пленным, как к 'недочеловекам (untermenschen)', не изменились.
Вступление
Операция по освобождению Мозыря и узловой станции Калинковичи.
Белоруссия, декабрь 1943 - январь 1944.
Скоро исполнится 60 лет после окончания Великой Отечественной войны. В памяти ее участников сохраняются не только отдельные трагические эпизоды, но и непрерывная цепь событий, проходящая через все 1418 дней. И поневоле вызывают их недоумение, а часто и возмущение, то, что живущие рядом с ними члены уже третьего послевоенного поколения часто не знают о многих событиях, существенно повлиявших на ход военных действий.
Например, в одной из телевизионных передач, посвященных уже исполнившемуся 60-летию битвы под Москвой, было заявлено, что здесь гитлеровцы впервые потерпели серьезное поражение. Но, ведь на месяц раньше под Ростовом оккупантам был нанесен сокрушительный разгром , хотя и в несколько меньших масштабах, и действительно впервые они были вынуждены оставить захваченный ими крупный город! Почти забыты действия Красной Армии под Владикавказом, где была разбита превосходящая по численности и вооружению группировка противника, рвавшаяся к Баку, еще до завершения Сталинградского сражения!
Операция по освобождению Мозыря и узловой станции Калинковичи, о которой речь пойдет ниже, возможно не имела большого стратегического значения(?), но, по непонятным причинам, о ней не упоминается даже в официальном издании Истории Великой Отечественной войны (трехтомник «для служебного пользования»).
Много ли известно рядовому бойцу о положении на участке фронта, где ему пришлось участвовать в боях? Выглянув за бруствер окопа, он видит рощицу или высотку, которую прикажут штурмовать, или откуда следует ожидать атаки противника, и не более. Лишь приблизительно, по надписям на дорожных указателях, мимо которых вели его фронтовые дороги, может он представить себе, куда занесла его военная судьба. Мне – радисту без рации и поэтому несшему службу телефониста в 11 гвардейском кавалерийском полку, была доступна более широкая информация, чем солдатам и сержантам «сабельных» эскадронов: поддерживая связь между подразделениями полка, из разговоров между штабом и командирами эскадронов я знал, что происходит, по крайней мере, перед фронтом полка. Но это – полоса, длиной не более километра, может ли это дать представление о происходящем на всем участке фронта?
События, о которых рассказано далее, завершились для меня трагически. Правда, я все же остался живым, попав в плен, хотя, вспоминая пережитое, уверенно утверждаю: если бы мне тогда предоставлялся выбор между пленом и гибелью, предпочел бы последнее. Лишь перспектива остаться беспомощным калекой может казаться более страшной.
Впрочем, об этом расскажу отдельно.
Через много лет после окончания войны, подстегиваемый безжалостной памятью, я задался целью разобраться в том, что же в действительности произошло 13-14 января 1944 года на берегу Припяти западнее Мозыря.
Ноябрь 1943 года. Поспе тяжелых кровопролитных боев, завершившихся освобождением небольшого городка Хойники, 2-й гвардейский кавалерийский корпус сменили стрелковые дивизии. Как говорили офицеры, нас отводили на отдых и пополнение.
Несколько дней мы шли большими мучительными переходами вдоль линии фронта. На каждой стоянке копали ячейки-укрытия, с трудом пробивая лопатками верхний смерзшийся слой грунта. В них же и спали, подстелив еловый лапник, завернувшись в шинель и прикрывшись сверху плащ-палаткой. Сначала дрожишь от холода, затем, понемногу согреваешься. Укладываясь спать, я снимал сапоги, в шапку засовывал ноги, портянки поддевал под гимнастерку на голое тело, сапоги подкладывал под бок. Зато утром ноги были в тепле и в сухих портянках. В этих переходах не оставалось времени разжигать большой костер для устройства общей лежанки.
Иногда ночью шел снег, к утру заносивший окопы, и, вылезая, услышав команду 'Подъем!', приходилось пробивать головой снежный занос.
Наверное, следует пояснить, что это такое 'общая лежанка'. Часа за три-четыре до отбоя (если позволяет время) размечают площадку и углубляют ее на штык лопаты. Размер площадки должен быть таким, чтобы в вырытом углублении разместились все, кому спать положено. Разжигают по всей площади большой костер. Дают ему прогореть а перед сном выкидывают несгоревшие угли и золу, утаптывают, накладывают лапник или солому и укладываются 'вповалку' спать, тесно прижавшись друг к другу, завернувшись в шинели и накрывшись плащ-палатками.
В такой лежанке, если позволит фронтовая обстановка, до подъема сохраняется тепло даже в морозную погоду.
Итак,коней нечем было кормить, так как шли по местности почти безлюдной, в малообитаемых Полесских болотах. Наконец, остановились, как казалось, на продолжительное время: было приказано вырыть и основательно обустроить землянки, установить стационарную телефонную связь между штабами и эскадронами (на шестах). Пришло очередное пополнение, в основном, бывалые солдаты, выпущенные из госпиталей. Основательно чистили и опробовали оружие, меняли карабины и автоматы, нуждавшиеся в ремонте. Проводились полевые учения, стрельбы.
Во взводе связи, казалось, уже забыли, что я - радист. На передовой телефонная связь в то время была надежнее.Фронт был где-то рядом, судя по отчетливо доносившимся звукам орудийной стрельбы и пулеметных очередей. Немецкая авиация бездействовала (как всегда зимой ее активность резко уменьшалась), иногда высоко в воздухе проплывала неуязвимая «Рама» (двухфюзеляжный самолет- разведчик Фокке-Вульф). Обычно, ее появление было прелюдией к авиационным или артиллерийским налетам, но тогда она ограничивалась, очевидно, только фотографированием наших позиций.
Взамен сапог выдали валенки, что было очень кстати в связи с усиливавшимися холодами.
