Прошлогодняя синева

Своей рукой я разорю
Все, что построено твоими.

Не надо сердца твоего! —
Мы, жадные, себя лишь дразним
Возможностью отдать его,
Истраченного по приязням.

Ведь ты не скажешь мне: «Умри!»
Уйдешь — и не застелешь горя.
И только в имени Марии
Латинское мне слышно море.

IX. «Встревожена ты и бледна…»

Встревожена ты и бледна,
Когда ложится снег снаружи,
Или у светлого окна
Охотничьи я чищу ружья…

Я губ твоих не получу —
Ты на ночь запираешь двери;
Опасливо идешь к ручью,
Моим напутствиям не веря.

Тебе ж воды не зачерпнешь:
В руках моих ты видишь — зелье,
И старый дом мой проклянешь
Ты накануне новоселья.

X. «Как встарь, луна ползет по кругу…»

Как встарь, луна ползет по кругу,
И облако скользит по ней,
Но увезли мою подругу —
Я только слышал храп коней.

Не позабылась, убегая,
И не оставила огня.
И эта комната — другая —
Темна на сердце у меня.

Заслышу скоро щебет птичий,
Но без тебя, моя краса,
Я иволог уже не скличу
На разные их голоса.

Один лишь у меня в гортани
Надорванный уж голос мой, —
Чтоб ты в чужом слыхала стане
Проклятья вечерам зимой.

XI. «В родной русской деревне…»

В родной русской деревне
Все птицы не как ты поют:
Так суров лад их древний,
И так холоден их приют.

И не выводят трели,
И серые перья у них. —
Разве на них смотрели,
В небе разве видели их?

Но все родные птицы
Из соломенного гнезда
Стучат в окно — проститься,
Когда холодеет вода.