— Хорошо.
Мужчины разошлись в разные стороны. Моррис пересёк круглое фойе, Перигрин встал на лестничной площадке, а ассистент спустился на несколько ступенек. Аллен тоже вышел и остановился посередине фойе. Он понимал, что никто из этих людей, исключая, быть может, ассистента, не держится так, как обычно, что все они взвинчены до предела. Премьера есть премьера.
— Наклони побольше, Джер, — раздался голос Перигрина. — И подними их повыше.
Ассистент на лестнице пробормотал что-то неразборчивое.
— Что, что? — закричал Джер.
— Он говорит, что снизу видно плохо, но этого вряд ли удастся избежать, — перевела Эмилия.
— Минуточку… Сейчас… Ах, черт, соскользнули!
— Помочь? — спросила Эмилия.
— Да нет, не надо. Скажи им, пусть стоят, где встали. Аллен подошёл поближе к нише. Джереми Джонс стоял на коленях и осторожно расправлял перчатку и листочки на вельветовой поверхности, затем обречённо пробормотал:
— Я так надеялся обойтись без этого проклятого полиэтилена!
При этом он уже закреплял прозрачную плёнку затянутыми вельветом кнопками, а закончив, вздохнул и аккуратно задвинул подставку внутрь сейфа почти вертикально. Наблюдатели хором издали возглас одобрения.
— Им нравится, — передала Эмилия.
— Закрывать дверь?
— Да.
— Окончательно?
— Уинти говорит, что да.
Джереми закрыл стальную дверь и покрутил замок — Ладно, теперь посмотрим.
Они с Эмилией вышли из ниши.
Аллен выступил из своего укромного уголка, ещё раз открыл панель в стене и взглянул на сейф. Сейф был тщательно заперт. Он закрыл панель, повернулся и обнаружил примерно в тридцати футах мальчика, который наблюдал за ним, засунув руки в карманы. Аллену показалось, что ребёнку лет двенадцать и одет он для своего возраста чересчур модно.
— Привет. Откуда ты взялся?
— Это вас, знаете ли, не касается, — ответил мальчик.
Аллен направился к нему. «Симпатичный большеглазый мальчик, но не очень-то вежливый», — решил он по дороге.
— Можно спросить, на что вы уставились, если это не чересчур грубо? — продолжил ребёнок, тщательно выговаривая слова.
— На тебя, — ответил Аллен.
— Где суперинтендант Аллен? — донёсся с площадки голос Перигрина.
— Здесь! — откликнулся Аллен, поворачиваясь на зов.
— Ой, прошу прощения, — сказал Тревор Вере. — Вы, наверное, тот шпик из Ярда, а я-то уж подумал!.. Манеры у вас…
Аллен вышел в фойе. К компании собравшихся перед перчаткой успели присоединиться Дестини Мейд с Маркусом Найтом. Жёлтый и чёрный фон — геральдические цвета джентльмена из Варвикшира, два пожелтевших листка с выцветшими строчками и маленькая детская перчатка — в освещённом окошке над верхней площадкой лестницы.
Джереми приволок из кабинета свою экспликацию в рамке и торжественно повесил её ниже витрины.
— Великолепно, — сказал ассистент из музея. — Примите мои поздравления, мистер Джонс. Ваша экспозиция безупречна.
Он сунул в нагрудный карман расписку и откланялся.
— Блестяще, Джер, — сказал Перигрин.
В фойе прогулочным шагом вышел Тревор Вере и изящно облокотился на перила.
— А по-моему, любой громила взломает этот ящик с закрытыми глазами. Плёвое дело.
— Что ты тут делаешь, Тревор? — сурово спросил Перигрин. — Тебя не приглашали.
— Я только заглянул за своей корреспонденцией, мистер Джей.
— Почему ты не в школе?
— Ночью у меня был приступ, мистер Джей. В школе понимают.
— Тебе совершенно нечего делать в театре. Ступай домой и отдохни.
— Хорошо, мистер Джей. — Фотогеничное лицо Тревора просияло лукавой улыбкой кумира публики. — Желаю вам, пьесе и всем-всем-всем сказочного успеха. Мамочка тоже желает.
— Спасибо. Поздравления потом. А пока беги. Продолжая улыбаться, Тревор поплыл вникло лестнице.
— Любимая обезьянка, — ядовито пробормотал Джереми.
— Уинти, на улице люди с камерами, — сообщила Эмилия.
— Пресса, — сказал Моррис. — Им нужны снимки людей, разглядывающих реликвию. Дестини и Маркус собираются позировать.
— Что будет совсем не просто среди такого развала, — заметил Найт.
— Сейчас уберут.
— Слушайте, — внезапно встрепенулся Джереми. — Надеюсь, кто-нибудь знает, как обращаться с сейфом? Я ведь его запер.
— Не волнуйся, — тут же откликнулся Моррис, чья реакция на премьеру, очевидно, выражалась в повышенной активности. — Я знаю. Гринслэд мне все растолковал, а тип кода предложил, разумеется, сам Великий Человек. Понимаешь, все держится на слове. Нужно задумать слово из пяти букв…
Внизу хлопнули двери, и в фойе устремилась масса народу с камерами.
—..каждая из которых обозначается цифрой. Мистер Кондукис сказал, что, по его мнению, самым подходящим словом…
— Мистер Моррис!
Уинтер Моррис замолк и круто развернулся. За его спиной стоял Аллен.
— Скажите, — спросил он, — давно ли установлен сейф?
— Три или четыре дня тому назад. А что?
— Вы обсуждали механизм замка с вашими коллегами?
— Ну… я… только в общих чертах, знаете ли, в общих чертах.
— Вам не кажется, что лучше было бы никому не называть слова из пяти букв?
— Ну я… то есть, мы все… э-э…
— Таковы самые обычные меры предосторожности.
— Да, но… мы же не такие… То есть мы все…
— Исключительно в качестве наглядного примера, — сказал Аллен и написал что-то на конверте. — Комбинация основана на одном из этих слов?
— Господи! — пробормотал Моррис, взглянув на конверт.
— На вашем месте, — веско произнёс Аллен, густо зачёркивая написанное и пряча конверт в нагрудный карман, — я бы выбрал менее очевидное кодовое слово, изменил комбинацию и запомнил её намертво, нигде не записывая и никому не называя. Учтите, я советую совершенно серьёзно. А сейчас вас, кажется, ждут, — добродушно добавил он.
Суперинтендант подождал, пока сделают снимки. Его ничуть не удивило очередное появление Тревора Вере, который оживлённо болтал с газетчиком и явно старался ему понравиться. Затем сей юный гений сосредоточился на созерцании перчатки, прижавшись щекой к щеке Дестини Мейд, обнимавшей его с истинно материнской нежностью под вспышки магния и щелчки камер.
Этот снимок, оказавшийся лучшим из всех, появился под заголовком: «Молодой актёр Тревор Вере, Дестини Мейд и перчатка Шекспира». «Она настолько трогательна, что хочется плакать», — говорит юный Тревор.
