В тот же день Атанган и Инапалук спускаются к Ранга-фьорду и идут на запад вдоль побережья. Они прокрадываются во все усадьбы, и везде, где могут, подслушивают разговоры. Так они добираются до Хольта. Инуиты притаились под окном, как обычно, и вскоре услышали, как Халльвард говорит своим людям: 'Приготовьте товары, которые я купил для Одда, сына Торкеля. Завтра с утра я ожидаю гостей с острова.'
Атанган и Инапалук пошли на берег и спрятались среди больших каменных глыб, которые лежали там повсюду. Они просидели в своем укрытии всю ночь. Утром к берегу причалила лодка с пятью воинами с острова Херьольвсей. Едва они ступили на землю, Атанган и Инапалук вышли из укрытия и метнули в них копья. Один из врагов был убит, а другому копье воткнулось в ногу, так что он упал и не мог подняться. Остальные трое прыгнули в лодку, оттолкнули ее и принялись грести прочь от берега. Инуиты стали стрелять в них из луков и убили двоих, а третьего ранили. Тогда Атанган и Инапалук вплавь догнали лодку и вскочили в нее. Они подплыли к берегу, связали обоих раненых и положили их на дно лодки. После этого инуиты поплыли на восток, к вершине фьорда. Здесь они оставили лодку, взвалили пленников на спины и принесли их Эрлингу. Пленники так ослабели от ран, что не могли говорить.
Эрлинг позвал Торбьёрг и сказал:
— Никто в Гренландии не умеет так хорошо врачевать раны, как ты, сестра. Сейчас нам не обойтись без твоего искусства. Постарайся сделать так, чтобы я мог уже сегодня допросить этих пленников.
Торбьёрг сказала:
— Сначала пускай их обыщут и посмотрят, нет ли у них крестов или распятий, а потом отнесут в отдельное иглу.
Все было тотчас же исполнено. Торбьёрг промыла раны пленников и перевязала их. Потом она спела колдовскую песнь, которая называется Вардлок, и совершила над ранеными языческий обряд, которому научил ее Сигхват, сын Бьёрна. после этого Торбьёрг пришла к Эрлингу и сказала, что сделано все необходимое, и вскоре пленники смогут говорить. Вечером оба раненых встали со своего ложа и сами вышли из иглу. Все были очень удивлены и хвалили искусство Торбьёрг. Пленников привели к Эрлингу. Тот принял их так, словно это были его друзья, и не насмехался над ними, как это обычно делают с пленными врагами.
Он сказал:
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете о войске Одда, сына Торкеля. Ничего не бойтесь и говорите все, как есть. Пусть вам будет известно, что я не люблю проливать кровь и убиваю только тех, с кем невозможно договориться по-хорошему.
Пленники сказали, что их зовут Гуннбьёрн и Снорри, и что оба они работники Одда и с малых лет живут на Херьольвсее.
— Сейчас на острове сотня и две дюжины воинов, — сказал Снорри. Одд приказал всем держаться вместе и запретил отлучаться с острова даже на короткое время. По берегу днем и ночью ходят часовые, потому что Одд опасается внезапного нападения. Все люди на Херьольвсее пребывают в большом страхе и мечтают только об одном: как бы продержаться до осени. Осенью сюда должно прийти войско скрелингов, и Одд надеется, что они сумеют разыскать тебя и перебить твою дружину. Сами же островитяне и не помышляют о вылазках. Многим в войске Одда совсем не нравится положение, в которое они попали, и про них не скажешь, что они рвутся в бой. Думаю, на Херьольвсее найдется немало таких, кто был бы рад перейти на твою сторону. Если бы островитяне знали, где ты скрываешься, у тебя очень скоро стало бы больше людей, чем у Одда.
Эрлинг поблагодарил пленников и сказал, что отпускает их и они могут идти, куда хотят. Гуннбьёрн и Снорри сказали, что предпочли бы остаться с Эрлингом.
— Вы, наверно, не знаете, что я и все мои люди оставили христианство и приняли веру предков, — сказал Эрлинг. — Если это вас не остановит, то я буду рад принять вас обоих в свою дружину.
Гуннбьёрн и Снорри сказали, что их никогда особенно не заботили вопросы веры и им все равно, каким богам поклоняться. После этого они поклялись верно служить Эрлингу и стали его дружинниками. Утром Эрлинг велел своим людям готовиться к походу.
