В приземистом сооружении с низким потолком оказалось немало народу, почти все мужчины. Меню, нацарапанное мелом на черной доске, обещало каракатицу в шафрановом бульоне, на десерт сыр. В шестьдесят пять франков за обед входила бутылка вина. Мы уселись снаружи, где можно было наблюдать за стоянкой. Мадам
Но сначала предстояло сменить климат. Дорога постепенно выпрямлялась и поднималась, ближе к вечеру мы уже следовали среди альпийских лугов, в низких облаках, опустившихся наземь в виде тумана. Лес сменился пастбищами, по которым разгуливали блестящие от влаги карамельного цвета коровы. Миновали несколько деревенек с закрытыми оконными ставнями, с пустынными улицами. Здесь оказалось больше скота, чем народу. Такова
Отель Мишеля Бра выскочил на дорогу перед нами внезапно, поразил, чуть ли не испугал. Мы ожидали увидеть увеличенную копию сельских домов, мимо которых мы проезжали, что-то темное, традиционное, толстостенное. Но из тумана возник угловатый конгломерат из стекла и бетона, как будто парящий над вершиной холма, еще более сюрреалистичный из-за плохой видимости. Как будто мы обнаружили вдалеке от земли, в тумане, застывшее на якоре судно. Следующий сюрприз — на судне этом мы заняли последнюю оставшуюся каюту. Вне сезона, среди недели, в глухой провинции отель оказался переполненным. Народ приезжает отдохнуть, погулять, с извиняющейся улыбкой объяснила молодая женщина за стойкой, покосившись за оконное стекло, в густой туман. И, конечно, ради кухни.
Но до ужина оставался еще не один час, и мы вернулись на несколько миль, в Лагиоль, чтобы купить штопор.
Лагиоль — городок маленький, приятный, не оставляющий у посетителя сомнений в своей профессии. Только на главной улице дюжина витрин сверкает клинками ножей разных типов и размеров. Здесь классический карманный нож, «спутник пастуха» со зловещим шипом на конце, изящные ножички для дамских сумок и сумочек. Интересно, для какой надобности даме нож в сумочке? Экстренно срезать сломавшийся ноготь? Вскрыть конверт амурного письма? Проткнуть репутацию джентльмена? Поражало разнообразие рукоятей: рог, розовое дерево, самшит, черное дерево, олива, какие-то породы, о которых я и представления не имел:
Основал это колюще-режущее царство Пьер-Жан Кальмель, выпустивший первый нож Лагиоля в 1829 году. Лавка на главной улице, украшенная его именем, показалась мне тем самым местом, где пристойно приобрести мой штопор. Однако в витринах я обнаружил ножи, и только ножи. Я обратился к женщине за прилавком, спросил, не водятся ли у них и штопоры. Это вызвало чисто французскую реакцию, с которой рано или поздно сталкивается каждый приезжий, обнаруживающий невежество в вопросах местных традиций и правил поведения. Недоуменное презрение выражается сначала поднятием бровей, затем вздохом, потом тоном.
— Штопоры?.. Нет, мы делаем ножи.
И она отвернулась к следующему клиенту. Пожилая женщина проверяла пальцем остроту бифштексных ножей. Проверка затянулась, но наконец дама решилась купить и изрекла, как бы оправдывая покупку:
— Теперь я смогу подавать им говядину подешевле.
Пристыженный, но решимости не утративший, я зашагал по улице далее и все же обнаружил не только штопор, но и нечто, о существовании чего не подозревал: нож с собственным оригинальным ароматом. Запахом обладает рукоять, сделанная из тонковолокнистой древесины дикого прованского можжевельника темного медового цвета. Стоит согреть рукоять в руке, как ощущаешь сильный чистый запах можжевельника. Закрой глаза, вдохни и окажешься в горах, сказал продавец. Больше того, добавил он, нож этот обладает защитными свойствами. Поскольку запах можжевельника отпугивает насекомых, в кармане, в котором лежит нож, никогда не заведется моль, не заберутся туда скорпионы, не устроят гнездо муравьи. С таким ножом можно не опасаться термитов в штанах. Мы доползли сквозь туман из Лагиоля до отеля, теперь полностью освещенного и еще больше похожего на лайнер в темном море, причастились перед ужином в главном салоне. Вокруг гранит и стекло, необъятные кресла белой кожи, на почетном месте внушительный камин с горящими бревнами, аромат которых напоминал запах рукояти моего только что приобретенного ножа. В уголке шикарная японская пара с отливающими глянцем прическами. Японцы под руководством сомелье вникали в радости длинного перечня вин. Сзади слышалась немецкая речь. Французы молча изучали меню.
Согласно ритуалу любого
Разочаровало отсутствие в меню знаменитого цыпленка, очевидно взявшего выходной, однако его отлучку компенсировало изобилие рыбы, дичи, баранины и говядины. Наименование каждого блюда сопровождалось в меню кратким, но толковым и достаточно подробным описанием. Меня всегда радует понятно составленное меню, информативное, но без выспренней ерунды. Вот как, к примеру, один из лондонских ресторанов пытался оправдать вздутую до абсурдности цену на снетки: «В течение нескольких быстролетных мгновений наш шеф-повар гоняет эту крохотную свежую рыбку в бассейне кипящего масла и извлекает ее, прежде чем она успеет удивиться». Полностью присоединяюсь к любому, предложившему погонять в бассейне кипящего масла автора столь высокохудожественного бреда.
Ничего подобного в солидном меню Мишеля Бра не наблюдалось, бросалась в глаза сжатость и четкость изложения. Составить меню — тоже искусство, и я подумал, не состоит ли при кухне профессионал-текстовик, пристроившийся где-нибудь в уголке со стаканчиком вина, ожидая волны вдохновения со стороны раскаленных плит и духовых шкафов. В кухнях больших ресторанов столь многолюдно, что еще одна штатная единица погоды не сделает. Большинство шеф-поваров отличаются щедростью натуры, так что подобного рода сочинитель может даже пользоваться кредитом в какой-нибудь части меню, где-нибудь между десертами и
Приглашенные к столам группы и пары посетителей образовали торжественную процессию, одного из участников коей несли в объемистом мешке, из которого торчал влажный черный нос, с волнением принюхивающийся к происходящему. Нам понравилось, что Бра соблюдает равноправие, трактует собак наравне с их собственниками. Я попытался представить, что бы произошло, если бы кто-то попытался контрабандой протащить собаку в ресторан высшей категории в какой-нибудь другой стране. Не обошлось бы без суматохи и вызова санитарного инспектора. Но здесь мешок и его косматый обитатель спокойно устроились у ног владельца, не вызвав ни замечаний, ни косых взглядов в их сторону.
Зал ресторана удлиненный, элегантный, стулья серой кожи, скатерти туго натянуты и подобраны снизу, так что круглые столы казались громадными роскошными грибами. Ножи, вилки, ложки, разумеется, изготовлены в Лагиоле, по спецзаказу ресторана, как и лампы на столах. Быстро и бесшумно сновали по
