воспаленного воображения?..
Впрочем, постепенно я начал понимать: если на первое место ставить не свои «комплексы» и личные обиды, а благо Родины (как бы громко это ни звучало), то ответы на многие вопросы становятся очевидны.
Без пяти двенадцать я подходил к приземистому одноэтажному дому из красного кирпича с островерхой черепичной крышей, где теперь размещалась канцелярия «специальных курсов» – так в официальных документах именовались диверсионные подразделения под командованием оберштурмбанфюрера СС Отто Скорцени.
Сам Скорцени вот уже третью неделю как отбыл на передовые позиции в районе так называемого «шведского плацдарма». В последний день января он получил телеграфное сообщение следующего содержания:Истребительным батальонам со всеми имеющимися диверсионными подразделениями сегодня же выступить к Шведту-на- Одере и создать плацдарм севернее Одера, достаточно большой, чтобы в дальнейшем перейти оттуда в наступление и нанести удар противнику.
Командующий группой армий «Висла» Гиммлер»
Таким образом, «курсы» во Фридентале значительно обезлюдели: Скорцени бросил на берлинское направление, где стремительно развивалось наступление советских войск, почти все имеющиеся в его подчинении людские резервы. Исключение составили лишь особо доверенные и ценные агенты – видимо, к таким причисляли и меня.
Ответив на приветствие часового у крыльца, я толкнул тяжелую дубовую дверь и оказался в просторном помещении – нечто вроде вестибюля – с истертым от времени паркетным полом и единственным маленьким круглым окном над входом. После улицы (день был солнечный, к тому же с утра выпал снег) здесь было чересчур сумрачно.
За столом дежурного справа от входа пожилой обершарфюрер СС в черной униформе перебирал при свете настольной лампы какие-то бумаги: при моем появлении он встал. Мы были знакомы, и я машинально вспомнил его редкую «смешную» фамилию: Хольцаугель – что в переводе с немецкого означает «деревянный глаз», или, попросту, «сучок».
– Похоже, лейтенант, по вашу душу прибыли важные боссы из Берлина, – на правах старого знакомого несколько фамильярно заметил эсэсовец, понизив голос и скосив глаза в сторону кабинета начальника.
– Давно они здесь?
– Минут десять. Штандартенфюрер и еще один в штатском.
Недалеко от канцелярии я заметил черный «Мерседес» с берлинскими номерами – вероятно, на нем эти двое и прибыли.
Повесив шинель и фуражку на длинную металлическую вешалку напротив стола дежурного, я бросил взгляд в большое зеркало, что висело тут же. Из «зазеркалья» на меня внимательно смотрел подтянутый русоволосый «двойник» чуть выше среднего роста в серо-зеленом офицерском кителе – вполне обычное лицо (некоторые женщины считали его даже симпатичным): прямой с небольшой горбинкой нос, чуть прищуренный взгляд темно-карих глаз; единственное, что бросалось в глаза, – «роскошные» усы. Их я отпустил недавно, по совету специалиста-гримера: перед очередной заброской необходимо было максимально изменить внешность – ведь мои приметы чекистам уже были известны. Впрочем, в ориентировках на таких, как я, в конце обычно добавляют: особых примет не имеется. Ничем не выделяться, быть «как все» – в моем тайном ремесле это, пожалуй, самое главное.
Одернув мундир и пригладив волосы, я направился по короткому полутемному коридору в левое крыло – к кабинету начальника канцелярии капитана Шмидта. (В отсутствие Скорцени именно он остался в опустевшем Фридентале за старшего.) Тишину в здании нарушал лишь отдаленный стрекот пишущей машинки где-то на противоположном конце коридора. Кстати, канцелярия переехала сюда совсем недавно – после ожесточенных бомбежек, частично разрушивших старинный охотничий замок, где размещался штаб эсэсовских подразделений.
Постучавшись, я вытянулся на пороге кабинета и, следуя введенным в прошлом году изменениям в армейском уставе, вскинул руку в нацистском приветствии. Присутствующие (все трое стояли около большой карты на стене) отсалютовали в ответ, после чего среднего роста плотный брюнет лет тридцати в таком же, как на мне, серо-зеленом армейском мундире с погонами капитана – это и был Шмидт – подошел и крепко пожал мне руку:
– Знакомьтесь, господа, один из лучших наших разведчиков «дальнего тыла» лейтенант Яковлефф!
Я обменялся вялыми рукопожатиями с толстым немолодым коротышкой с обрюзгшим лицом в черной униформе полковника СС, а также со штатским – высоким представительным мужчиной среднего возраста в круглых очках с позолоченной оправой и в дорогом коричневом костюме.
– Штандартенфюрер Вайс, доктор Бергман, – поочередно представил их Шмидт.
