отсутствует злорадство, в них скорее восхищение западным продвижением, это спокойная оценка ситуации. Курчатов и не дает место горечи замедлению советских работ в связи с войной.
Открылась перспективность газовой диффузии и цепной реакции в смеси урана и тяжелой воды. Повторить английский опыт Курчатов пока не мог, в СССР пока было около трех килограммов тяжелой воды. Ядерный реактор Курчатов еще называет «котлом». Общий вывод Курчатова: наиболее перспективный путь к атомной бомбе — плутониевый. Это — поворотный момент. Первые советские циклотроны намечены на 1944 г. Курчатов приводит список лабораторий в Соединенных Штатах, список начинается с лаборатории в Беркли. Государственный комитет обороны приступил к советскому атомному проекту 12 апреля 1943 г. — создается в рамках Академии наук т.н. «лаборатория № 2». В гостинице «Москва» (столь бездумно разрушенной в 2004 г.) впервые встретились те, кому предстоит реализовать указанный проект. Правительство дало Наркомату цветной металлургии задание как можно скорее получить 100 тонн чистого урана. Советское правительство послало в вашингтонское управление по ленд-лизу запрос на 10 килограммов металлического урана. Генерал Гроувз удовлетворил запрос из опасения, что отказ привлек бы внимание СССР к американскому проекту.
В сентябре 1943 г. И.В. Курчатов был избран академиком — Молотов «выбил» дополнительное место. Всех обрадовала находка на заводе «Электросила» 75-тонного электромагнита — всего в трех километрах от линии фронта.
Трудно отделаться от впечатления, что американская помощь на этом этапе ликвидировала бы многие элементы, ведшие к «холодной войне».
В декабре 1943 г. в Соединенные Штаты в качестве члена английской группы специалистов прибыл иммигрант из Германии Клаус Фукс и в течение девяти месяцев участвовал в разработке теории процесса газодиффузионного разделения изотопов, одновременно находясь в контакте с НКГБ. Теперь Курчатов знал, что в США для выделения плутония поставили на метод газовой диффузии. Именно в 1943 г. Курчатов собрал группу физиков и инженеров для работы непосредственно над конструкцией бомбы. Возглавил эту группу Ю. Харитон. По воспоминаниям Харитона Курчатов сказал ему: «Нельзя упускать время, победа будет за нами, а мы должны заботиться и о будущей безопасности страны». 39-девятилетний Харитон был всего на год моложе Курчатова.
Рузвельт размышляет
В выработке своей дипломатической линии по отношению к СССР Рузвельт в 1943 году немало советовался с прежним послом США в СССР У. Буллитом. Тот убеждал президента, что Сталин постарается воспользоваться занятостью Америки Японией и приложит усилия, чтобы получить доминирующие позиции в Европе после поражения Германии. Чтобы предотвратить такой ход событий. Буллит рекомендовал президенту встретиться со Сталиным в июне 1943 года в Вашингтоне или на Аляске и предупредить Сталина, что если СССР не даст обещание начать войну против Японии сразу же после поражения Германии и воздержится от аннексий европейских стран, не распустит Коминтерн, то Соединенные Штаты должны будут сместить фокус своего внимания с Европы и, оставив СССР в практически единоличном противоборстве с Германией, обратиться к Тихому океану. В этом случае следует уменьшить помощь Советскому Союзу и не упоминать о займах на восстановление. Как запасной Буллит рассматривал вариант вторжения на Балканы, чтобы преградить русским путь в Центральную Европу.
Рузвельт 5 мая 1943 г. направил в Москву бывшего посла Дж. Дэвиса, который привез в Москву личное письмо президента с предложением о встрече ради более близкого знакомства двух руководителей. Лучшее время — лето 1943 г., место — где-нибудь посредине между Москвой и Вашингтоном. В Хартуме летом жарко, а в Рейкьявик не пригласить Черчилля было бы неудобно. Наиболее подходящим местом виделись окрестности Берингова пролива, причем Рузвельт был согласен и на Аляску, и на Чукотку. Встреча должна подготовить (сообщал Дэвис Сталину) союзников к возможному кризису Германии предстоящей зимой. Она предполагает «характер простого визита, она будет неформальной». Рузвельт возьмет с собой лишь Гарри Гопкинса, переводчика и стенографиста. Это будет то, что американцы называют «встречей умов». Ее участники не имеют обязательств выработать какой-либо итоговый документ.
