хороший попугай, – заступился Юлий Цезаревич, – хотя совсем скоро он совершит побег. Вижу это по его взгляду и по хохолку на его макушке.
Экстрасенсиха вскочила на подоконник и стукнула кулаком по форточке, чтобы плотнее закрылась.
Потом они с Юлием Цезаревичем сидели за столом напротив друг друга и внимательно смотрели на большой хрустальный шар, который, как всегда, висел на золотой нитке.
Внутри шара сияли разноцветные картины, лучи и зайчики. По темно-вишневой бархатной скатерти были разбросаны драгоценные камни – красный рубин, синий сапфир, зеленый изумруд. Были камни солнечно-желтые и совсем черные, но их названий Профессор не знал. А туманный лунный камень лежал отдельно.
– Мы с вами, Экстрасенсиха, коллеги. Почти. Мы должны помогать друг другу, правда?
– Вот и помоги мне. – Она смотрела печально и весело одновременно. Печальным было настроение, но она была очень рада приходу Професора. – Угадай, где мой муж Морозик? Ушел с утра, сказал «елки», а какие елки в ноябре? Елки бывают в зимние каникулы, любой это знает.
– У Морозика репетиции, если не подготовиться в ноябре, плохо будет в декабре. – Юлий Цезаревич сказал первое, что пришло в голову, а она вдруг поверила, успокоилась и сказала:
– Теперь начинаем заниматься твоими проблемами, почти коллега. – И она заговорила специальным низким голосом, который предназначался для тайн и загадок.
– Туман покрывает поле, понять нельзя. Девочка-загадка пришла на твою дорогу, ты влюбляешься в тайну. Все влюбляются в тайну. А потом хотят ее отбросить. Глупые влюбленные – безнадежные, смешные. Затмение приходит и уходит, а загадки остаются, пока есть песня, любовь и красота.
Она помолчала, Профессор слушал, прикрыв глаза, чтобы лучше воспринимать ее слова. Но не так уж хорошо он их понял. Гадания – тоже тайна.
– Вот и все, что могу сказать тебе, почти коллега.
– А как же с любовью будет? – Он растерянно вертел в руке брелок с ключами, машинально достал из кармана. И вдруг Профессор взорвался: – Я смотрю, она не смотрит. Подойду, она отходит. Говорю, она не слышит, Улыбнусь – нахмурит брови!
– Ты что? Меня передразниваешь? – рассмеялась Экстрасенсиха. – В общем, похоже.
– Само получилось, – он отвел глаза, – а попроще ответить можете?
– Что ты хочешь узнать конкретно?
– Как она ко мне относится, только это хочу узнать. Конкретно.
– Кто – она? Как ее зовут, скажи, Профессор.
– Зовут? Да если бы я знал имя, я бы по имени все понял и разгадал. А так – загадка. Ни имени, ни отчества, ни фамилии.
– Да, полный туман. В наших делах, коллега, без тайн было бы нечего делать. Понимаешь?
– Понимаю, но грустно.
– Мне тоже грустно, муж врет на каждом шагу, и при всех моих талантах, не поймаешь. Бегает к Снегурке, а мне говорит «елка».
– У вас хоть ясность, – печально ответил Профессор и по привычке накрутил хвостик на палец. А в другой руке вертел ключи.
– Какая же это ясность? Ясность – это правдивость и прозрачность. А у Морозика сплошной обман.
– Не обязательно обман. – Юлий Цезаревич сочувствует Экстрасенсихе, но и Морозика жалко – заврался Дед. – Это не обман, скорее – сказка. Дед Мороз и сам из сказки. И елка, и Новый год, и каникулы – это все сказка. Ее трудно разгадать.
– Ключи ты сегодня потеряешь, это мое точное предсказание.
– В следующий раз принеси семечки или овсяное печенье, попугай надеется на тебя, Профессор Кислых щей, и омлета с колбасой? – крикнул со шкафа Попка.
Профессор ушел.
Он брел по Лунному бульвару, в голове крутились волшебные слова про туман, тайну и безответную любовь. Тут из-за куста выпрыгнула Лидка Князева:
– Профессор! Хочешь расскажу тебе, как забацать холодную закуску «Тормоз» быстрого приготовления? Или салат «Ералаш», в него идет все подряд, что найдется в доме. Научить?
– А зачем? – отмахнулся Юлий Цезаревич. – Для полного счастья мне только не хватало готовить закуски! Отвянь, Князева. Где твой мастер холодных закусок? Почему бродишь опять одна? Поругались?
– Ты угадай, ты же Профессор Кислых щей! Удивляюсь, честное слово.
– Да знаю, знаю, просто так спросил, чтобы поговорить. Он в Париже.
Лидка быстро заговорила:
– Его выбрали для участия в конкурсе салатов, он улетел в Париж! Представляешь, Профессор? В Париж, столицу Франции!
– Престижно и круто, – без эмоций произнес Юлий Цезаревич.
– Профессор, о чем ты задумался? Ты рад за меня?
– Рад, рад. Париж – это Париж. А салаты – это салаты. Надолго он улетел?
– Очень надолго, на целых две недели. А прошло всего полдня. Но ничего, ничего. – Она прыгала на одной ноге вокруг лужи и сама себя успокаивала: – Время идет быстро, не успею оглянуться, и он вернется!
