виним, – поддержала Сиреневая.
– Ты, Сиреневая, самая терпеливая и уступчивая из нас, – тихо сказала Синеглазка, – я бы хотела быть такой, но мне не дано. Вот и живу одна, поругаться не с кем, – она горько усмехнулась.
– Главное, помнить: в семейном конфликте виноваты всегда двое. Я этого раньше не понимала, была требовательной. И что? Одиночество…
– А будешь брать вину на себя, – парировала редакторша, – муж окончательно распустится. На голову сядет. Надо держать его в руках.
– Держи, да не вырони, – съязвила Кассирша. Она всегда сердится на редакторшу: образованная, книги читает, а ума маловато. И муж бегает за каждой юбкой.
– А Салат вернулся, – вырвалось у Лидки. – Хоть и пропадал долго, а вернулся ко мне. Это главное.
– С выводами не спеши, – отмахнулась от Лидки Сиреневая, – ваши проблемы – детские.
– А вот и нет, – не стерпела Агата, – измена, она всегда измена. Предателей ненавижу. И ревность – тяжелое чувство.
– Тогда бросай его!
– Не дождешься, – Агата показала Лидке фигу.
– Девчонки! Не ссориться! – Сильная постучала по столу ключом, совсем как математичка или Курица.
– Давайте приведем примеры из жизни, – предложила Сиреневая. – Например, разговор из нашего дома. Хотите?
– Конечно. В твоей жизни примеры всегда классные, – сказала Кассирша.
– Тогда слушайте. Утро, пьем кофе, мой Рассеянный спрашивает: «В каком свитере ты посоветуешь мне идти?» – «Смотря куда пойдешь», – отвечаю без всякой задней мысли.
«Как – куда? На работу, в офис». – «Тогда надевай серый, он к серому костюму идет и к твоим серым честным глазам», – добавляю опять же без подвоха. Тут ему бы и закрыть тему, как говорят наши милые девчонки. Но он рассеянный, он брякает: «Но после работы я иду в один дом, меня пригласили, – тут он спохватывается, – серый свитер не нарядный, а мне хочется быть элегантным. Ведь в гости иду к коллеге. Такой хороший мужик». – «Как зовут коллегу?» – простодушно спрашиваю я. «Нонна», – мой Рассеянный проговорился и сам удивленно на меня уставился. Лицо такое, как будто он хочет спросить: «Кто тут сейчас лишнее ляпнул?» Я стала смеяться, а он похлопал глазами и говорит: «Ну то есть Степан Иванович, заместитель главного бухгалтера».
Бывшие обиженные хохотали долго. Они жалели Сиреневую и восхищались ее выдержкой и снисходительностью.
– У вас, Сиреневая, тонкое чувство юмора, – заметила Оля.
– Если бы не чувство юмора, давно бы его выставила за дверь с чемоданом и ноутбуком. Но – не могу.
– Теперь мой диалог из прошлой семейной жизни, – Сильная редко вспоминает прошедшие неприятности. Но сегодня у нее такое настроение – хочется поделиться. – Муж пришел домой, говорит невнятно: «Добрыйвечер», в одно слово. Это первый признак: он пьян. «Где ты был?» – спрашиваю я, а саму трясет от обиды, от презрения. «В парикмахерской. С другом зашли, а что? Нельзя с другом зайти посидеть? Ну задержался, ну не позвонил. Какоеимеетзначение?» Опять в одно слово. Грохаю тарелку об пол, ухожу в свою комнату. Так закончилась одна из тысяч подобных бесед. Да, я была не на высоте. Но высота, наверное, у каждого своя, предел достигнешь, а выше нельзя.
– Просто ты его не любила, – сказала кассирша по прозвищу Кассирша. – Не ценила.
– Я себя слишком высоко ценила, – с грустью добавила Сильная.
Они помолчали, каждая, услышав историю Сильной, почему-то подумала о себе. У всех проблемы.
– Можно я расскажу? – вдруг предложила Агата. – У нас тоже бывают интересные разговоры.
– Расскажи, – закивали все.
Только редакторша проворчала:
– Детский лепет и дома надоедает.
Агата не обратила внимания на это занудство и начала рассказывать:
– Встретились в классе. У меня новая юбочка, зеленая, под цвет глаз. Он глянул и спросил: «Чего вырядилась?» Я поняла, что юбочка ему понравилась. Тут подошел Гриша и дал мне тетрадь по математике, я хотела домашнее задание списать. Леха зарычал: «Совсем отупела, не может взять тетрадку у соседа». Он скинул тетрадь на пол и толкнул меня в бок локтем. Локоть острый, больно. Обозвал «Агатой легкого поведения». Я была рада: ревность, высокая любовь и прекрасное хамство. И весь день было прекрасное настроение.
Все смеялись над этим рассказом о большой любви. Но Агата добавила грустно:
– А теперь он толкает и оскорбляет другую девочку, недавно запустил в нее здоровой ледышкой.
– Значит, тоже налево ходит, – посочувствовала Синеглазка.
– Вернется, – успокоила Сиреневая.
– Забавно и трогательно, а чувства-то настоящие, – подвела итог Сильная.
34. Кафе «Тройка»
Лидка Князева и Салат сидели в кафе «Тройка» за столиком у окна. В кафе много народу, почти все столики заняты.
