Она прислушивается, вглядывается в темное небо: не движется ли зеленая звездочка?
Вдруг кто-то крикнул:
— Летят!
И Катя заметила в небе огоньки. Она с облегчением вздохнула и еле удержалась, чтоб не побежать на старт, навстречу подругам.
Окружив Маршанцеву, девушки жадно слушали, как было выполнено первое задание.
Маршанцева говорила ровным, мягким голосом:
— Отбомбились по цели. Открыли боевой счет полка. Теперь вы все приступаете к работе. Задача простая — бить по скоплению врага, уничтожать огневые точки. Каждые две-три минуты в воздух поднимается самолет. Мы должны непрерывно бросать бомбы на фашистов. Действуйте быстро, смело, решительно. — Маршанцева пристально оглядела летчиц: — Все ли поняли меня? — И, прочтя ответ в суровых лицах, скомандовала: — По самолетам!
Мысленно командир провожает каждый самолет и ведет его по маршруту: он подходит к цели, бомбит и, ныряя то вверх, то вниз, уходит от обстрела. Вокруг самолета проносятся огненные пунктиры трассирующих пуль, но летчица научилась лавировать.
Вот возвращается самолет Нечаевой. Не поднимаясь из кабины, она кричит:
— Маша, бомбы!
Вооруженцы в темноте подвешивают бомбы. Это не простая задача: нужно наловчиться так, чтобы точно попасть ушком бомбы в замок бомбодержателя, а вес бомбы — сто килограммов.
Через пять минут Нечаева улетела, а на ее место опустился самолет Нади Полевой.
«Пускать ли ее снова?» — подумала Маршанцева и, подойдя к самолету, увидела, что летчица спит, склонив голову набок.
Маршанцева подозвала машину и приказала шоферу:
— Разбудите и отвезите в столовую.
До рассвета Катя не уходила с аэродрома. И когда вернулся последний самолет с Нечаевой, она подбежала к ней:
— Ну как, тяжело было?
— Дай твою ручку, — тихо сказала Даша.
Катя достала из полевой сумки автоматическую ручку, с которой не расставалась с того дня, как пришла в университет.
Даша вырвала из блокнота листок, положила на планшет и, подумав немного, стала писать.
— Теперь посмотри, все ли правильно. Ты ведь в университете училась, — значит, грамотнее меня.
Катя прочла:
«В день моего первого боевого вылета подаю это заявление и прошу партбюро принять меня в кандидаты партии. Клянусь с честью оправдать доверие партии и, если надо, отдать жизнь за Родину».
— Правильно, — тихо сказала Катя. — Поздравляю с началом боевой работы.
Утром весь полк собрался на аэродроме. Раскова прощалась с девушками.
— Ну вот, товарищи, вы и начали работать, и начали неплохо. Смело летали к цели, смело выполняли задание. Но кроме смелости нужны осторожность и мастерство. Уничтожая врага, думайте и о себе и о нашей умной машине, которая тоже должна долго жить и помогать нам бить фашистов. Сегодня я с вами расстаюсь. Я обязана вернуться в авиашколу и готовить новые кадры. Вы же своей работой должны оправдать то высокое доверие, которое оказали нам партия и правительство. Желаю вам успехов и надеюсь, что в недалеком будущем ваш полк будет гвардейским.
Катя взволнованно слушала Раскову, ее слова пробуждали лучшие чувства. Хотелось ответить, что труд ее не пропадет даром и огонь, который она зажгла в них, поможет им побеждать.
И не только Катя, но и все девушки постарались и словами, и взглядами выразить любовь и благодарность за все, чему научила их Раскова.
Легкие сумерки опустились на землю, и сейчас же зашевелились густые сады. Техники приподняли тяжелые ветви и выпустили на волю зеленые, как трава, самолеты.
Сняв чехлы, в последний раз, больше для очистки совести да еще для того, чтобы не стоять без дела, механики осмотрели самолеты, хотя уже знали, что моторы работают безотказно. Но и прослушав машины, они отошли лишь на шаг.
К самолетам подошли штурманы. Два часа назад они получили боевую задачу. Перед вылетом нанесли на карту линию боевого соприкосновения с противником и подробно разработали маршрут полета.
Катя летела в первый раз, но Женя уже бомбила эшелоны на станции и могла поделиться опытом.
— Главное — следи за ветром! Может случиться, нацелишься верно, вовремя дернешь бомбосбрасыватель, а силу ветра не рассчитаешь — и все пропало.
Катя наблюдала, как Женя готовится к полету. Она подхватила обеими руками отросшую копну золотистых волос, натянула шелковый подшлемник, потом надела кожаный шлем. Ее улыбчивое лицо сразу стало суровым. Она поспешно отошла от Кати, даже не попрощавшись. А ведь она уходила навстречу смерти, и кто знает, суждено ли им встретиться!
Но Евгения влезла в кабину, что-то сказала летчице, и обе с улыбкой помахали Кате. Не завидуй!
Федотова, подпрыгнув, ухватилась за винт, крикнула кому-то:
— Берегись, расшибу! — и повернула его. Мотор загудел, и самолет зарулил на старт.
Четыре точки уже растаяли на горизонте, а Катя все ждала свою летчицу, задержавшуюся на командном пункте. Мимо нее пробегали техники, проходили вооруженцы, разговаривая приглушенными голосами.
— Берегитесь, бомбы несем!
По всему аэродрому разносились короткие восклицания:
— У кого есть запасная лампочка?
— Антонову к начальнику штаба!
— Кто видел Федотову?
— Вот я, вот я! — послышался голос Маши Федотовой.
— Эх, бомбочки хороши, — тянула нараспев Зоя Малахова, техник по вооружению, — везите их скорее фрицам, пусть подавятся.
Нырнув под крыло самолета, она подвесила бомбу, приняла из рук помощницы вторую, закрепила, строго наказала:
— Смотри, штурман, не промахнись!
— Говори тише, — остановила ее помощница.
Вооруженцы отошли. К самолету подошла летчица Полевая, осветила Катю карманным фонариком, весело спросила:
— Готова?
Она посмотрела на Катю свысока и насмешливо сказала:
— Лезь в кабину, штурманенок!
Но Катя не обиделась. Она летела в первый раз и еще ничем не проявила себя. Ей казалось, что все помнили, как она на тренировочных полетах сбилась с маршрута. Помнила это и Надя Полевая, потому так пренебрежительно и обратилась к ней.