– Вернется, конечно, – Юлий Цезаревич повторял Лидкины слова, а думал о другом – такая у него привычка. А какие у него мысли, Лидка так и не узнала. Он думал о своей тайне, о девочке, которая проходит мимо, не замечая его.
– Я так долго искала свою любовь! Девчонки меня доставали: «Дожила до двенадцати лет, а никто в тебя не влюбился! Никто от тебя не тащится! Никто на тебя не запал!» Они ведь не понимают ничего, наши девчонки, ума – ноль, одна только вредность. И я терпеливо ждала и дождалась! Я зову его Салат, красиво, правда? Салат.
– Лида, пока, – Профессор пошел по дорожке Случайных встреч. Там, около палатки «Мороженое „Восторг“» мелькнула знакомая фигура, очень стройная и легкая. Надо было успеть добежать до палатки, пока не исчезла эта необыкновенная девочка с большой сумкой через плечо. А она умела исчезать. Юлий Цезаревич давно заметил: есть люди, которых не видно, когда ты очень хотел бы их увидеть. «Загадка и тайна, – как говорит Экстрасенсиха, – без тайны не бывает любви». Он это и сам знает. Но разве от этого легче?
Юлий Цезаревич летел по бульвару, ветер свистел в ушах, а девочка уходила не спеша, но догнать ее никак не удавалось. Как же так? Еще одна тайна, их полно на Лунном бульваре. На каждой дорожке, на каждой площадке.
В это самое время Экстрасенсиха спешила по Лунному бульвару, она решила во что бы то ни стало отыскать своего мужа, легкомысленного Морозика.
Экстрасенсиха перескакивала через лужи, летела вперед и приговаривала: «Моя месть будет страшной!» – И тут она увидела кассиршу по прозвищу Кассирша.
– Мужика ищу, опять с дружками выпивает, – запыхавшись от быстрого шага, произнесла она. – А ты почему тут бегаешь?
– То же самое – муж исчез, а я ищу.
Кассирша, оглядев ее, усмехнулась:
– Все мы одинаково переживаем. Ты образованная и продвинутая в волшебных приемах. Я – простая кассирша из булочной. А мужья – и твой, и мой, где-то носятся. Мой с бутылкой, твой со Снегуркой. – Тут она пригляделась к Экстрасенсихе внимательнее. – Стоп! Почему ты в таком виде? Если ты его не найдешь – плохо. А вдруг найдешь? Тогда еще хуже! Если он эту неземную красоту увидит? Ты что? Вообще?
Только тут Экстрасенсиха опомнилась и оглядела себя: криво застегнутая розовая куртка; под ней длинный халат огненного цвета; шапка сбилась на затылок; вместо сапожек домашние шлепанцы с оранжевыми помпонами. Кошмар!
– Кошмар! – крикнула Экстрасенсиха. Она растерянно остановилась и смотрела на Кассиршу. Кассирша произнесла тоном учительницы:
– Женщина в любом настроении должна быть в форме. Одежда к лицу, макияж, прическа, шляпка. Иначе муж будет бегать к Снегуркам. – Кассирша усвоила тон настойчивых советов в женском клубе, который регулярно посещала. – Неухоженность жены – шаг мужа к измене. И самое обидное, он будет прав!
– Какая правота? Снегурка кривоногая и кособокая, при этом хамка – обедает у нас. Когда меня нет дома, мой дурачок ее угощает! – выкрикнула Экстрасенсиха и помчалась домой приводить себя в порядок. Но через несколько шагов остановилась и сказала самой себе:
– Куда я лечу? Экстрасенсиха я или простая тетка вроде Снегурки? Мои возможности неисчерпаемы. Почти.
– Возможности большие! – крикнула ей вслед Кассирша. – Приведи себя в порядок!
Экстрасенсиха кивнула Кассирше и пробормотала:
– Цвет, силуэт, мода – стиль. – И еще несколько волшебных слов о буранах, ураганах и грозах.
Прошло несколько секунд, и на дорожке Смешных ошибок стояла совсем другая Экстрасенсиха: элегантная женщина в скромной, но стильной серой шубке, сапожки тоже серые, отделанные серебристыми кнопочками. Зеленая шляпка с пушистым сереньким пером. И вдобавок темно- серая сумочка, простенькая, но дорогая. Золотистый локон выбился из-под шляпки на лоб, такая прядь называется у девчонок завлекалочкой. Пусть Экстрасенсиха этого названия не знала, но в целом она понимала: от такой неотразимой женщины, какой она теперь стала, никуда не побежит ее любимый Морозик.
Кассирша замерла, а когда очнулась, стала требовать:
– И мне устрой шубку и сапоги короткие замшевые. И золотые серьги, золотые кольца на каждый палец. А шубу норковую подлиннее, такую же, как у Таисии Грушиной, моей покупательницы. Говори скорей свои заклинания – тебе это как нечего делать. А мне так хочется быть модной и стильной!
– Жирно будет! – вдруг нахамила ей Экстрасенсиха и пошла по аллее Послушных собак красивой походкой фотомодели.
А в это время Юлий Цезаревич прибавил скорость и все-таки догнал прекрасную стройную девочку.
23. Клуб бывших обиженных
Они сидели в маленькой комнате за спортивной раздевалкой. Несколько женщин, а в уголке на спортивных матах – девчонки из шестого «Б».
– Мы давно не виделись, – сказала Сильная, – но мы не забыли друг о
