пройти, а я их малость задерживаю. — Родим хитро улыбнулся. — Мне много чего знать охота.
Охотник хмыкнул:
— Да уж. Тебя, такого, объедешь.
Староста рассмеялся, за разговором они уже дошли до ворот. Теперь Вокша смог рассмотреть двух сторожей, что сидели над воротами. Это были худой длинный светловолосый нескладный подросток и невысокий, совершенно седой, но еще шустрый дедок. Он спустился даже быстрее своего напарника и, подслеповато щурясь на охотника, спросил старосту:
— Что случилось, Родим? Аль нужда какая в нас?
Ему очень хотелось спросить, что за человек со старостой, но он, хотя и с трудом, сдерживался. Парнишка же оказался проще. Тоже уставившись на незнакомца, сразу выпалил:
— Ой, а откуда вы?
Охотник никогда не задирал носа перед крестьянами. Он коротко ответил:
— С юга, — и, упреждая другие вопросы, многозначительно сообщил: — Дела у нас со старостой.
— Ага, — сообразил молодой страж и притих, только глазами пожирал охотничью экипировку Вокши.
Староста строго взглянул на разболтавшихся охранников, те сразу подтянулись и присмирели. Видно было, что начальство свое они уважают.
Родим приоткрыл одну половину простых ворот, собранных из плохо обработанных стволов семи- восьмилетних деревьев, и вышел наружу. Охотник следом.
Староста немного прошел вперед, до границы вытоптанной перед воротами площадки, и остановился. Охотник обошел его, остановился уже на поле, обернулся и спросил:
— Как называется-то ваша деревня?
— Пала, — ответил уже трудно различимый Родим. — Бывай, охотник.
— Бывай и ты, староста, — произнес Вокша, махнул рукой на прощание и словно лесной дух растворился в темноте. Его снова ждала Дорога.
5. Полуденная беседа
Через четыре дня пути перед Вокшей открылось циклопическое каменное сооружение, своим основанием намного превосходящее ширину Древней дороги, по которой в этом месте без труда могли проехать в ряд полтора, а то и два десятка тяжеловооруженных всадников. Хотя охотнику довелось на своем веку повидать всякого, арка, представшая перед ним в пелене надоедливого мелкого холодного дождя, произвела на него впечатление. Ее верх терялся в низко плывущих серых тучах. Удивительно подобранные по цвету впритык лежащие камни, темно-синие внизу и постепенно светлеющие кверху, были высотой в рост человека, а шириной и того больше.
Правая часть дуги выглядела лучше. На ней, примерно на уровне глаз верхового всадника, даже можно было разглядеть какие-то магические символы. Левая же часть доходила только до середины, а дальше виднелись зубцы расколотых камней, осколки которых, размером от детского кулака до бараньей туши, густо усыпали всю дорогу. Судя по их сглаженным краям, арка была повреждена давно, может даже, в Ночь Божьего гнева. На самом расколе цвет дуги изменился, она была темно-серой. Проход в середине арки из-за циклопических размеров сооружения представлялся тоннелем. Его пол тоже был усеян кусками обрушившихся камней.
Вокша облазил все вокруг и убедился, что тайных проходов внутрь стен арки найти не сможет, хотя подозревал, что таковые имеются. Здесь везде чувствовалась сильнейшая, хотя и не враждебная магия, на фоне которой небольшие способности охотника выглядели совершенно несерьезно. Когда он попробовал применить вполсилы несложное поисковое заклинание, оно вышло из-под его контроля и больно ударило по нему же. Переводя дыхание, растирая грудь и хваля себя за осторожность, Вокша сообразил, что мощная древняя сила Империи не потерпит около себя каких-либо других магических упражнений. Познать защищаемые ею тайны мог только очень могучий волшебник, способный перебороть охранную силу, или тот, кто обладает нужным магическим «ключом».
