Прошлогодняя синева

Будь предано аутодафе!
Зачем созвездьями своими
Заткало вывески кафе?

Сюда идут, гонимы жаждой,
И, как бы мстя своей судьбе,
Здесь каждый любит, помнит — каждый
Бросает пфенниги тебе.
Молчит труба, прославив подвиг. —
Истлей под панцирем годин,
Отцарствуй, вывесочный Людвиг,
Второпришедший Лоэнгрин!

Мюнхен, 1913

2. Бой часов

Бьют часы

Бьют часы половину чего-то,
Ну не все ли равно, чего.
Разве зори на стекла киота
Бросят золота нам своего?

Хоть и бросят. — Ну, разве не схожи
Зори вечера, зори утра? —
Это — сестры, и обе пригожи;
Не узнаешь — какая сестра.

«Любовь»

Брежжит это слово угадываемое,
Чуть утро, в моем окне.
Губы раскрываю, радуемый,
И тубы мои в огне.
На постель обратно падаю,
Только нет со мною и во сне
Мне сладу.

Так надо увенчать увенчиваемую,
На поле венков нарвать.
Лишь бы им сердце изменчивое
На той же дало увять —
А то губы так застенчиво
Отвергают губы — целовать
Все меньше.

Не лампады

Меж заневещенными днями
Прожглись огни — и тлеют дни,
И звезды застланы огнями,
И поутру еще огни.

И поутру горят над ложем
— Когда-то только мне для сна, —
И отогнать их мы не можем
Прорезанным крестом окна.

И будет крест на светлом поле
Черней, чем боле даль светла…
О, незамеченной, легко ли,
Изласканная, ты ушла?

Ты ль беззаботно черной мушкой
Заклеишь кровь у края рта,
Иль, как над сломанной игрушкой,
О нас проплачешь у моста?