– Упокой, Господи, грешную душу его! – неискренне попросил Сильвио Маркони у болтавшегося на зеркале заднего вида образочка. – И это – что-то, чего мы не знали?
– Как ни странно – да! – Марио пожал плечами, едва не изменив конфигурацию рамы окошка. – Он сказал, что Греко умер вовсе не вчера и вовсе не в своей постели в Палермо.
– Это интересно, – согласился Сильвио и открыл дверь. – Садись.
Марио забрался в салон и продолжил:
– Тело Греко два дня назад случайно нашли туристы в Риме!
Тут они оба вздохнули.
Вездесущие и не в меру любопытные туристы – это было стихийное бедствие, с которым приходилось считаться даже государственной полиции Италии.
– Где именно? – спросил Сильвио, морально готовый к любому ответу.
По способности просачиваться в самые неожиданные и труднодоступные места туристы дали бы фору тараканам и бактериям. Сильвио не удивился бы, сделай эти туристы свою находку на куполе собора Святого Петра или в приватных апартаментах Папы в Ватикане.
– В сквере рядом с садом Квиринале.
– А что там? – наморщил лоб Сильвио.
К этому вопросу Марио уже подготовился:
– Жилые дома. Мне съездить, осмотреться?
– Давай, – неожиданно легко согласился Сильвио и потянулся через плечи Марио, чтобы открыть дверь. – Езжай, осматривайся!
И он откровенно зевнул, без слов объясняя причину своей сговорчивости.
Бригадиру Маркони было под сорок, и энтузиазм начинающего борца с преступностью он давно растерял – в борьбе с нею, преступностью.
Агенту Росси было двадцать семь, он совсем недавно закончил полицейскую академию и жаждал активных действий.
Они впустую потеряли день.
Целый день! Из-за сущей ерунды!
История получилась дурацкая, но при другом раскладе она могла бы иметь нешуточные последствия.
Несмотря на то что все документы у него были в полном порядке, европейской полиции Василий Петрович остерегался даже больше, чем родной российской ДПС. Со своими-то всегда можно договориться…
В Италии избегать контактов с представителями правоохранительных сил особенно сложно, потому что они попадаются на каждом шагу – в европейских странах полиция Италии является наиболее многочисленной. К тому же, в отличие от многих других государств, силы порядка здесь не подчиняются одному ведомству, а разбросаны по разным учреждениям, за что Италию еще называют «страной пяти полиций».
Полицейские службы Италии состоят из пяти национальных корпусов – государственной полиции, корпуса карабинеров, финансовой гвардии, пенитенциарной полиции, государственного лесного корпуса, к которым добавляются местные полицейские отделения. Короче, как мог бы сказать русский баснописец Крылов, итальянская полиция – это лебедь, рак, щука, олень и трепетная лань в одной упряжке.
Триста километров от Рима до Неаполя можно было бы пролететь за три часа, но где-то под Формией Джанни приспичило в туалет. Дело житейское! Немного помучав стискивавшего коленки напарника, Василий Петрович Скоробогатиков свернул на стоянку, которой часто пользовались дальнобойщики и иногда – водители туристических автобусов. Последние неизменно создавали ажиотажный спрос на скромные удобства, представленные тремя кабинками биотуалетов.
Джанни повезло: автобусов на стоянке не было, вообще никакого крупногабаритного транспорта, только пара легковушек, но две кабинки из трех уже были заняты. Василий Петрович благородно уступил единственное вакантное посадочное место напарнику и как культурный человек не стал неистово дергать другие двери, пугая и нервируя голозадых пользователей удобств.
Культурный русский человек Василий Скоробогатиков спокойно отошел за кустики, спустил штаны и помочился в овражек. И уже в процессе, не имея никакой возможности остановиться, увидел, что поливает… груду тел!
– Синьори! – перекрывая «краник», встревоженно позвал Василий Петрович орошаемых. – Ва тутто бене?
Это было культурно, но не по-русски – спрашивать людей в канаве, все ли с ними в порядке. Но у Василия Петровича еще теплилась надежда, что перед ним не трупы, а бездомные молдавские гастарбайтеры, почивающие на свежем воздухе, или пьяные скандинавские туристы, дорвавшиеся до дешевого итальянского вина. Тем более что наряжены предполагаемые туристы были как-то странно – в разноцветный бархат и пестрые шелка. Один и вовсе держал в руках допотопную круглую балалайку! Может, где-то в округе случился этнофестиваль?
– Бене? – торопливо упаковав «хозяйство» и едва не прищемив его молнией, повысил голос культурный европеец Скоробогатиков.
Вообще-то, ему уже было ясно, что – не бене. Не просто не бене, а мольто брутта – асс комплито, то есть очень скверно – полная задница, как сказал бы культурный русский человек за секунду до того, как сделать ноги.
Увы, культурный европеец в этой ситуации просто не мог не стукнуть «куда надо».
– Базилио, мы обязаны позвонить в полицию! – твердо сказал итальянский напарник Василия Петровича, узнав о случившемся. – Если не мы, то кто-то другой позвонит, и тогда у нас будут неприятности. Ты ведь наверняка оставил там свои следы.
– Оставил, – вынужденно признал Василий Петрович. – И на обрыве, и в самом овражке кое-что оставил… Хотя, может, еще дождик пойдет и все смоет?
Он посмотрел на безоблачное небо и помрачнел.
Местная «патрулька» приехала по вызову через четверть часа.
Тела в овраге оказались восковыми фигурами.
Полицейские, подумав, квалифицировали случившееся как вопиющее нарушение правил вывоза и переработки мусора.
– Базилио, мы – молодцы, – выруливая на трассу, похвалил себя и напарника культурный итальянец Джанни. – Мусорный кризис – это большая беда современной Италии, и необходимо всем миром бороться с загрязнением окружающей среды!
Василий Петрович против коллективной борьбы не возражал, но втайне подумал, что очень хотел бы встретиться с той скотиной, которая загрязнила овраг восковыми персонами, – один на один.
Набить бы этой скотине ее персональную рожу!
Это же надо – так пугать культурных людей!
– Возможно, диетологи правы, и морепродукты действительно полезнее и как-то живительнее мяса? – грустно вопросил Зяма, провожая взглядом Вику и Настю.
Обнявшись и виляя попками, они удалялись к реке, откуда уже неслись зазывные звуки бодрой танцевальной музычки: с вечера до утра ресторанчики на самом берегу Тибра, в стенах набережной, построенной в конце девятнадцатого века, работают в режиме ночных клубов. Восьмиметровые мощные стены весьма занятно соседствуют с хлипкими конструкциями заведений и дегенеративной мебелью типа «пуфики».
– Мы с Тамарой ходим парой! – печально продекламировал Зяма, глядя вслед девушкам.
– Мы похожи на кальмара! – ехидно срифмовала я. – Брось, Зямка, не ной! Ты мог бы пойти с ними, если бы хотел. Тебя очень настойчиво приглашали.
– Я устал! Я ухожу! – ответил братец с интонациями известного российского политика и отвратил взор от девичьих попок. – Старею я, Дюха, наверное. Хочу тишины и покоя.
– При жизни? – деловито уточнила я.
Зяма покосился на меня и сказал:
– Прямо сейчас!
