…— А что ж хозяин ничего о себе не рассказал сразу? — негромко спросила совершенно осмелевшая от простоты царящих за столом нравов Ника у своего соседа, похожего ростом и широкоплечестью на сказочного гнома, а вот серой, морщинистой кожей, лопоухими, тонкими ушами и небольшим хоботком вместо привычного носа — на маленького слоника; звали соседа нолс Векки Смоналли Рей, причем, как объяснил хозяин застолья — да и вообще, как постепенно выяснялось, всей Промзоны — словечко «нолс» означало всего лишь самоназвание коротышек с далекой землеподобной планеты.
— А он у нас скромный гордец, и считает, что начальника сто восемнадцатой базы все должны знать в лицо, — гундосо пояснил Векки, осторожно подсовывая под свой хоботок кусочек мяса, сдобренного по рецепту Ники лимонным соком. — Но забывает, что его номер сто восемнадцатый… хотя, в самом деле, в этом районе пространства он — царь и бог для всех космонавтов. Так у вас говорят?
— Точно, — кивнула Ника, в глубине души не переставая удивляться не только правильному произношению, но и умелому, к месту, использованию гномом местных идиом.
— Конечно, если каждый выход из подпространства — это игры судьбы, то центр техобслуживания — иной раз просто единственный шанс на спасение, — закивал, замотал хоботком Векки. — А вообще-то, наша работа скучная. Старт, разгон, нырок в «тоннель», выход… вот тут и бывает, наверное, самое интересное… потом торможение, остановка, диагностика всех систем, ремонт, если надо, отдых и — снова старт… Хотя, чего зря грешить, самое интересное, конечно, на планетах…
«Не зря про него начальник сто восемнадцатой сказал, что гномик большой любитель экзотических диковинок, — подумала Ника. — Конечно, на разных планетах можно увидеть много такого, что кажется невиданным и неслыханным дома…»
…— Ты же сам бухгалтер, как Василь Андреич сказал, — пояснял очевидное Мишелю единственный человек из космических гостей — Иннокентий Вершинин, высокий и стройный, хоть и скрывал очертания его тела сплошной сине-зеленый, переливающийся комбинезон, светлоглазый и светловолосый, на первый взгляд, совсем еще молодой. — Понимаешь, что где-то выгоднее возить готовые изделия, где-то — сырье, полуфабрикаты, ну, а иной раз и рабочую силу, хотя — это чрезвычайная редкость, гораздо чаще мы перевозим специалистов, а это же — не сотни тысяч, хорошо если просто сотни, а то и несколько десятков человек…
Мишель послушно кивал, прихлебывая из стакана вино. Он, не будучи ни гурманом, ни обжорой, насытился быстрее всех, и теперь основное внимание уделял одновременно разговору с экспедитором — да-да, именно так звался по должности Иннокентий — космического транспорта и наблюдению за остальными участниками застолья. Впрочем, наблюдение это поверенный вел, скорее уж, из чистого любопытства, чем по необходимости, ведь и интуиция, и осознанный, пусть и очень быстрый анализ обстановки говорил о полной безопасности для всех его временных подопечных.
— Инно очень переживает, даже — влюблен в свое дело, — гортанно, будто выкрикивая слова, вмешался в разговор синекожий ворблан Гефестифион Марнесский, больше всего похожий на помесь фэнтезийных вампира и эльфа из низкопробных романчиков своими рубиновыми глазами, тонкостью губ, сухопаростью и вытянутыми вверх острыми ушами, чуть прикрытыми белесыми длинными и жидкими волосами.
Едва ли не с первых слов первоначально общего разговора Мишель заметил, что звездачи, как называл их начальник сто восемнадцатой, обращаются друг другу, категорически сокращая имена и даже не думая произносить то, что у иных заменяло фамилии. Гефестифион, хоть и капитан, казалось бы, командир всей компании, был просто Гефом; экспедитор Иннокентий — почему-то не Кешей, но Инно; нолс Векки Смоналли Рей — врач, биолог, лингвист и немножко загадочный исследователь — оказывался Веком, а ящероподобный, с желто-зеленой чешуйчатой кожей штурман, инженер, технолог шносс Ягосковалиторност — Яго. Вот этот Яго общался с незваными и нежданными гостями, да и со своими товарищами меньше всех, больше слушая, старательно отводя в сторону взгляд выпуклых ярко-желтых глаз с вертикальными зрачками-щелками. Поначалу Мишель подумал, что ему просто трудно лишний раз выговаривать человеческие слова из-за строения гортани и голосовых связок, но очень скоро убедился, что ошибается, говорить Яго мог вполне нормально, правда, с сильным пришепетыванием.
