Адъютант генерала Май-Маевского

ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ ВОПРОС УЛАЖЕН КАК НЕЛЬЗЯ ЛУЧШЕ

Адъютантская работа не представляла для меня ничего сложного. Я лишь боялся, что меня выдаст малограмот­ность.

Май-Маевский часто диктовал мне приказы и распоря­жения. Иногда он брал у меня из рук лист, качал голо­вой и укоризненно восклицал:

— Капитан! Почему вы так безграмотно пишете?! Будьте же внимательнее!

Я довольно несвязно ссылался на тяжелую жизнь и кон­тузию.

Однажды в приказании начальнику штаба я написал «сурьёзно». Начальник штаба генерал Ефимов старательно переправил «у» на «ю».

— «Сюрьёзно!» — прочитал удивленно Май-Маевский,— А кто же так поправил? — поинтересовался он смеясь,

— Начальник штаба, ваше превосходительство.

И, воспользовавшись удобным случаем, «обелил» свою малограмотность:

— Ваше превосходительство! Я полагаю, мне прости­тельно. Имение разграблено, все время на фронте. Не до книг и культуры. Генерал Ефимов и тот делает ошибки!

После этого случая Май-Маевский примирился с моей «грамматикой».

Отныне у меня была одна забота — связаться с подполь­ной большевистской организацией. 

ВЫРУЧАЛИ АКСЕЛЬБАНТЫ

Часто пробегала дрожь от мысли «вдруг сорвется».

Ведь приходилось лавировать среди высшей аристокра­тии: князей, графов и родовитого дворянства.

Я не умел «вращаться в свете», но «вращаться» прихо­дилось.

Мне приходилось усваивать элементарные понятия веж­ливости, учиться целовать дамам ручки, расшаркиваться, щелкать шпорами и раскланиваться соответственно чинам, званиям и положениям.

Очень многие «блистательные орлы» не раз у меня

спрашивали, не являюсь ли я родственником адмирала

Мака­рова,

погибшего на «Петропавловске», на что я, как бы неохотно, отвечал: «Да, какой-то дальний родственник». И сразу же менял тему разговора.

Вообще при разговорах я был сдержан, больше молчал и слушал, что говорят другие.

Мое пребывание у генерала Май-Маевского дало мне много жизненного опыта, там я увидел прогнившее нутро буржуазно-дворянской аристократии. Я наблюдал, как холопски преклонялись перед позолоченной мишурой и высоким положением. Как прыгали графы, князья, генералы и вся аристократия перед диктатором Май-Маевским. Они боялись не только его, но и меня, близко стоящего к нему.

Со мною однажды был такой случай: прохожу я по Сумской улице в Харькове, вдруг окликает какой-то генерал:

— Прапорщик, почему вы не отдаете честь?

Я остановился и проговорил назидательным тоном:

— Прежде всего я не прапорщик, разрешите доло­жить, я — капитан, вас я не заметил, ваше превосходи­тельство.

Генерал повышенным тоном буркнул:

— Солдатская отговорка, следуйте за мной в коменда­туру.

Я предложил генералу:

— Ваше превосходительство, зачем нам итти пешком, прошу поехать.

Генерал недоуменно оглядывался по сторонам, бурча:

— Как поехать, на чем поехать?

Я крикнул:

— Поручик, дайте машину!

Я всегда ездил на машине; если мне приходилось итти пешком, машина шла всюду за мной.

Каково было удивление генерала, когда он увидел луч­шую машину «Поккард» с двумя флагами: добровольче­ским и георгиевским.

Генерал растерялся и в присутствии публики смущенно пробормотал:

— Позвольте, капитан, это машина командующего вой­сками.

— Да, а я старший и личный адъютант командующего. Пожалуйста, садитесь.

Поручик открыл дверцу автомобиля, а генерал пролепе­тал:

— Нет, нет, господин капитан, прошу извинить, здесь недоразумение,

Подобный же случай был в Ростове.

Май-Маевский приказал передать пакет генералу Витковскому и вызвать его на три часа дня к себе в кабинет. Витковский находился в Московской гостинице и теле­фон почему-то не работал. Я сел на машину и поехал к нему.

Поднимаясь по лестнице, я на площадке встретил ши­карного гвардейского полковника в кругу трех дам, лю­безно с ним разговаривавших. Я прошел мимо и вслед услышал грозный оклик:

— Па-аррручик. А ч-честь забыли отдать?!

Не обращая внимания, я продолжал подниматься по сту­пенькам.

Полковник вышел из себя и решил блеснуть властью перед дамами :

— Я вам приказываю остановиться!

Я ответил:

— Полковник, я сейчас вернусь, и тогда мы объ­яснимся,— и направился в номер Витковского.

Выйдя от генерала, я увидел раскрасневшегося полков­ника, с пеной у рта, который злобно закричал:

— Поручик, безобразие, я вам покажу!

Я подошел, дамы окидывали меня презрительными взгля­дами.

Я снова сказал:

— Полковник, в чем дело?

Он перебил меня:

— Я вам не полковник, а господин полковник, и надо стать как полагается!

Я хладнокровно заявил:

— Прежде всего я не поручик, а капитан. Вы любезни­чали с дамами, а я был занят оперативным делом и по занимаемой должности имею право вас назвать просто полковник, без добавления господин. Я — старший и лич­ный адъютант командующего войсками добрармии гене­рала Май Маевского.

Куда девались его гонор, гордая осанка. Глаза полковника

расплылись виноватой улыбкой, и он невыносимо сла­щавым голосом начал оправдываться:

— Я вас не знаю. Конечно, по занимаемой должности вы должны быть на месте полковника генерального штаба. И я вполне вас понимаю, что вы прибыли к генералу Витковскому по оперативному делу. Я прошу извинения. Раз­решите представиться и познакомьтесь, пожалуйста, с да­мами.

Все улыбнулись.

Я поздоровался с ними и снисходительно улыбнулся.

— Простите, господа, я занят. До свидания.

Таких случаев было много. Все заискивали и боялись меня.

Лишь один генерал — командир Корниловской бригады оказался более стойким, но только на первый раз.

Однажды он «подтянул» меня за упущение. Узнав, что я адъютант командующего войсками, сказал: