дальше и доведем войну до конца.
Они зазимовали в этом селении, и скрелинги не тревожили их до самой весны.
XII
Жил человек по имени Кетиль Тюлень. У него был двор на Ранга-фьорде в Западном поселении. Он был набожный христианин и друг Паля священника. Когда Эрлинг созывал бондов на тинг в Стейненснес, Кетиль сказался больным и не поехал. После тинга он объявил, что отказывается от христианства и принимает старую веру. Люди, однако, говорили, что Кетиль продолжает тайно совершать христианские обряды. Кетиль Тюлень не пошел в ополчение Кольбейна и Одда, а после не вступил в дружину Эрлинга, как сделали почти все мужчины в Вестрибюгде. Тюлень был человеком спокойным и рассудительным. Он никогда не ссорился с соседями и не ввязывался ни в какие распри.
В конце лета, когда Эрлинг был на севере и воевал со скрелингами, Кетиль принялся снаряжать свою лодку для дальнего плавания. Торбьёрг, дочь Сигхвата, узнала об этом и приехала к Кетилю на Ранга-фьорд с несколькими дружинниками. На Торбьёрг был алый плащ и соболья шапка из Гардарики. [47] Она сидела на красивом коне вороной масти. Торбьёрг спросила Кетиля, куда это он собрался.
Кетиль сказал:
— Хочу поехать на юг, в Аустрибюгд. Я получил там небольшое наследство, и вот теперь собираюсь забрать его.
Торбьёрг спросила:
— Вернешься ли ты сюда, когда закончишь это дело? Может быть, ты хочешь остаться в Восточном поселении?
Кетиль сказал, что был бы не прочь купить в Аустрибюгде какое-нибудь жилье.
— Ведь у меня там немало родичей. Но и свой дом на Ранга-фьорде я не собираюсь продавать. Надеюсь, мы еще встретимся, Торбьёрг.
Торбьёрг спросила, велико ли это наследство, которое он получил.
— Десять марок серебра, — ответил Тюлень.
— Согласишься ли ты остаться и никуда не ездить, если я дам тебе вдвое больше?
— Нет, госпожа, — сказал Кетиль. — Ведь теперь в Вестрибюгде трудно что-то купить за деньги. К тому же здесь стало слишком шумно для меня, старика. Сам я человек тихий, и хотел бы провести остаток жизни в местечке поспокойнее.
Торбьёрг сказала:
— Что ж, поезжай. Надеюсь, в Аустрибюгде не станет намного шумнее после твоего приезда, раз ты такой тихий человек. Однако может случиться и такое, что скоро в Восточном поселении будет еще больше шуму, чем здесь. Тогда тебе придется уехать подальше, в такое место, где тебя уж точно никто не потревожит. [48]
После этого Торбьёрг вернулась на Стейненснес, а Кетиль вышел в море и благополучно добрался до Восточного поселения. Епископом в Гренландии был в то время Ивар, сын Барда. [49] Он жил в епископском дворце в Гардаре в Восточном поселении. Тюлень направил свою лодку в Эйнарсфьорд и причалил прямо напротив дворца епископа. Кетиль подошел к дворцу и сказал стражникам, что он из Западного поселения и хочет сообщить епископу важные новости.
— Речь идет о спасении христианства в Гренландии.
Вскоре епископ принял Кетиля, и тот рассказал ему обо всем, что произошло в Вестрибюгде. Ивар выслушал его внимательно, а потом сказал:
— Дело это очень важное и секретное. Ты, Кетиль, поступил мудро, что пришел сразу ко мне и никому больше не рассказывал об этих событиях. Я хочу, чтобы ты и твои люди остались на зиму в моем дворце, а весной мы поедем в Западное поселение и постараемся вернуть заблудших в лоно святой церкви.
Кетиль провел зиму у епископа. Он и его люди крепко держали язык за зубами, так что никто, кроме Ивара, не узнал о случившемся в Западном поселении.
XIII
Весной Эрлинг сказал своим воинам:
— Нам пора отправляться дальше на север, а море, похоже, еще не скоро освободится ото льда. Возможно, впереди нас ждут еще более холодные места, чем эти. Думаю, лучше всего нам поехать на собаках по обычаю скрелингов.
Торфинн сказал:
— Не понимаю, зачем нам ехать дальше. Мы и без того уже забрались так далеко на север, как не заходил еще ни один белый человек. Скрелинги, которые живут в этих землях, никогда не будут угрожать Вестрибюгду.
Многие дружинники поддержади Торфинна. Тогда Эрлинг сказал:
— Вы потому так говорите, что видите не дальше собственного носа.
Ведь те инуиты, что напали на Западное поселение две зимы назад, еще недавно жили в этих местах. Скрелинги переселяются к югу, потому что с севера наступают холода. Если мы не доведем эту войну до конца, за наше малодушие придется расплачиваться детям и внукам. Тогда воины согласились идти дальше на север до тех пор, пока это будет возможно. Они запрягли собак и отправились в путь. Теперь им попадалось очень мало селений. Кругом были только лед и снег. Морозы стояли такие сильные, какие редко бывают в Аустрибюгде и в середине зимы. За неделю до дня равноденствия викинги встретили большое селение и напали на него. Скрелинги храбро защищались и убили восемь гренландцев. Викингам пришлось отступить. Они отошли вглубь страны и построили иглу. Потом они стали ловить и убивать тех скрелингов, которые удалялись от селения поодиночке. Так им удалось убить десять или пятнадцать человек. После этого они повторили нападение, и на этот раз одержали победу. Теперь уже все воины говорили, что продолжать поход было бы безумием.
Торфинн сказал:
— Мы все устали и ослабели, и скоро в нас совсем не останется ни мужества, ни боевого духа. К тому же скрелинги здесь, на севере, куда более воинственны, чем на юге. Я думаю, что в такой суровой стране могут жить только очень мужественные и сильные люди. Я не хочу больше их убивать, тем более что они не причинили нам никакого зла.
Эрлинг сказал:
— Я отпускаю тех, кто хочет вернуться. Сам же я пойду дальше, даже если останусь один. Я должен узнать, есть ли предел у этой страны и сколько еще селений лежит на севере.
Воины долго отговаривали Эрлинга от этой затеи, но он так и остался при своем решении. Дело кончилось тем, что отряд разделился. Бьёрн и Эндриди поехали с Эрлингом дальше на север, а Торфинн и остальные пятеро отправились обратно. О походе Торфинна можно сказать только то, что ни один из его участников не вернулся в Вестрибюгд. Эрлинг и двое его спутников ехали много дней и не встретили ни одного человека. Снег так ярко сверкал на солнце, что у викингов начали слезиться глаза и они почти ослепли. Тогда Эрлинг вырезал из кости пластинки с узкими щелями. [50] Воины привязали пластинки к глазам и смотрели сквозь щели, и свет перестал ослеплять их. Однажды викинги увидели мыс с высокой скалой. На мысу было много снежных домов.
Эндриди сказал:
— Навряд ли мы втроем справимся с этим селением.
Эрлинг сказал:
— Не будем нападать на них. Торфинн верно говорил, что в этой стране могут выжить только самые