Позже Рузвельт объяснял Черчиллю, что хотел таким образом избежать «коллизий» по поводу отложенного в критической обстановке «второго фронта», хотел добиться обязательств СССР вступить в войну с Японией, выяснить характер советско-китайских отношений, советские планы относительно Польши, Финляндии и Балкан. Рузвельт надеялся узнать планы Сталина «о послевоенном будущем, его надежды и амбиции настолько полно, насколько это возможно». Разумеется, самой тяжелой психологической задачей для Рузвельта было бы сообщить Сталину о том, что высадка в Европе откладывалась на неопределенное время. Для дискуссий по этому и многим другим вопросам Рузвельту на данный момент хотелось видеть не англичан, а именно советское руководство.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ПЕРВЫЙ ПОВЕРЖЕННЫЙ ПРОТИВНИК
В октябре 1943 г. Москву посетил министр финансов США Дональд Нильсон. Принимали его Сталин и Молотов. Нильсон сказал, что маховик американской экономики раскручивается неимоверно, создавая дополнительные мощности. После окончания войны Америка выйдет в мирный период, владея первой экономикой мира, экономикой на подъеме. В то же время Россия чрезвычайно нуждается в индустриальной и сельскохозяйственной продукции. Оба советских руководителя закивали головами и Сталин достал список первостепенно необходимых товаров. Оба они видели сложность в кредитовании — найдутся ли свободные средства для помощи союзнику военных лет. Нельсон предложил американские кредиты. Пусть совместная комиссия определит необходимую сумму. Сталин не только согласился, но поразил американцев, сидевших за столом «исключительным интересом к американским предложениям». Если бы события пошли таким путем, то о «холодной войне» не было бы и речи.
Италия: первый опыт оккупации
Размышляя над будущим союзнических отношений, генерал Эйзенхауэр в феврале 1943 г. предсказал особую значимость взаимодействия антигитлеровской коалиции в Италии: «Здесь неизбежно будет создан прецедент далекоидущего по объему и важности взаимодействия, которое послужит примером для дальнейшего сотрудничества в Европе». Время испытания союзнической лояльности наступило 25 июля 1943 г. Большой фашистский совет сместил Муссолини и поставил во главе правительства «победителя Абиссинии» — маршала Пьетро Бадольо, который немедленно послал своих представителей к западным союзникам.
Рузвельт вместе с Розенманом и Шервудом работал в своей летней резиденции Шангри-Ла над очередным радиообращением к стране, когда из Белого дома сообщили о низвержении Муссолини, что привело Рузвельта в эйфорическое состояние. Но с ощущением легкости крушения одного из лидеров «оси» пришла и проблема: следовало ли (и как) иметь дело с заговорщиками, сместившими Муссолини? Существовало данное полгода назад обещание требовать именно безоговорочной капитуляции. Рузвельт обрушился на прессу, обличавшую короля и придворных интриганов, совершивших дворцовый переворот. Но от этих упреков не исчезал насущный вопрос: будет ли Рузвельт, один из лидеров великой коалиции, иметь дело с королем, который долгие годы успешно сотрудничал с Муссолини, будет ли Рузвельт, высоко вознесший мораль «четырех свобод», иметь дело с назначенным королем премьер-министром маршалом Бадольо, известным как кровавый завоеватель Эфиопии? Все мысли президента были связаны с дипломатическим оформлением крушения Италии. 28 июля 1943 г. Рузвельт выступил с очередным радиообращением к стране. «Первая трещина в блоке стран „оси“ — преступный фашистский режим в Италии развалился. Пиратская философия фашистов и нацистов не выдерживает противостояния». Итальянский флот направился из Генуи в североафриканские порты под контроль союзников.
Черчилль не пережил подобных колебаний. Он пишет Рузвельту 31 июля 1943 г.: «Моя позиция заключается в том, что теперь, когда Муссолини и фашисты ушли, я готов взаимодействовать с любой итальянской властью, которая приносит пользу». 3 сентября 1943 г. западные союзники высадились на итальянском сапоге, имея в кармане тайное соглашение с Бадольо. При этом в Италии Черчилль и Рузвельт решили поставить третьего партнера по великой антигитлеровской коалиции — Советский Союз в положение стороны, не принимающей непосредственного участия в решении судьбы повергнутого противника. Читатель, запомни это решение.
Сталин поддержал прагматичную линию Вашингтона и Лондона в Италии. Чтобы не осложнять положения своих союзников, он не стал выступать против итальянской монархии. Но его интересовало, как