…— Никогда бы не подумал, что после Сумеречного города меня можно будет чем-то удивить, — откровенно признался Антон, отдавая должное мясу и вину. — Да тем более — здесь, в провинции, пусть все эти легенды о Промзоне и интригуют, но увидеть вместо законсервированных военных цехов и лабораторий такое…
— Ты бывал в Сумеречном городе? — заинтересовался ворблан, и слегка опущенные кончики ушей его встали торчком.
— А про него и за пределами планеты знают? — удивился романист, всем телом поворачиваясь к синему. — Никогда бы не подумал…
— Знают-знают, — со своего края стола подтвердил начальник сто восемнадцатой. — Про такую флюктуацию пространственно-временных полей не могут не знать, уникальное, однако, местечко…
— Странно, а почему ж его тогда не исследуют ваши… — Карев слегка замялся, подыскивая словечко, но окружающие поняли его и без продолжения.
— Еще как изучают, — недовольно хмыкнул Василь Андреевич. — У меня половину вычислительных мощностей отобрали под это дело. Вот только нам туда, в Сумеречный, хода нет. Все это делается дистанционно, а уж датчиками там, думаю, каждый дом, каждое дерево увешано…
— А я там был и — не заметил, — откровенно захохотал Антон, больше веселясь над собственным остроумием, чем над возможной ненаблюдательностью.
— Везунчик, — завистливо прогундосил со своего места Векки. — Тут шляешься с планеты на планету, на которых все тихо да гладко, а как попадешь к интересному месту — тут тебе и запрет обязательный… А ты — вон, где побывать исхитрился…
— А я там не один был, — решил похвастаться и своей подругой тоже романист. — Ника всегда со мной в Город ездила, ей тоже там любопытно было…
— Ника! и ты молчишь?.. — едва не подпрыгнул на своем месте гном, обращаясь к соседке. — Ника, расскажешь? Как там? что? а?
Любопытство его было настолько понятным, человеческим, и в чем-то даже детским, что Ника не сдержалась, расхохотавшись от души. Обещать вслух она ничего не стала, но, отсмеявшись, многозначительно кивнула и вновь потянулась за коньяком. Демократичность и простота застолья была еще и в том, что каждый из присутствующих самостоятельно наливал себе спиртное. Впрочем, непринужденная обстановка и свежий воздух не позволяли ни человеческим, ни иным организмам излишне опьянеть, да и не всякий иной организм воспринимал этиловый спирт «правильно». К примеру, ворблан с первых же секунд беседы предупредил об этом.
— Вино для меня — просто жидкость, — кивая на играющий рубиновыми отблесками стакан, сказал он, обращаясь прежде всего к Антону и Мишелю, Ника пристроилась подальше от него. — Конечно, приятная на вкус, питательная и витаминизированная, но — абсолютно не опьяняющая. Поэтому, не берите с меня пример по количеству выпитого. Да, и не обращайте внимания на Яго, он не абстинент, но этиловый спирт для его организма примерно то же самое, что метиловый для вашего. Василь, я правильно помню местную биохимию?
— Абсолютно, — подтвердил тогда его слова начальник сто восемнадцатой, мужчина очень приметный, благодаря ухоженной, окладистой темно-русой бороде и неожиданному здесь, на лесной полянке, фраку, ну или очень похожему на фрачную пару черному костюму, резким контрастом смотрящемуся на фоне космических, цвета морской волны, переливающихся комбинезонов, а гном Векки прогнусавил вполголоса, как бы ставя точку в разговоре:
— Зато у меня метаболизм, считай, человеческий, да и генетически я тут самый близкий к приматам…
…— послушай, Векки, а у вас только мужчины, в смысле — самцы, в космос летают? — подняла Ника жгущий её изнутри вопрос.
— Летают… — чуть пренебрежительно проворчал в хоботок нолс, гнусавя сильнее обычного. — Летают птички, а по космосу — ходят! А у нас просто экипаж так подобрался. Вот встретила бы ты ворбланский экипаж, тоже бы спрашивала, мол, одни синие в космосе разгуливают?..
…уже изрядное количество пустых винных бутылок перекочевало со стола вниз, к массивным
