно считать, что она моя протеже. Я выпросил для нее приглашение на этот обед, потому что знал, что здесь будут несколько человек, с которыми Лизе необходимо познакомиться.
Джок всегда успешно сочетал болтливость и скрытность. В то время как его манера говорить казалась собеседнику предельно откровенной, мозг его напряженно работал, соображая, какую именно часть правды