– Троечники, – тихо сказала Лидка.
– Ты, Лида, остроумная, – засмеялся Салат, хотя слышал эту шутку раз сто или даже сто пятьдесят.
– Я тоже так считаю. А наши девчонки говорят, что у меня нет чувства юмора. У меня очень даже есть чувство юмора. И чувство ехидства. И чувство прикола. Хочешь, расскажу анекдот?
– Расскажи, Лида.
Она молча зашевелила губами, наморщила лоб и, наконец, проговорила:
– Смешной анекдот, – засмеялась, – но я его не весь помню.
– Ладно, расскажешь в другой раз. А сейчас закажем что- нибудь вкусное. Выбирай, Лида. – Он протянул ей карту с названиями разных блюд.
Лидка читала вслух:
– Салат «Нежный шепот». Салат «Дикая фантазия». Салат «Горькие слезы». – Лидка спросила: – А почему он называется «Горькие слезы»? Для прикола?
– В нем перец, горчица и лук. Можно заплакать, но вообще – шутка. А еще есть салат «Чувство юмора».
– И что в нем смешного?
– В него кладут белое мясо, черные сухарики, соленые грибы, сладкий перец, зерна кукурузы, вареные яйца. И обязательно что-нибудь неожиданное. Крошки шоколада. Или апельсинные дольки. А иногда – немного варенья из черной смородины.
– Вкусно? Ты пробовал?
– Конечно. Я его сам придумал. Пока делаешь новое блюдо, сам толком не знаешь, каким оно получится. Этот салат нравится веселым людям с фантазией.
На маленькой сцене в это время танцевали две девушки. Музыка играла негромко, девушки, светленькая и черненькая, весело кружились и подпрыгивали.
– Это Валя и Настя, – сообщил Салат и зааплодировал.
Лидка надулась:
– Выпендриваются. Так танцевать может любая девчонка.
– Что ты выбираешь? – попытался отвлечь хмурую Лидку Салат.
– «Чувство юмора», – Лидка легко отвлеклась. Ей всегда хочется быть в центре внимания, – а пить я люблю апельсиновый сок из высокого стакана. Можно мы это попросим? И соломинки.
Они с удовольствием съели необыкновенный салат. Сидели, не спеша потягивали сок.
И тут Лидка вдруг сказала:
– В доме плясуна вся семья плясать должна.
Она сказала это громко, вокруг засмеялись и захлопали, под эти аплодисменты почти все «троечники» стали танцевать. Места было мало, но современные танцы и не требуют огромного зала. Главное – попрыгать и оттянуться.
– Приличный отдых молодежи! – потирал руки директор Туфелькин, он не усидел в своем кабинете и тоже пустился в пляс.
– Зажигай! – крикнул поваренок Коля, выглянув из кухни.
Лидка и Салат тоже пошли танцевать и веселились от души. Потом вернулись за столик.
Лидке показалось, что «троечники» поглядывают на нее. Возможно, они ждали от Лидки еще какого-нибудь стишка. И она объявила:
– Верить всем – хуже нет, а никому – себе во вред!
Все стали аплодировать, девушка за соседним столиком сказала:
– Слышишь, Витя, умные слова? Надо хоть иногда быть доверчивым, а ты мне не доверяешь. Не ходила я вчера с Павликом на дискотеку! Мне Павлик вообще не нравится! Я дома была весь вечер! Никакой дискотеки даже в мыслях не держала! Надо доверять людям.
– Всем? – спросил недоверчивый Витя.
– Всем – как хочешь, – засмеялась девчонка, – а мне – обязательно! – Тебя как зовут? – обратилась она к Лидке.
– Лида.
– А я Лариса.
– Лариса – будешь актриса! – Лидка не задумывалась, смешные поговорки сами вылетали.
– Лида! Приколистка! Выдай еще какой-нибудь стих улетный!
– Это у Лиды запросто, – похвастал Салат, – она их все наизусть помнит! Не голова, а супермаркет!
Лидка зачем-то сунула голову под столик, потом выпрямилась и прокричала на весь зал:
– Девушка и парень хороши в паре! А по-одному – не нужны никому!
Лидка продолжала азартно выкрикивать изречения, не все они умные, зато их было много:
– Кто утром заспится – тому весь день торопиться! Я и без грима неотразима! При выборе невесты советчики неуместны!
Как много таких поговорок знала Лидка. Как будто доставала их горстями из большого мешка.
– Слабые ноги крепнут в дороге! Слова хороши, когда от души! Где много яства, там много лекарства!
– Лида! – снова окликнула Лариса из-за соседнего столика новоиспеченного тамаду. – Как ты их запоминаешь? Сколько знаешь поговорок? Сто? Двести?
– Тысячу восемьсот три, – гордо сказал Салат.
– Если бы у меня была такая память, – вздохнула Лариса, – я бы не была «троечницей». Я была бы умницей-отличницей. Лида, а ты учишься на одни пятерки? Наверное, побеждаешь в разных олимпиадах?
Лидка не очень умная, это правда. Но в присутствии Салата она умнеет. Сейчас она поумнела и сказала:
– Главный победитель разных конкурсов – вот он! – и показала пальцем на Салата.
Он скромно отмахнулся, но подошли к столику
