В общем, когда на ней из одежды оставались только трусики, Саша заявила, что ко мне она не возвращается, а то, что будет, — будет просто дружеским перепихоном. Который, возможно, в будущем ещё раз-другой повторится, но не более.
На чём я её и выгнал. Самым формальным образом. Отпустив, отстранившись и возможно более спокойным и вежливым тоном предложив одеться и ехать домой. Она спокойно оделась, вежливо извинившись и сославшись на свой растёкшийся вид и неадекватные реакции, попросила денег на такси и пошла. Но в прихожей вдруг остановилась, села на пол и опять затряслась в рыданиях. Выплакавшись, встала и ушла. Только на пороге обернувшись и посмотрев на меня долгим взглядом, в котором было ну очень много боли.
Господи, какой сволочью я себя чувствовал!
Господи, каким идиотом.
Господи, каким ничтожеством, которое не смогло ничего сделать там, где — обязательно нужно было.
Скорее на Байкал!
Он — просветит и поможет…
Часть IV. Andantino appassionato grazioso
И опять — странна была помощь Байкала. Примерно как у горы Хозяйки, которую злому встретить смерти подобно, да и доброму хорошего мало. Может быть, они родственники? А говорить со мной Байкал на этот раз просто отказался. Не сложилось. Если в прошлый раз нас поехала компания человек шесть, то в этот раз –человек двести, если не триста. Единственные дни, когда у меня оказалось окно для поездки на Байкал, уже под самый конец были заняты юбилеем компании «Бурятзолото». Которое погрузилось всем кагалом в автобусы и рвануло на Байкал праздновать. Не на сам Байкал, на мелкое озеро Котокёль, которое с ним рядом. Просто в Котокёле вода прогревается как следует; если под мухой лезть купаться, оно гораздо безопаснее получается, чем ледяная вода самого Байкала. Да и турбаза там случилась с достаточным количеством свободных мест, чтобы принять такую орду, ещё и настроенную укушаться в дым и побезобразничать всласть.
Конечно, сразу же по приезде я смылся. Ухватил фотоаппарат и запилил пешком до Байкала, двенадцать километров туда и столько же обратно. Ну да, искупался в ледяной волне. Ну да, пофотографировал. Ну да, несколько фотографий с этой пробежки у меня в выставочной подборке… Ну да, и моделей там же на пляже нашёл, двух очаровательных буряток. Минут пятнадцать потренировал, а потом мы с ними сняли головокружительную постановку по мотивам гаррисоновского «Запада Эдема».
Но Байкал — молчал. Ни единой искрой не было единения. Ни одного наката волны ободряющей. Ни одного наката волны сочувствующей. Ни одного наката волны просветляющей. Чужое было море. Красивое, ласковое, всё показывающее, всё понимающее, во всём помогающее, но — чужое.
Вернулся на турбазу. Безобразия были в разгаре. Не чуя под собой ног после прогулки — нашёл в себе силы полночи плясать на дискотеке. Даже до разборок дошло — кто-то сдуру решил возревновать ко мне свою жену, с которой я вообще максимум десятком слов перекинулся. Впрочем, обошлось без бокса, там действительно всё чисто было. Имея в виду последние месяцы, а также то, зачем я приехал, трудно было бы себе представить женщину, которая смогла бы меня увлечь.
С утра пораньше весь кагал двинулся к Байкалу на автобусах. Дабы протрезвиться в холодных водах, накушаться ещё раз и с чистым сердцем и отдохнувшею душою прямо оттуда ехать обратно в Улан-Удэ и возвращаться к трудам праведным.
