Это было неправдой. Он использовал единственную возможность, когда Лиза оказалась рядом с ним, чтобы постараться произвести на нее впечатление. Лиза оказалась среди группы гостей, которых посол подвел к Яну во время кофе, чтобы обсудить ближневосточный кризис. Отвечая на вопросы сенатора и какого-то сотрудника Белого дома, Ян вел беседу так, как будто обращается лично к Лизе. Иногда он глядел ей прямо в глаза, так что создавалось впечатление, будто он хотел бы беседовать с ней наедине.
— Надеюсь, твой вечер не был испорчен этими ужасными новостями об Энни Джолифф? — спросил Ян жену.
— Я старалась не думать об этом, — ответила Пэтси, чувствуя себя слегка виноватой, потому что сейчас она чувствовала себя несчастной вовсе не из-за Джолиффов. Глядя на отражение Яна, она сказала:
— Мне совсем не хочется, чтобы Джок Лиддон приехал к нам на уик-энд.
— А мне он показался занятным. Не каждый день встретишь на обеде у посла настоящего гангстера.
— А мисс Фиолетовые Глазки тоже приедет вместе с ним? — спросила Пэтси.
— Не знаю. Спроси у Джорджи.
Пэтси залилась слезами.
— Дорогая, прости, — сказал Ян, обнимая жену. — Какой я был дурак, что перед сном напомнил тебе о Джолиффах. Слезами никому не поможешь.
— Я знаю. Но мне так плохо.
Пэтси сама не понимала, каким образом трагедия Джолиффов вдруг слилась для нее воедино с ощущением, что появление Лизы на их горизонте несет с собой что-то очень нехорошее для ее семьи. Вытирая глаза платком Яна, Пэтси сказала:
— Помнишь, я когда-то говорила тебе, что удача никому не дается навсегда. Весь вечер сегодня ко мне вновь и вновь возвращалась эта мысль. Мне кажется, что черное пятнышко уже появилось на горизонте, но мы пока еще не видим его. Но, когда черная туча приблизится, мы поймем, что она надвигается прямо на нас.
Целуя волосы Пэтси, Ян был слегка смущен, обнаружив, что какая-то его часть продолжает в этот момент думать о Лизе.
22
Норман Шарптон, главный репортер «Уорлд» по торговле и промышленности, прибыл в Британское посольство без нескольких минут десять. На десять было назначено его интервью с Яном в кабинете посла (сам сэр Мартин отсутствовал).
Мужчины уселись на диван не слишком близко, но и не слишком далеко друг от друга и теперь изучали один другого. Они были нужны друг другу и хорошо знали правила игры.
Когда оба втянулись в беседу, Норман вдруг спросил:
— Почему бы британскому правительству не проявить заинтересованность в том, чтобы в Северной Ирландии было создано совместное предприятие с американцами, например, по строительству нефтеперерабатывающего завода?
Во взгляде, который Ян бросил на Нормана, можно было прочесть одновременно подозрение и уважение. Об этом предложении «Стар Ойл» упоминалось пока только в последних сводках его департамента. Насколько было известно Яну, предложение, сделанное ему через Майкла О'Донована, пока официально обнародовано не было.
— Почему вы спросили об этом? — спросил Ян корреспондента.
— Я слышал, как обсуждалось это предложение, — ответил Норман, вспоминая длинное безжизненное лицо Майкла О'Донована. Тот оказался неоценимым источником информации для «Уорлд», тем не менее его замкнутая настороженность заставляла Нормана чувствовать себя в его обществе неловко.
И журналист, и политик прекрасно понимали, что источник информации, конечно же, назван не будет. Норман продолжал:
— О'кей, понятно, что после двух аварий на промыслах «Стар Ойл» придется выложить все свои козыри, чтобы убедить вас дать разрешение на разработку одного из нефтяных участков. И все равно, совместный нефтеперерабатывающий завод — очень неплохая идея. Если, конечно, ваше правительство всерьез намерено вкладывать деньги в Ольстер.
Это был один из журналистских приемов Нормана — он слегка поддразнивал собеседника, чтобы тот потерял самоконтроль.
— А с чего вы взяли, что мое правительство ведет себя несерьезно? — голос Яна зазвенел от раздражения. — Мы уже потратили немало денег, чтобы ирландцы прекратили сживать друг друга со света.
— Хорошо, — примирительно сказал Норман, — но, насколько я знаю, вы считаете, что ваш комитет не в состоянии выделить из своего бюджета двести миллионов фунтов стерлингов, которые «Стар Ойл» и «Бритиш Рефайнери» необходимо получить от правительства. Это не свидетельствует о большой заботе о благополучии ирландских рабочих.
— Я не знаю, с кем вы беседовали на эту тему, — резко ответил Ян, — но можете ему передать, что при всем своем желании я не имею возможности швырять на ветер двести миллионов всякий раз, как мне того захочется.
Норман дружелюбно улыбнулся.
— Я понимаю, — сказал он. — Но, когда решение диктуется еще и политическими мотивами и учитывая, что «Стар Ойл» и «Бритиш Рефайнери» готовы вложить немало собственных средств, наверное, стоит все-таки предпринять все возможное, чтобы нефтеочистной завод в Ольстере был построен. Кстати, а что вы думаете об английских войсках в Ольстере?
— Вы спрашиваете меня для печати или неофициально? Моему коллеге из Комитета по делам Северной Ирландии наверняка не понравится, если он узнает, что я разъезжаю по Штатам, болтая на каждом углу, стоит или не стоит нам выводить войска из Ольстера.
До этого момента Норман пользовался и блокнотом, и магнитофоном. Сейчас он выключил магнитофон.
— Неофициально, — ответил он Яну, — хотя я собираюсь записать ваш ответ для информации.
По правилам журналистики то, что записывалось для информации, нельзя было потом печатать от имени лица, дающего интервью. На чистом листке блокнота Норман вывел «не публ.».
— У меня несколько мнений по этому вопросу, — начал Ян. — Когда я обдумываю его с рациональной точки зрения, мне кажется, что войска надо вывести, поскольку любые действия нашей армии в Северной Ирландии только на руку этим бандитам из ИРА.
Норман молча слушал.
— Зачем терять множество юных английских солдат, застреленных в затылок, взорванных, зарезанных и запытанных до смерти, если решение североирландской проблемы не становится от этого более достижимым. И разве кто-нибудь в Ольстере испытывает хоть какое-то сочувствие к семьям этих погибших ребят? Ничего подобного. Итак, когда я прислушиваюсь к доводам рассудка, мне кажется, что надо вывести войска и дать психопатам-католикам и психопатам-протестантам перерезать друг друга.
Норман по-прежнему молчал.
— Но затем во мне начинает говорить другой голос. Он говорит, что нельзя уйти из Ольстера, зная, что эти кровавые убийцы из ИРА будут безнаказанно втягивать все новых ни в чем неповинных людей в эту кровавую бойню, — Ян указал на поднос с кофе. — Хотите еще? — спросил он Нормана.
— Нет, благодарю вас.
Ян продолжал.
— Я, конечно же, заинтересовался предложением «Стар Ойл», но в ИРА зря думают, что их теракты против семей членов парламента, не согласных с инвестициями в Ольстер, заставят меня добиваться этих инвестиций с большим рвением. Все, чего они добьются, это того, что я задумаюсь, не лучше ли будет
