— Что-то я тебя не очень понимаю, Николь. — Он смотрел на нее и старался не думать о том, что она красива и что созданная им же самим ее асимметричная прическа как нельзя лучше проявляет сущность ее обладательницы. — Тебя заносит то в одну сторону, то в другую.
— Почему?
— Сначала ты хотела выполнить волю отца, чтобы уберечься от охотников за деньгами…
— Воля как раз была совсем другой!
— Ну это мы уже обсуждали. Будем называть вещи своими именами: твой отец стремился как раз к этому, а вовсе не к тому, чтобы ты вышла замуж… Итак, сначала ты отказалась от денег. А теперь что?
— А теперь мне хочется разобраться во всей этой истории. Не более того.
Люк откинулся на спинку плетеной скамьи и внимательно посмотрел на нее, а потом рассмеялся.
— Я так и слышу хор твоих предков — охотников за золотом полковника: «Мне хочется разобраться в этой истории. Не более того».
— Перестань!
— Ну правда смешно. И Ноа Монтескье, я уверен, говорил себе то же самое, когда впервые задумал заполучить золотишко.
— Люк, это частности. И вовсе я себе не противоречу.
— Ну а что же ты сказала нотариусу и матери? Я уверен, они пытались тебя отговорить от такого благородного жеста.
Николь немного подумала, потом набрала побольше воздуху в легкие и выпалила на одном дыхании:
— Я солгала, что ты мой жених и не потерпишь, чтобы невеста была богаче тебя.
Она даже зажмурилась: что Люк скажет? Через секунду раздался его тихий смех, и Николь приоткрыла один глаз: Люк улыбался. Трудно описать, что выражала его улыбка, но так однажды смотрел отец, когда она выдергивала перья из его любимого чучела, чтобы играть в индейцев.
— Ну а почему именно я?
— Да не ты… — Она совсем растерялась и покраснела. — Просто имя Люк. Ну… я назвала первое попавшееся. Теперь ты меня точно не простишь?
— Да нет, почему, прошу. Это даже приятно. Но, надеюсь, твоя мама не собирается срочно познакомиться с будущим зятем?
— Не собирается. Не волнуйся, моя мама едва помнит, что у нее есть дочь и что такое зять: она слишком занята собой.
— Вот как? Но, судя по твоему рассказу, сегодня она отлично помнила и о том, и о другом.
— Подожди, — Николь непроизвольно положила ладонь на его руку, — а почему ты так боишься, что мама пожелает с тобой познакомиться?
— Ну-у-у-у… — Люк закатил глаза и улыбнулся своей неотразимой улыбкой, от которой у Николь всякий раз бегали мурашки по спине. — Все мужчины боятся серьезных отношений, ты же знаешь. На словах они готовы на все, а как только речь заходит о мамах, сразу в кусты.
— Ага. И ты такой же. Но о каких серьезных отношениях ты говоришь? Мы с тобой просто… друзья.
— Друзья? — Его правая бровь поползла вверх, взгляд затуманился. — А то, что было на берегу, не считается?
— Думаю, что не считается. — Николь убрала руку под стол. На всякий случай. — Мы просто… ты мне помогаешь решить мои проблемы, скажем так. Не более того.
— Ах вот оно что. Ну хорошо. Посмотрим. Мне почему-то кажется, что мистер Голдфилд был сегодня гораздо более решительным, не в пример мне.
Николь поморщилась, вспоминая «предложение руки и сердца». Так отвратительно ей еще никогда не делали предложение. И не то чтобы ей их вообще делали слишком часто, но все же каждый из случаев запоминался чем-то приятным. А тут… Сплошная скука и обида, а больше — ничего.
— Его решительность ему только навредила.
— Значит, моя решительность мне поможет.
— В чем?
Люк задумался, серьезно глядя в свою чашку с кофе. Сказать про то, что он не свободен, или нет? Ему очень хотелось, чтобы Николь однажды стала его девушкой… ну хотя бы на одну ночь. Но ведь она убежит, как только узнает, что он почти женат.
И все равно нечестно обманывать ее!
— Ты что-то хочешь мне сказать?
— Да. Николь, видишь ли…
— Ты женат?
Он вздрогнул: ну почему она такая умница?! Была бы хоть чуточку полегкомысленнее, тогда бы его не мучили противоречия, усиливающиеся с каждой встречей. Тогда ему не приходилось бы избегать ее днем, а ночью просыпался от «эротических кошмаров»! Тогда…
— Так что? Женат?
— Нет. — Он не поднимал глаз. — Не женат.
— Посмотри на меня.
— Ну… почти женат.
Николь выдохнула и наклонила голову набок. Лицо ее стало непроницаемо-приветливым:
— Ну и о чем ты горюешь?
— Как о чем? Что тебе будет неприятно со мной… э-э-э… со мной…
— Прости, что «со мной»? Я не собиралась с тобой спать!
— Спать? Но… Да нет, о чем ты… Но просто то, что было на берегу…
— То, что было на берегу, мы только что обсудили.
Люк немного растерялся: ему казалось, что он хоть чуть-чуть интересен Николь как мужчина. Странно.
— Нет, просто я хочу объяснить.
— Не надо мне ничего объяснять! Ты помолвлен?
— Да.
— О. Интересно. А где же она?
— Она уехала, сейчас ее нет в Бостоне.
— Прекрасно. Что ж…
— Николь.
Она продолжала вышколенно улыбаться.
— Тем более нужно выдержать это испытание и хранить верность невесте.
— Николь!
— А когда у вас свадьба?
— В конце лета.
— А когда она вернется?
— Только в июле.
— Ах вон оно что. Ну тогда мы не должны… мм…
— Николь, послушай меня!
— Нет, я пойду, а то нас увидят какие-нибудь знакомые, пойдут сплетни, а тебе ни к чему лишние проблемы…
Она откинула плед, встала и направилась к выходу.
— Николь, остановись!
Она шла между столиками. Перед глазами стоял туман. Это трудно пережить, но придется, как и все остальное. Ничего. Она скоро привыкнет принимать по несколько ударов за один день…
— Николь! А ну стой! — Люк догнал ее и схватил за руку уже возле самого выхода. — Ну в самом деле, что за ерунда! Ты же сказала, что мы друзья!
— А мы друзья. — Она резко отвернула лицо, взмахнув волосами.
