Марион нервно заерзала на кресле, подумав, что в ее тетушке явно погибла великая драматическая актриса. Хотя мисс Кросби всегда с презрением отзывалась об актерском ремесле и не любила свою невестку, мать Стива, ее всегда отличала склонность к излишней драматизации. Марион показалось, что тетя сейчас встанет во весь рост и начнет с подвыванием зачитывать монолог леди Макбет. Интересно, чем вызвана эта театральная пафосность?
— Я только что разговаривала с нашим дорогим Бернардом, — перешла наконец к делу леди Кросби. — Он только что отошел от обезболивающего и смог внятно объясниться.
— Рада это слышать, — искренне сказала Марион. — Бедняга так страдал, что просто сердце кровью обливалось.
— Мое же сердце обливается кровью совсем по иной причине, — заявила тетя. — Оказывается, сегодня по дороге в Саутленд ты останавливала машину… — Лицо леди Кросби выразило крайнюю степень неодобрения. Неужели тетя собирается отчитать ее за то, что она едва не угодила под колеса? Но ведь все обошлось, да и не такое это важное происшествие…
— У меня лопнула шина, а Бернард чувствовал себя совсем плохо. Что же мне оставалось делать? — принялась оправдываться Марион.
— Как ты могла так поступить? — возвысила голос леди Кросби.
— Тетя, я не понимаю, — опешила Марион, — чем вы так расстроены? Все поступают подобным образом, если в дороге случается поломка и нет возможности устранить ее самому. Незнакомый, но весьма любезный молодой мужчина оказал мне услугу: отвез Бернарда в больницу, а потом сменил колесо.
— Если б эту услугу оказал тебе любой другой мужчина, тогда — да! Но только не этот человек! Ты хоть знаешь, кого попросила о помощи?! — с негодованием в голосе продекламировала баронесса.
Вконец озадаченная, Марион нахмурила брови. Кто же он, этот удивительный незнакомец, из-за которого тетя вне себя?
— Представления не имею. Во всяком случае, никогда его раньше не видела. У него шикарная машина, но одет он очень скромно. Я сначала подумала, что он шофер или механик, обкатывающий машину клиента, но потом…
— Механик! — всплеснула руками леди Кросби.
— …Потом я поняла, что ошиблась. — Марион вспомнила свои ощущения, возникшие от близости незнакомца, и глубоко вздохнула. — У него такая осанка, такие манеры… В общем, он очень…
— Ты даже отдаленно не можешь себе представить масштабов и последствий своей ошибки, девочка! — воскликнула баронесса, перебивая ее. — Это ведь был граф Милфорд! Бернард его сразу узнал.
Глаза Марион округлились.
— Граф Милфорд, из рода наших заклятых врагов? — спросила она заинтригованно. — Тот самый?
Баронесса Кросби торжественно кивнула.
— Может быть, мне стоит извиниться перед графом за то, что я допустила такую дерзость и попросила его о помощи? Как ты думаешь? — спросила вдруг Марион тоном, в котором сквозили ехидные нотки. У нее никогда не укладывалось в голове, что можно всерьез воспринимать глупую старую историю о какой-то семейной вражде, когда на дворе двадцать первый век.
Однако тетя не приняла ее иронию. Похоже, Фелисити была решительно настроена враждовать и далее.
— Я нахожу твой легкомысленный тон совершенно неуместным, Марион, ибо не считаю, что трагедия, произошедшая с нашими предками, подходящий предмет для насмешек.
Марион постаралась придать лицу покаянное выражение. Впрочем, это плохо у нее получилось.
— Извини, тетя, я и не думала смеяться над нашими предками, просто это такая давняя, поросшая мхом история… Не пора ли предать ее забвению? И кстати, кто кого тогда убил на дуэли? Кажется, все произошло из-за женщины? И, если я правильно помню, именно наш предок первым затеял ссору? — не сдавалась Марион. Отчего-то в ее душе все восставало против нелепой вражды длиною в несколько веков.
