Шиманским?
Вопрос резонный, отметил я. Митенька аккуратный мальчик и вполне профессиональный репортер.
— Записывал, — кивнул Таракан. И вдруг ни с того ни с сего грохнул кулаком по столу. — А потом стер, идиот! Через неделю после публикации решил, что все в порядке, и стер. Вернее, как ему кажется, записал на этой кассете что-то еще.
— И был великий эконом... — пробормотал себе под нос Артем и спросил: — Так что от нас требуется? Помочь Митеньке восстановить провалы в памяти у этого Шиманского? Боитесь, что сам не справится? Или вышел из доверия?
— Дранов болен, — мрачно сообщил редактор. — Не может встать с постели.
— Что с ним? — удивился я. Кажется, еще третьего дня он мелькал в редакции.
— Люмбаго, — еще мрачнее ответил Таракан.
— Люмбаго? — переспросил Артем, наморщив лоб. Видно было, что красивое слово навевает ему какие-то воспоминания, но точного смысла он не помнит.
Таракан, однако, уже нетерпеливо взмахнул в воздухе листком из блокнота.
— Вот вам все координаты, найдите этого чертового Шиманского и вытрясите из него душу. Тут явно нечисто.
Мы поднялись и вышли. То, что здесь паленым шибает прямо в нос, было ясно и без лишних пояснений. В приемной, остановившись напротив конторки, за которой, подложив подушечку под свой плоский зад, в окружении разноцветных телефонов восседала Нелли, Артем достал пачку сигарет и закурил, пустив струю в потолок. Поглядев на висящее рядом с конторкой секретарши строгое предупреждение «Здесь не курят!», я подумал и тоже достал сигарету. Заряд ненависти, многократно усиленный бифокальными стеклами, обдал меня с головы до ног.
— Так ты можешь мне объяснить, что случилось с Драновым? — озабоченно спросил Артем.
Я ответил, больше думая не о медицинском диагнозе, а вообще обо всей этой странной истории:
— Похоже, Митеньке вступило.
3
Пампасы
— Мне нужен Максимов. Или Дашкевич.
— Я Максимов.
— Вы Максимов?
— Да.
— Это ваша, что ли, была статья про валютных ломщиков у обменных пунктов?
Голос мне не понравился. Развязный был голос. Даже наглый. Если бы он задавал свои вопросы не по телефону, а лично, да еще где-нибудь в пустом и темном парадном, я бы уже прикидывал, куда мне сейчас врежут. Но я сидел в своем кабинете напротив Артема и чувствовал себя в безопасности.
— Моя статья, — согласился я. — Там даже подпись внизу есть.
— Во-во, — удовлетворенно подтвердил голос. Но на этом не успокоился: — А про ночных поливальщиков вы писали?
Пришлось признать, что материал про водителей ночных поливальных машин, у которых в любое время можно получить и бутылку, и пакетик с травкой, и телефончик девочки, тоже мой.
— Так, — сказал голос и сделал паузу. — Так. А сколько вы заплатите за информацию о мафии на бегах?
Я расхохотался. Артем удивленно поднял на меня глаза.
— Нечего ржать, — раздраженно продолжал голос в трубке. — Вся та чушь, которую описывают в газетах, — тьфу! Лажа! А я могу рассказать все, как есть, в натуре. Тут делаются миллиарды — уж я-то знаю! Ну так сколько?
— Мы не платим за информацию, — ответил я уже серьезно.
— Это почему же? — в голосе мне послышалось недоумение и даже обида.
И я честно ответил:
— Денег нету.
— Совсем? — недоверчиво спросили на том конце провода.
— Совсем, — искренне вздохнул я.
— Так, — в третий раз с начала разговора произнес голос и снова взял тайм-аут. Я деликатно не прерывал размышлений своего невидимого собеседника. И в награду услышал: — Ладно, хрен с вами, получайте даром. За полкило коньяку. Срослось?
— Если информация будет интересной, — предупредил я.
— Будет! — заверил он. И тут же заявил: — Только к вам светиться я не пойду, хватит мне своих неприятностей. Где встретимся?
— А где вы сейчас находитесь?
— Кафе «Эдем» на Малой Бронной. Знаете? Вонючая забегаловка, а за стакан дерут, как в «Метрополе».