Охотник умел отступать, прекрасно понимая, что далеко не все двери могут быть открыты. Сейчас, увидев две проселочные дороги, отходящие направо и налево, он обдумывал, куда отправиться вначале. По зрелом размышлении, Вокша отложил путешествие в княжеский центр и, повернув направо, пустился в Горек, до которого было почти вдвое ближе.
Идти стало значительно тяжелее. Глинистый проселок раскис от непрекращающихся дождей, ноги охотника вязли в нем почти по щиколотку. Вокша набычился, немного выше обычного приподнял плечи, но, несмотря на грязь, шел ближе к середине петлявшей дороги, которую почти вплотную обступил зрелый хвойный лес.
Дело шло к полудню, хотя из-за непрекращающегося дождя и низких туч трудно было определиться точно. К тому же охотник устал непрерывно вытягивать ноги из густого темно-коричневого глинистого месива и не очень четко ориентировался во времени. Порой ему начинало казаться, что он уже очень давно бредет по этой дороге, бесконечные повороты которой стали сбивать даже его великолепное чувство направления.
Углядев небольшую поляну, примыкающую к проселку, он решил устроить небольшой привал. Выбравшись на твердую, поросшую травой почву он облегченно вздохнул и присел на трухлявый ствол давно поваленного дерева. Пока отдыхали ноги, Вокша достал свой скудный запас и стал грызть сухарик — последнее вещественное напоминание о теплом и сухом жилье в Пале. Охотник не был сентиментален, да и не успел как следует познакомиться со старостой, поэтому лишь еще раз мысленно поблагодарил его за подаренную краюху и сосредоточился на размышлениях по поводу своего путешествия.
Пока что оно было не очень успешным. С угрозой в «лице» крупных хищников он познакомился, но сказать что-то вразумительное об их природе самому себе, а уж тем более в Лиге, еще не мог. Вокша понимал, что это совсем непростые звери. Они были значительно крупнее обычных волков, умнее их и, соответственно, намного опаснее. Их было немало, и они, объединенные в стаи, представляли угрозу не только отдельным путникам и хуторам, но даже деревням и поселкам.
Единственным полезным выводом, к которому пришел Вокша, был тот, что эти опасные хищники выходят на охоту только в темное время. Впрочем, с приближением зимы этого времени становилось все больше. Да и не был он до конца уверен в том, что днем встреча с ними невозможна. Не пропадают же они поутру, как ночной морок? Где-то проводят, пусть даже во сне, светлое время суток?
Тут было над чем подумать. Возможно, существовала какая-то надежда если не истребить эту напасть полностью, то хотя бы заметно проредить звериные стаи засветло. Нужно было только найти их логовища и напасть днем большим вооруженным отрядом. На эффективность обычных ловушек и западней в борьбе с этими хищниками охотник не надеялся.
Вторым отрицательным результатом его путешествия было пока полное отсутствие какого-либо взаимодействия с другими охотниками Лиги или здешними силами самообороны. Кроме боя с бандитами, приятных, но почти бесполезных, с точки зрения выполнения задания, разговоров с Орландом и Родимом, у него вообще не было никаких встреч с местными людьми.
Этой мысли Вокша улыбнулся и подумал: «Если не удается разузнать нужное у людей, то стоит обратиться к нелюдям».
Впрочем, где в этих лесах искать нелюдей, охотник тоже не знал. Поэтому его улыбка быстро погасла, и признанный в Лиге специалист по общению с иными расами стал неторопливо собираться в дальнейший путь. Тихонько мурлыкая себе под нос подбадривающую песню без слов, Вокша обдумывал, как будет вести себя в Горске, куда отправится вначале, и как наконец отоспится хотя бы одной ночью по-человечески в трактире или на постоялом дворе.
Вновь выйдя на проселок и отметив про себя, что дождь перестал, он еще предавался неге мечтаний о теплой комнате с широкой кроватью, когда незнакомый звук привлек его внимание.
Это было пение. Странное, нечеловеческое и очень тихое. Казалось, в одном голосе сложились и