Он сказал:
— Враги наши совсем одурели от страха у себя на острове. Пора заставить их немного встряхнуться. Мы отправляемся на Ранга-фьорд, и я надеюсь, что уже завтра станем хозяевами в Западном поселении.
Эрлинг велел забрать все добро и весь скот, которые были у них на леднике. Он сказал, что им больше не придется скрываться и они смогут вернуться в свои дома. Эрлинг и его войско спустились в Вестрибюгд и пришли к Халльварду в Хольт. Когда Халльвард увидел Эрлинга, он позеленел от страха и выронил кувшин с брагой, который был у него в руках.
Эрлинг сказал:
— Что это ты льешь на землю хороший напиток. Он тебе еще понадобится. Прикажи-ка лучше готовить столы для пира: скоро у тебя будет много гостей.
Люди Эрлинга отвели лошадей в стойло и расположились на отдых. В доме уже вовсю шли приготовления к пиру.
Эрлинг позвал Халльварда и сказал:
— Бери лодку и отправляйся на Херьольвсей. Там ты скажешь Одду и его людям, какие гости к тебе пожаловали. И еще передай им, что Эрлинг ни на кого не держит зла и хорошо примет всякого, кто придет к нему с миром. И знай: если ты не выполнишь моего поручения или наговоришь глупостей, я убью всех твоих родных и не оставлю здесь камня на камне.
Халльвард сел в лодку и приплыл на остров. Там он пошел в дом, где находился Одд с большей частью войска, и сказал им все, как велел Эрлинг. Одд был сильно разгневан и запретил людям покидать остров.
— Этот проклятый язычник хочет заманить нас в ловушку, — сказал Одд. — Немногого стоят его обещания. Но ему не удастся меня перехитрить. Мы все останемся здесь и никуда не поедем.
До вечера на Херьольвсее все было спокойно. Люди не решались бежать с острова, пока Одд мог это заметить. Но едва Одд заснул, его воины принялись садиться в лодки. Они отплывали тихо, так что Одд и те люди, которые остались ему верны, ничего не услышали и не проснулись. Перебежчики приплыли к Эрлингу в Хольт и сказали, что у них никогда не было большой охоты воевать с ним, и они давно уже хотели отказаться от этой затеи. Эрлинг спросил, что они теперь намерены делать: разойтись по домам или остаться с ним и сражаться со скрелингами, которые того и гляди пожалуют в Вестрибюгд.
Надо сказать, что эти бонды, которые сбежали от Одда, сына Торкеля, в большинстве своем были люди робкие и совсем не воинственные. Когда они отплывали от острова, то хотели одного: поскорее вернуться домой и мирно вести хозяйство. Однако когда они увидели Эрлинга и услышали его голос, то словно бы в один миг стали храбрецами и захотели остаться в его дружине. Произошло это потому, что у Эрлинга, как уже было сказано, имелось такое свойство: все трусы и лентяи превращались в героев, когда видели его рядом. Недоброжелатели и глупцы могут подумать, что мы рассказываем небылицы об Эрлинге, чтобы представить его более могущественным и великим, чем он был на самом деле. Мы хотим отвести эти упреки, и поэтому передаем все, что известно об Эрлинге, как хорошее, так и плохое. Многое в этой саге написано со слов самого Эрлинга, а остальное рассказали люди, которые хорошо его знали и участвовали в его походах. Поэтому мы должны также сказать и о том, что чудесное свойство Эрлинга превращать слабых людей в отважных воинов проявлялось не везде, а только в двух местах: в Вестрибюгде и в том селении скрелингов, где он жил в плену. Почему это было так, а не иначе, не знают даже самые мудрые люди. И вот, хоть это и покажется кому-то мало похожим на правду, но все люди, приплывшие в Хольт с острова Херьольвсей, сделались дружинниками Эрлинга, и не было среди них ни одного, кто бы поступил иначе. Эрлинг позвал всех к столам, которые накрыли для них люди Халльварда, и они сели пировать. Говорят, что такого пира, как этот, не бывало в Вестрибюгде со времен первых поселенцев.
Утром Эрлинг позвал к себе нескольких воинов, которые лучше других держались на ногах, и сказал:
— Вчера мы неплохо преуспели, и теперь дело за малым. Поедем на Херьольвсей и убьем Одда, сына Торкеля, чтобы он больше не беспокоил меня, подобно гвоздю в башмаке.
Они сели в лодку и поплыли, всего семь человек. В это время Одд проснулся и увидел, что почти все
