небрежность в одежде была настолько притягательна, что у меня задрожали руки, в голове все смешалось и бешено заколотилось сердце. Разве в таком состоянии могла я оставаться рядом с Гордоном? Не могла, ответила себе Алекс. А он истолковал мое отсутствие за завтраком как проявление неприязни!
Знал бы он, сколько хлопот доставила мне проблема во что одеться! Я перемерила буквально все, критически оглядывая себя, чего не делала с тех пор, как рассталась с Робертом. В конце концов, я остановила свой выбор на джемпере, цвет которого совсем не гармонирует с губной помадой, уныло признала Алекс и тут же нашла себе оправдание: переделывать макияж уже просто не было времени.
— Так расскажите мне правду, Алекс, — как из тумана выплыл голос Гордона.
Она решительно не знала, что сказать, и поэтому молчала. Гордон вздохнул.
— Послушайте, Алекс. Целый месяц нам предстоит работать вместе. Причем сотрудничать довольно тесно. И если мы не сможем подружиться, не будем доверять друг другу, то лучше мне вообще не начинать дела, а повернуть назад и отвезти вас домой, благо мы недалеко отъехали.
— Это неправда, что вы мне неприятны! — выпалила девушка, панически испугавшись, что он действительно сейчас развернет машину.
Да, расстаться с Сэмом ей и в правду было тяжело, но очень уж хотелось побывать в Сиднее. И что- нибудь сделать для компании тети Мэгги. Алекс было одновременно и страшно, и безумно интересно. И еще… провести целый месяц рядом с Гордоном Кросби!
— Тогда в чем проблема? — Гордон усмехнулся. — Почему вы избегаете меня? И так смотрите, будто я, по меньшей мере, посланник дьявола, а не человек, принесший вам хорошие новости?
Алекс отлично понимала, что ей надо как-то объяснить свое поведение, чтобы не выглядеть в его глазах абсолютной дурой. Она уже обожглась на этом с Робертом. Глупая, доверчивая, влюбленная до безумия девчонка, она с самого начала не скрывала своих чувств и чуть не отдала свою девственность ловкому бессовестному обманщику, каким Робби оказался на самом деле. Алекс была унижена его ложью, но урок не прошел даром. Сейчас, когда похожее чувство снова разгоралось у нее в груди, она старалась защитить себя от возможной обиды и боли.
Хотя, может, в действительности это нелепо и смешно, излишняя предусмотрительность. Ведь танго танцуют вдвоем! А Гордон ясно дал понять, что его интерес к ней — чисто профессиональный.
— Ну, так что? — переспросил он.
Да, именно неудача с Робертом может объяснить сегодняшнее ее поведение.
— Простите, если я показалась вам грубой, — прошептала Алекс. — Ей-богу, мне очень стыдно. Представляю, как ужасно все это выглядело. Но… — она бросила на него полный отчаяния взгляд, — но дело в том, что вы напомнили мне одного человека, о котором мне совсем бы не, хотелось вспоминать.
Гордон быстро повернулся к ней, и взгляды их встретились. Боже, какие у него глаза! — поразилась Алекс. Потрясающие, удивительно красивые и… понимающие. Я могла бы смотреть в них вечно…
— Бывшего дружка? — грубовато предположил он.
— И так можно сказать, — как-то неуверенно ответила Алекс.
Гордон перевел свой взгляд на дорогу.
— Ммм…
Он снова достал сигарету, но, к радости Алекс, не закурил. В большом помещении она еще переносила дым, но в машине…
— Так я похож на него? — Гордон на минуту оторвался от дороги.
— Не совсем. — У Робби были черные кудрявые волосы и холодные голубые глаза, которые я считала самыми сексуальными до тех пор, пока не увидела в них безразличие. — Но тоже красивый парень. И одевался он хорошо, почти как вы. Знаете, он говорил, что живет в Сиднее. Только вряд ли. Но мне еще больше захотелось побывать там.
— Он что, коммивояжер? — спросил Гордон.
— Нет, в некотором роде — эксперт-менеджер.
Гордон на мгновение задумался.
— А что эксперту делать в Коулфилде?
— А кто сказал, что в Коулфилде? Нет, я его встретила в Майнтоне.
— И когда же это было?
— Несколько месяцев назад.
— А что вы делали в Майнтоне?
— Работала.
— Работали? А я думал, что вы только у Сэма трудились.
— Нет, у Сэма я всего пару месяцев. Я была в Майнтоне, когда Сэм в начале зимы подхватил какой-то ужасный вирус гриппа, а потом началась пневмония. Пришлось вернуться домой, ухаживать за ним. Да и отель не на кого было оставить. Я-то думала, что быстро здесь со всем разберусь, но не получилось. А вообще-то я жила в Майнтоне давно, как школу окончила. И работала там.
— Тоже барменшей?
— Нет. Правда, пока училась на курсах, приходилось по вечерам подрабатывать барменшей, но потом — нет. Так что здесь пришлось снова вспоминать это занятие.
— Кем же вы работали в Майнтоне? Клерком, секретаршей?
— И опять не угадали. Я была управляющей мотелем.
— Управляющей мотелем!?
— Да, а почему нет? — вызывающе осведомилась Алекс, слегка раздосадованная его откровенным удивлением.
— Нет-нет, все в порядке. Просто меня ориентировали, что вы барменша.
— Ну, извините, что разочаровала вас, — съехидничала Алекс.
— Что вы! Я вовсе не разочарован, я поражен! Полагаю, вы и познакомились со своим другом у вас в мотеле? Наверняка он там останавливался!
— Да, ненадолго. Если быть точной, на три недели и один день.
— И между вами было что-нибудь серьезное?
— По крайней мере, тогда я так думала.
— Но, что-то случилось?
— Да, случилось. Пожар ночью, тогда целое крыло мотеля выгорело. Погиб один мужчина. Об этом сообщали в теленовостях. Вот тогда-то его жена и объявилась. Не мужчины, а моего друга. Она позвонила в мотель узнать, все ли в порядке с ее благоверным.
— Ой-ой!
— Вот именно, ой-ой, — грустно повторила девушка.
— И как же вы поступили?
— Я попросила его поискать другой мотель и другую дурочку, которой можно вешать лапшу на уши.
— И?..
— Он уехал.
Но не сразу. Он пытался убедить Алекс, что действительно ее любит, но не может оставить жену из- за маленьких детей. Клялся, что не открывал ей правду, так как был уверен, что она ни минуты с ним не останется, если узнает, что он женат.
И оказался прав.
Бедный ребенок! — подумал Гордон, заметив, как трясутся ее руки и дрожат губы.
Его всегда бесило, когда сексуально озабоченные жеребцы обманывали наивных девчонок, пытаясь затащить их в постель. Как это низко, подло! Господи! Да всегда найдется масса женщин, готовых отдать им себя, и без насилия или обмана. Однако некоторые хлыщи, кажется, почитают за особую доблесть обольстить беззащитную глупышку, нежную и доверчивую, которая даже не представляет, что какие-либо сексуальные отношения возможны без истинной любви. Эти скоты клянутся им в вечной любви, обещают весь мир, играют на чувствах. До тех пор, пока не затащат в постель.
Девственниц им подавай! Зачем? Быть может потому, что сами — отвратительные ублюдки, которым нравятся слезы старомодной добродетели? Или импотенты, чувствующие себя героями с неопытными девчонками, которым не с чем сравнить их жалкие действия? Кто знает?