Леди Кросби упрямо вздернула подбородок:
— Наш предок, мой прадед, защищал честь своей сестры, леди Летиции, красавицы, каких не видел свет. Во время своего первого лондонского сезона она привлекла внимание герцога Кентского. Ему исполнилось сорок, и он не блистал красотой, но был баснословно богат и очень влиятелен. Когда, сраженный очарованием юной леди Летиции, герцог попросил у ее отца руки дочери, тот незамедлительно согласился. Такое замужество, безусловно, считалось выгодной партией. Мнения Летиции, естественно, никто не спрашивал, но, не будучи влюбленной в герцога, она испытывала к нему определенную симпатию. А этого, без сомнения, вполне достаточно для хорошего крепкого брака.
«Да уж, — мрачно подумала Марион, — эту песенку моя тетушка поет уже много лет. По ее мнению, любовь и брак — вещи несовместные».
— Дело двигалось к свадьбе, — продолжала вещать баронесса, — и вдруг, приехав на лето в поместье, Летиция встретила молодого красавца военного, сына графа Милфорда. Летиция безоглядно влюбилась в молодого человека и отдалась ему. Через некоторое время она узнала, что беременна, и рассказала об этом своему любовнику. Тот предложил ей бежать с ним в Гретна-Грин и там тайно обвенчаться. Летиция была напугана ситуацией и не знала, как поступить. С одной стороны, она любила Чарлза — так его звали, но с другой — понимала, что отец никогда не простит ей позора, который она навлекла на благородное семейство Кросби. Причем у Чарлза не имелось ничего, кроме жалкой годовой ренты, на которую было невозможно содержать семью. Растерянная Летиция обратилась к своему старшему брату Говарду, призналась ему во всем и попросила совета. Взбешенный Говард вызвал Чарлза на дуэль и убил его. У Летиции от горя случился выкидыш. А граф Милфорд, чтобы отомстить за сына, ворвался в особняк Кросби, выстрелил в Говарда и ранил его. Тот, к счастью, выжил… А граф Милфорд проклял весь наш род до седьмого колена, чтобы ни одна женщина из семейства Кросби не вышла замуж. Кстати, до сих пор его проклятие сбывалось… — добавила леди Кросби с угрюмым видом.
— Как? В самом деле?
— Да. Летиция, оправившись после выкидыша, добровольно заточила себя в монастыре на севере Шотландии. У Чарлза, который застрелил Милфорда, было двое сыновей и две дочери, и ни одна не вышла замуж. У старшего сына Чарлза — Алана не было дочерей, а у младшего, моего дедушки, родились сын и дочь, которую жених бросил накануне свадьбы, найдя более богатую невесту. Она так и осталась старой девой. Ну а у моего отца, как ты знаешь, был сын Генри, отец Стива, я и еще один сын от второго брака — твой отец. Моя история тебе известна: мой жених, авиатор, разбился во время испытаний за две недели до свадьбы…
Марион была потрясена до глубины души. Неужели проклятие действительно возымело силу? Вот и не верь после этого в мистику и чертовщину! Или все это лишь случайные совпадения?
— Но, тетя, — проговорила она, — неужели никто из потомков обоих семейств не попытался восстановить отношения? Ведь времена Средневековья давно прошли!
— Но не изменились представления о чести и достоинстве семьи. Да разве можно что-то изменить, если пролилась кровь?
Марион покачала головой:
— Но это же дикие предрассудки! Даже после жестоких войн страны и народы восстанавливают дружеские отношения, а здесь не могут поладить две семьи… Уму непостижимо!
— Увы. Но поделать ничего нельзя. Мы не должны иметь ничего общего с Милфордами. Это предательство по отношению к нашим прародителям.
Марион приуныла, со сладкой тревогой подумав о высоком смуглом красавце графе.
— Но, может быть, нынешнее поколение Милфордов и думать забыло об этой старой истории? — высказала она вслух надежду. — Граф был так любезен со мной. Отвез Бернарда в больницу, помог мне сменить колесо…
— Не строй напрасных иллюзий! — оборвала ее леди Кросби. — Он и понятия не имел, кто ты.
«Неужели он не стал бы мне помогать, если бы знал, что я принадлежу к семейству Кросби? — недоумевала Марион. — Неужели он тоже считает, что пролегающая между нами пропасть — убийство и