Я опять сманеврировал вбок, прихватив с собой фотоаппарат и пару девиц посимпатичнее, как бы моделей. И опять всё удавалось, Байкал молча помогал, но вступать в разговор отказывался. Впрочем, ему это уже стало надоедать. Поднялся ветер, небо заволокло взвихренными тучами, волна сначала зашептала, потом зашумела… Когда уезжали, волна уже ревела, поднимая на торчащих из красно-чёрного берегового песка метровых каменных «зубах» многометровые фонтаны…
Прощальный дар Байкала обрисовался только на следующий день. Я как раз закончил основную часть работы, а вечерком влез в Интернет. Где немедленно и познакомился с девушкой Аней. Необычность и нетривиальность которой — просто фонтанировали из каждой её реплики в чате. Да и фотография, которую она показала, была весьма необычна. Видно было, что девушка красива очень, видно было, что фотографий, где её красота доведена до идеала, у неё заведомо немало, но вот показала — обычную офисную, снятую мыльницей. Без парадной одежды, без парадной причёски, без отработанной позы…
В общем, вечером я ей позвонил. Она сразу же согласилась приехать в гости, как только я вернусь. Даже обещала обязательно поцеловать.
На следующий день я лихорадочно доделывал работу по месторождению, отбрыкивался от предложений сразу же взяться за ещё одно, даже когда предложенный гонорар взвинтился до тройного, терроризировал начальство требованиями отправить меня завтра же… Билетов не было. Билетов не было и от Иркутска, куда можно было бы добраться за ночь поездом. Билеты были только от Красноярска, куда около полутора суток езды. Но я — обещал Ане быть завтра. Я не мог не прилететь завтра. Всё начальство «Бурятзолота» было на рогах. Активизировали все знакомства. Предлагали за билет двойные деньги. Наконец, нашли одно место. Правда, в бизнес-классе, что привело к некоему разбирательству, кто разницу в цене будет оплачивать. Договорились на нейтрале — оплатят они, а я им из Москвы сделаю ещё кусок моделирования, стоящий приблизительно вдесятеро против разницы в цене билетов.
Даже успел вечером заскочить в чудом сохранившийся в Улан-Удэ магазин «Дары природы» и затариться там тетеревами, глухарями, омулями, сигами и хариусами. Аню угощать. Завтра.
Самолёт не опоздал. Прямо из аэропорта я позвонил Ане, подтвердил прибытие и договорился, во сколько я её около метро встречать буду. И — рысью домой. Дабы успеть сполоснуться да тетеревов ощипать. А когда добрался…
Когда добрался — обнаружил кукующую под дверью Сашу. Вот так.
Что ей надо было, я так и не понял. Она плела про то, что вот просто увидеть захотелось, а тут рядом проезжала, вот и зашла. После того, что было две недели назад, — лажа очевидная. Но на допрос с пристрастием — ни времени, ни возможности, ни настроения не было.
Я сказал ей про Аню. Саша поздравила, не поведя и глазом. Я спросил, что делать будем. Саша ответила, что времени у неё два часа, и если Аня успеет добраться — она хочет её увидеть. Гарантирует, что если Аня для меня выбор правильный, то она поймёт.
Бр-р-р-р. Ладно, попробуем.
Лихорадочно ощипываю птицу, стараясь не замечать Сашкиных взглядов и комментариев на тему любви к природе, антиэстетичности анатомии и в этом роде. Наконец, сгружаю в чугунок, засовываю в духовку, велю присматривать и рысью мчусь к метро.
Аня опаздывает. Саша звонит каждые пять минут. Аня приезжает. Саша звонит и при ней. Я, как последний идиот, вместо того, чтобы развивать знакомство, всю дорогу домой объясняю ей, кто такая Саша и почему она ждёт нас дома. Аня не понимает, то ли ей ловить кайф от такого цирка, то ли обижаться и давать задний ход.
Наконец, дома. Саша выжимает из бредовой ситуации всё, что только можно. Разливается в комплиментах и одобрениях в оба адреса, но не упускает ни единого момента, когда можно показать, что хозяйка здесь — она. Открывая чугунок с тетеревами, бросает намёки, что всё это уж больно напоминает ей
