Оба они отошли на пару шагов по проходу и посмотрели на ярус. Трое полицейских, сержант, Томпсон и Бэйли были заняты там методичным осмотром.
— Бэйли! — тихо окликнул Аллен.
— Сэр?
— Осмотри перила прямо над нами. Особенно вельветовый ворс. Посвети фонариком, если надо.
Довольно долго все молчали. Тишину нарушил только тихий голос Эмилии:
— Все в порядке. Спи.
Наконец Бэйли посмотрел вниз через перила:
— Нашли, мистер Аллен. Две длинные диагональные полосы по ворсу от внутренней стороны к краю.
Похоже на царапины от ногтей. И ещё след — чего-то вроде обувного крема.
— Прекрасно. Займитесь этими следами вместе с Томпсоном.
— Итак, падение? — пробурчал Фокс.
— Весьма вероятно. Падение с яруса, примерно с двадцати футов. Полагаю, на ногти мальчика не обратили внимания. Кто его нашёл?
Фокс кивнул в сторону Эмилии и Перигрина, добавив:
— Я послал их сюда, чтобы убрать с дороги.
— Давай-ка, Фокс, поговорим с ними. Перигрин к этому моменту уже проснулся. Они с Эмилией сидели рядышком и походили на перемещённых лиц, долгое время пробывших без крова. Впечатление это усиливали тёмные круги под глазами и общая бледность.
— Простите, что пришлось продержать вас так долго, — сказал Аллен. — Вы сильно напереживались. Я попрошу мистера Фокса зачитать все, что вы уже рассказали мистеру Гибсону и сержанту, а вы поправите, если нужно.
Фокс прочитал их показания. Возражений не последовало.
— Хорошо, — подытожил Аллен. — Тогда ещё один, последний вопрос. Никто из вас не обратил внимания на ногти Тревора Вере?
— На ногти? — переспросили они бесцветными голосами.
— Да. Вы нашли его и, насколько я понял, мисс Дюн оставалась рядом с ним вплоть до отправки в госпиталь.
Эмилия устало протёрла глаза.
— О, Господи. Я должна собраться с мыслями. Сейчас… Да. Конечно, да. Я не отходила от него.
— Может быть, вы держали его за руку, как принято общаться с больным ребёнком?
— О Треворе трудно думать как о ребёнке, — вмешался Перигрин. — Он словно родился таким. Извините.
— Действительно держала, вы правы! — воскликнула Эмилия. — Я нащупала пульс и больше уже не выпускала руку.
— Вы смотрели на неё?
— Да, хотя и не очень внимательно. Только…
— Да?
— Я… я погладила её… она была такая по-детски грязная… и…
— Да?
— Мне показалось, что у него под ногтями словно розовый или красный грим, но это был какой-то пух.
— Знаете что, — торжественно произнёс Аллен. — Мы обязательно представим вас к награде. Фокс! Немедленно в госпиталь, и пусть во что бы то ни стало почистят мальчику ногти! Скажи нашему человеку, пусть сам это сделает, соберёт урожай в конверт и распишется на нем в качестве свидетеля. Живо!
Фокс с достоинством выплыл из зала.
— Ну все, — сказал Аллен. — Вы оба свободны. Где вы живёте?
Перигрин и Эмилия назвали, соответственно, Блэкфрир и Хэмпстед.
— Мы с Джереми можем устроить вас на ночь, Эмили, — предложил Перигрин.
— Спасибо, Перри, но я предпочла бы попасть домой. Ты не вызовешь такси?
— Не беспокойтесь, мы вас отвезём, — сказал Аллен. — Машин у нас хватает.
— Эмили, мне нужно дождаться Гринслэда, — нерешительно произнёс Перигрин.
— Ну конечно.
— Мисс Дюн, мы доставим вас в Хэмпстед, — сказал Аллен. — Где сержант?
— Здесь, сэр, — неожиданно отозвался сержант. Он как раз входил в партер из фойе.
— В чем дело? — спросил Аллен. — Что вы там нашли?
Пальцы больших рук сержанта были стиснуты, словно он держал невидимого противника, пытающегося ускользнуть.
— Семнадцатый ряд партера, сэр, центральный проход. На полу, примерно в шести футах от того места, где лежал мальчик. Там была чёрная вельветовая подставка и рядышком кусок полиэтилена.
Тут сержант разжал ладони, как раскрывают книгу. В них лежала маленькая сморщенная перчатка и два кусочка пергамента.
— Вы не это хотели найти? — спросил сержант.
— Мне кажется, — сдержанно произнёс мистер Гринслэд, — что тут существует лишь одно возможное объяснение, мой дорогой Аллен. Мальчик, — а по словам Джея, это весьма несимпатичный и непослушный отрок, — так вот, мальчик хлопнул дверью, сделав вид, что ушёл, а сам остался и, каким-то образом узнав комбинацию, выкрал из сейфа содержимое. Он был застигнут на месте преступления Джоббинсом, который заметил его со своего поста на лестничной площадке. Джоббинс бросился за ним, и ребёнок, скорее всего случайно, опрокинул подставку. Бронзовый дельфин раскроил Джоббинсу голову. Перепуганный мальчишка бросился в зрительный зал и побежал по центральному проходу. Однако от ужаса он мчался слишком быстро, споткнулся о перила, схватился за вельветовый поручень, но не удержался и упал в партер. Падая, он выронил подставку вместе с перчаткой и документами.
Мистер Гринслэд широко развёл руки и откинулся на спинку служебного кресла Уинтера Морриса. Щетина на подбородке придавала его облику что-то незнакомое. Перигрин сидел за собственным столом, а Аллен и Фокс в элегантных креслах, предназначенных для посетителей. Было двенадцать минут четвёртого. В воздухе стоял запах моррисовских сигарет и виски.
— Молчите, — отметил мистер Гринслэд, — следовательно, не согласны?
— В качестве теории ваша версия имеет свои привлекательные стороны, — сказал Аллен. — Она аккуратна, проста и означает, что нам остаётся только дождаться, когда мальчик придёт в себя и оправится настолько, чтобы можно было предъявить ему обвинение в непредумышленном убийстве.
— Я не совсем понимаю, — начал было Перигрин и тут же оборвал себя:
— Извините.
— Нет, нет. Продолжайте, — сказал Аллен.
— Я не понимаю, зачем Тревору было выходить вместе с перчаткой и документами в круглое фойе. Джоббинс со своего поста не мог его там не заметить. Почему он не прошёл по ярусу доложи, чтобы спокойно спуститься по лестнице на сцену и исчезнуть из театра через служебную дверь?
— Он мог нарочно показаться, он мог… В общем, я уверен, что ваше возражение легко опровергнуть, — раздражённо произнёс мистер Гринслэд.
— Да, я не учёл одну вещь, — признал Перигрин. — В полночь Джоббинс должен был, как обычно, доложить о состоянии дел в полицию и пожарную охрану. Он всегда звонил по телефону в нижнем фойе.
— Ну вот, — подхватил мистер Гринслэд. — Получается, что мальчишка воспользовался этим шансом. Вы хотите что-то сказать, Аллен?
— Предполагается, что в качестве следователя я должен воздерживаться от любых замечаний, — улыбнулся Аллен, — но, раз уж служащие и посетители театра, а также никудышный Хокинс хором исключают Джея из числа подозреваемых, а вы сами, похоже, находились за тридцать миль…
— Ну, знаете!
