узнала. Что с того, что этот Мерисвейл — молодой и у него по всему миру распихано по кусочку? Что с того, если даже она найдет его? Он не отдаст ей свое золото, потому что вообще не в курсе этой истории. А если и в курсе, то тем более не отдаст.
Она приехала домой несчастная, разбитая, с полным осознанием того, что их поиски — спонтанные, неорганизованные и непродуманные в высшей степени. Что они с Люком — словно два слепых котенка лишь тычутся носом, но ничего не узнают.
И если она могла более-менее оправдать собственную несостоятельность в стратегических вопросах (Николь хорошо осознавала, что ввязалась в это лишь затем, чтобы отвлечься от смерти отца и неудач в собственной жизни), то насчет Люка у нее вообще не было каких-либо разумных объяснений. Он явно не дурак и явно должен понимать, какое серьезное дело они затеяли. Однако Люк ведет себя так, словно ему все равно, какой будет результат. Но тогда зачем ему все это?
Чтобы быть с ней рядом? Вряд ли. Чтобы найти деньги? Такое ощущение, думала она, глядя в окно, как солнце садится за макушки деревьев и над лесом разгорается красивейший закат, что он ведет свою игру и поиски золота для него — лишь повод. Повод для чего? Ответа она не знала.
Она кратко изложила Люку результаты сегодняшней поездки, а также свои умозаключения по поводу организации процесса и, закончив речь на высокой ноте, принялась ждать от него хоть каких-то комментариев. Люк молчал.
— Ну что мы будем делать? — спросила Николь немного воинственно.
— Пойдем прогуляемся и ляжем спать, — ответил он, пожимая плечами. — А утром подумаем.
— Ты издеваешься? Мы что сюда, гулять приехали? Или, может, спать?
Люк многозначительно усмехнулся.
Николь закрыла глаза и попыталась сосчитать до десяти, чтобы успокоиться. Ей захотелось накинуться на него с кулаками.
— По-моему, нам надо заниматься этим вопросом совершенно серьезно или не заниматься вовсе.
— И то правда, — вдруг встряла Мэри. — Идите погуляйте.
Тебя тут только еще не хватало с твоими советами! — подумала Николь, метнув на хозяйку дома сердитый взгляд, но почему-то повиновалась и вышла на крыльцо.
Уже стемнело. Тишина и прохлада быстро успокаивали, и она уже начала думать — а может, Люк прав?..
Люк появился неожиданно: обнял ее за плечи и, резко развернув к себе, запрокинул голову Николь, чтобы поцеловать, но замер. Он всегда останавливался в самый последний момент, как бы желая удостовериться, что она тоже этого хочет. Николь смотрела ему в глаза и молчала.
— Я скучал без тебя, — прошептал он, сам не понимая, зачем это говорит. — А банки — это чушь.
— Скучал?
— И очень ждал.
— Люк, что с тобой?
— Ничего. Просто я засиделся, во мне бродит много энергии…
— Это больше похоже на правду.
— …и я готов тратить ее всю ночь.
— Всю ночь?
Он тихонько рассмеялся и осторожно, как будто задавая все тот же вопрос, коснулся губами ее губ. Нежно.
Николь закрыла глаза. А в сущности — какая разница? Глупо строить из себя недотрогу с высокими принципами. Он целует ее. Так целует, что тело слабеет и норовит просочиться сквозь эти объятия и лечь к его ногам, словно шелковый платок.
Ей приятно. Ей умопомрачительно приятно. Ей приятно до сумасшествия. Люк нажимает на какие-то особые, только ему ведомые точки, и Николь умирает от блаженства.
— Мы пойдем гулять? — доносится откуда-то издалека его голос.
— Мм!.. — только и может ответить она.
Это означает, что нет. Что она хочет наверх.
В их комнату, где они могут наслаждаться друг другом сколько угодно… Как глупо: утром она решительно отвергла его, а сейчас, стоило ему проявить настойчивость, сразу сдалась…
Его руки — крепкие и надежные. Его дыхание горячее. Он — дракон… Она — принцесса. И сейчас он унесет ее далеко-далеко…
— Эй, Люк! А куда ты меня несешь? — Николь испуганно огляделась по сторонам и снова закрыла глаза.
— Сейчас увидишь.
Голос его срывается, вокруг — зелень и ночная прохлада, и ей уже в сущности все равно. Лишь бы эти руки оставались с ней. Лишь бы эти губы и это дыхание… Дракон. Он — дракон.
Люк остановился возле какого-то низенького маленького домика в саду и осторожно поставил ее на ноги.
— Подожди. Надо открыть.
Николь вошла внутрь и осмотрелась: стол, стул и кровать, гораздо более просторная, чем та, на втором этаже.
— А что это такое?
— Это моя летняя келья. Тут я жил, если мне казалось жарко на втором этаже.
— О-о-о! Ты, наверное, водил сюда своих дев…
Он захлопнул дверь и принялся целовать ее, не дав договорить. Лицо, губы, шею, грудь…
— Здесь нам никто не помешает? — глупо прошептала она.
— Нет. И мы никому не помешаем. Можем любить друг друга громко, можем — тихо, как хочешь…
Она повернула его голову к себе и посмотрела в глаза, которые были едва видны в льющемся в окно слабом лунном свете. Но зато Николь чувствовала горячее дыхание Люка. Дыхание, без которого она не может больше жить.
— Люк. Ты дракон.
— Я знаю. Я хочу, чтобы так было всегда, Николь.
— Как?
— Вот так. Мы с тобой — каждый вечер. Вместе. А потом — утро. Тоже вместе.
А невеста? А черт с ней! Николь поняла, что не может, не в силах думать сейчас о чем-то более серьезном, чем его руки. Его губы. Его тело, спрятанное под одеждой…
— Хорошо, я согласна! — Она проворно расстегивала ремень его брюк.
— Девочка моя! — выдохнул он, подхватывая ее и относя на кровать.
На светлом потолке она видела причудливые узоры. А может, и не было никаких узоров. А может, и не было никакого потолка, а все это привиделось ей, пока руки Люка снимали с нее одежду, а губы опускались от груди — к животу, все ниже, ниже…
И прежде, чем все принялось взрываться тысячами огненных вспышек, она успела подумать, что, наверное, он специально готовил этот вечер и этот укромный уголок. И, наверное, правда очень ждал ее… Люк. Он — хороший…
Она утонула в блаженстве, сначала нежном, а потом — таком неистовом, что и правда более подходящего места, чем этот домик, на сегодняшнюю ночь им было бы не найти.
— Девочка моя, — назидательно сказала Мэри, наливая чай себе и Николь. — Ты никогда не найдешь эти деньги.
— Почему?
— А ты сама подумай…
У Мэри был острый взгляд немного тусклых голубых глаз, и иногда Николь казалось, что она видит все насквозь. Но если она видит все насквозь, тогда почему до сих пор не прогнала ее из своего дома? Ведь понятно же, что Николь — не настоящая невеста Люка. А Мэри, наверное, хотелось познакомиться с той,