Обе фамилии мне были неизвестны, да и самих «гостей» я видел впервые – поэтому невольно задал себе вопрос: «Что за «гуси» и что им от меня понадобилось?» Впрочем, я уже догадывался: их визит наверняка связан с предыдущим заданием. Конечно, мелькали и тревожные мыслишки: «А вдруг немцы узнали о моем кратковременном контакте с советской разведкой или даже о вербовке к американцам?» Но интуиция подсказывала – это вряд ли. И в том, и другом случае моя «преступная связь» с Дубовцевым в Латвии и с американским резидентом здесь, во Фридентале, носила эпизодический характер – почти невероятно, что на этой стадии я мог попасть в поле зрения гестапо. Хотя, если они следили за «другой стороной»?.. Да и вообще, мне ли не знать, что всяческих «если» в разведке может быть столько – самый изощренный ум даже десятой доли не сумеет предугадать…
– Я являюсь специальным уполномоченным бригаденфюрера СС Шеленберга, – обращаясь ко мне, вступил в разговор полковник Вайс. – Доктор Бергман возглавляет в 6-м Управлении специальный отдел VIG.
– Мы занимаемся сбором научно-технической информации, – мягким баритоном добавил штатский.
– Прошу садиться, господа! – На правах старшего по званию штандартенфюрер первым занял место за небольшим полированным столиком на четверых, вплотную придвинутым к письменному столу в центре просторного кабинета. – Как говорят русские: «На ногах правды нет!»
– В ногах правды нет, – поправил я Вайса и сел рядом с капитаном Шмидтом напротив берлинского начальства.
– Насчет русских пословиц вам виднее, герр Яковлев, – скупо улыбнулся уголками рта эсэсовец. – Однако приступим к делу!
Он приказал Шмидту подробно доложить о подготовке операции «Золотое руно» – так не без пафоса окрестили в Берлине мой будущий вояж за загадочной тетрадью, о содержании которой мне пока ничего не сообщили. «Как аргонавты в старину…» – вспомнилась когда-то слышанная фраза о древних греках, которые отправились в дальний и опасный поход за тем самым легендарным руном. При этом я никак не мог вспомнить: справились они со своим «спецзаданием» или нет!
– …Таким образом, – энергично продолжал гауптман Шмидт, – за истекшие две недели мы максимально уплотнили график спецтренировок, подготовили для Яковлева необходимую экипировку и вполне надежные личные документы советского офицера…
– Документы придется заменить! – властно перебил его эсэсовский полковник.
– Но, господин штандартенфюрер! – удивленно отреагировал Шмидт. – Что значит заменить? Это же целый комплект! Удостоверение личности, расчетная книжка, вещевые и продовольственные аттестаты, справка из госпиталя, командировочное предписание, партбилет, орденские книжки и еще ворох всяких бумаг – включая письма от «матери» и «любимой жены»! К тому же…
– Я вас понял, капитан! – повысил голос Вайс. – Поверьте, мы не хуже вас разбираемся во всей этой «кухне»! Тем не менее для такой замены появились веские причины. Соответственно, придется разработать и новую «легенду».
Он достал из стоящего у ног портфеля и выложил на стол большой толстый пакет из плотной серой бумаги, опечатанный сургучной печатью:
– Здесь тот самый «комплект», Шмидт, о котором вы только что упомянули – включая письма от невесты и ее фото!
Последнюю фразу насчет писем полковник произнес с еле уловимой иронией. Затем, погасив скупую то ли улыбку, то ли усмешку – уточнил:
– Вчера прямо с фронта нам доставили личные документы русского подполковника – его захватили в плен наши армейские коллеги…
Далее Вайс поведал весьма любопытную историю. Буквально сутки назад разведчики одной из фронтовых абвергрупп во время вылазки по ближним тылам противника (действие происходило в Восточной Пруссии) захватили в плен советского офицера. К сожалению, дотащить его живым до немецких окопов не удалось: во время начавшегося артобстрела уже на нейтральной полосе русского смертельно ранило осколком снаряда. Тем не менее с этим подполковником фронтовым разведчикам невероятно повезло. Офицера захватили, подорвав гранатой «Виллис» на лесной дороге, как раз в момент убытия с передовой, где тот находился в командировке. Таким образом, при нем оказались не только все необходимые документы, но даже личные письма и фотографии. Мало того, подполковник служил старшим оперуполномоченным управления контрразведки «Смерш» Московского военного округа!
– В Берлине принято решение легендировать вас под этого русского контрразведчика, – сообщил мне штандартенфюрер, открывая пакет.
Он выложил на стол и подвинул нам пухлую стопку документов. Я с любопытством раскрыл
