поднял глаза вверх, чтобы восхвалить Великого Лика, и увидел высоко в небе короткую яркую вспышку. Потом что-то огненное понеслось к земле.
«Падающая звезда! — понял Хурман. — Надо запомнить, куда она упадет! Великий Лик ответил моим мольбам!»
Забыв всё на свете, он присел на корточки и, вытянув шею, следил за сверкающим в небе следом от падающей звезды. Создавалось полное впечатление, что звезда падала прямо ему на голову. Испугавшись, что небесный посланец проломит ему череп, Хурман зачем-то вскочил на ноги и отскочил в сторону, налетев с размаху на кусты и создав такой шум, будто сквозь них ломился дикий кабан. К счастью, звезда упала не на него, а куда-то вниз, ближе к реке. Утром он найдет ее, и не нужно будет идти в Королевство Падающих Звёзд. Все мечты Хурмана сбудутся!
Но Хурман ошибся. Его счастье закончилось, даже не успев начаться. Созданный им шум привлек внимание разбойников, которые шныряли в округе и выискивали всех, кто мог остаться в живых. Хурман немного ошибался, разбойники иногда, не часто, но иногда, оставляли кого-нибудь из своих жертв в живых. Бывало, что пережившие ужас нападения так запугивали своими страшными историями других караванщиков, что купцы, увидев несущуюся на них разбойников, сдавались на их милость без всякого сопротивления. Таких «мирных» караванщиков разбойники не трогали, им тоже не нужны были лишние разговоры об их кровожадности, ведь можно было дождаться, что ватагу начнут искать регулярные войска Империи. А против них у разбойников не было бы никаких шансов. И быть перебитыми регулярными войсками Империи совсем не входило в их планы. Но не на этот раз. Все, кто был в караване, должны были погибнуть.
«Смотри, еще один!» — услышал Хурман чей-то крик. Он очнулся от восторженных мыслей о звезде и огляделся — что он наделал! Он стоял на опушке леса, совершенно открытый для разбойников.
Раздался свист летящей стрелы — Хурман упал навзничь. Из его повязки, уже потемневшей от крови, торчало оперение стрелы.
«Это уже было со мной однажды…», — подумал он, умирая. Его сердце билось всё медленнее, сквозь дымку угасающего взора он увидел двоих подъехавших к нему на невысоких лошадках людей с луками в руках.
— Этот готов! — сказал один, — Я никогда не промахиваюсь! Тем более, он словно специально, нацепил себе светлую тряпку на морду, как мишень. Стреляй, не хочу! Посмотрим, что у него есть?
— Да что у него найдешь? Это же явно нищий. А ты видел падающую звезду? — ответил другой.
— Видел.
— Может, поищем?
— Зачем она нам, скоро мы и так сделаемся богачами, да и времени на это нет. Бешеный Атаман приказал не мешкать. А он у нас голова! Всё рассчитывает! Ты думал, что когда-нибудь у тебя будет столько денег?!
Разбойники ускакали. Глаза Хурмана застыли навсегда — Великий Лик забрал себе еще одну никчемную глупую жизнь.
Тонкий луч восходящей Звезды Сатара осветил крупного молодого мускулистого мужчину, неподвижно лежащего на траве среди кустов лесной ягоды, скользнул по его лицу и побежал дальше по кустам и траве, пробуждая насекомых, птиц, мелких зверьков и другую живность, осмысленная жизнь которых начиналась с наступлением утра и замирала ночью. Пробуждающейся природе совсем не было дела до разыгравшейся вчера в этих местах человеческой трагедии.
Судя по глупой, счастливой улыбке, проступившей на губах спящего мужчины, это был даже еще не мужчина, а скорее, еще юноша. По-видимому, ему снилось что-то приятное.
День постепенно разгорался. Наступил полдень. Высоко в небе парил падальщик. Он чувствовал, что не так давно внизу кто-то опять позаботился, чтобы он никогда не умер с голоду. Да, действительно, внизу на земле лежала пища. И ее было много, но вокруг нее сновали эти двуногие. Придется немного подождать, когда они уберутся подальше. Но вид пищи разбудил у падальщика сильный голод, ему был нужен хотя бы один кусочек. А вот и добыча! Немного в стороне, где не было двуногих, друг на друге лежали два тела. Падальщик хорошо разглядел беззащитную плоть, которая скоро поддастся его когтям и клюву. Он опустится прямо на верхнее тело и начнет со своего любимого лакомства — глаз. Падальщик стал планировать вниз.
В это время Звезда Сатара, поднявшаяся в зенит, залила своими жаркими яркими лучами лицо юноши, и он, зашевелился, пытаясь прикрыть ладонью глаза от яркого света. Но тут же застонал от тупой боли в районе затылка. На его лицо упала тень, и он, сощурив глаза, увидел в небе снижающего прямо к нему большую хищную птицу. Взгляды птицы и юноши встретились, и вдруг, словно увидев что-то опасное или страшное, птица резко отпрянула, неуклюже замолотив крыльями по воздуху, и стремительно развернувшись, быстро полетела в обратную сторону.
«Чего это она, — подумал юноша, — или эта я такой страшный?»
Юноша пошевелил головой и почувствовал, что она лежит на чем-то твердом и неудобном, то ли на камне, то ли на куске железа.
Попытавшись присесть, он уперся руками в землю и наткнулся на холодный кусок металла. Это оказался большой пехотный щит, лежавший на земле. Проследив по нему взглядом, юноша увидел, что щит держала рука какого-то мертвого воина с раскроенной страшным ударом, видно, вместе со шлемом, головой, под которую натекла приличная, уже загустевшая, лужа крови. Расколотый шлем валялся рядом, и очнулся, юноша, лежа затылком как раз на этом разбитом, перемазанном кровью шлеме.
— Где это я? — хриплым голосом прошептал юноша.
Вокруг было тихо, лишь где-то чирикали птички, да стрекотали насекомые. Свежий влажный воздух, похоже, что недалеко была вода, был пропитан приятным ароматом цветов.
Где он находился, что это за мертвый воин, юноша не мог себе представить, как он не попытался что-то вспомнить.
Вокруг простирались густые кусты лесной ягоды. Совсем рядом, юноша лежал у его подножия, возвышался небольшой холм с крутыми склонами, со стороны которого кусты были поломаны и смяты, как будто кто-то большой и тяжелый скатился или проломился сквозь кусты, сбегая с этого холма.
«Похоже, здесь обитают дикие кабаны, — подумал юноша, — а может это я или этот мертвец и поломали кусты? А что, я, наверное, смог бы!»
Оглядев себя, юноша отметил свою тяжелую мускулистую фигуру, с тугими перекатывающими мышцами, выпиравшими сквозь одежду. Одет же он был в кожаные, немного изодранные, темно- коричневые штаны из мягкой кожи какого-то животного, холстяную рубаху и легкую кольчугу поверх рубахи. Кольчуга начиналась чуть выше колен и покрывала руки почти до локтей. На кольчугу была надета куртка- безрукавка из такой же кожи, что и штаны, зашнурованная спереди тоненькими ремешками. Куртка тоже была потрепанная и немного рваная. На штаны, сбоку по бедрам, и на куртку были нашиты многочисленные маленькие узкие длинные карманы неизвестного предназначения. На ногах были кожаные, но из более плотной кожи, полусапожки. Обе руки, начиная от запястья и почти до локтей, были защищены наручами из темного металла, по виду похожие на кору дерева. На шее мотался какой-то оборванный кожаный шнурок. Юноша вдруг замер.
— А я кто такой!? Не помню! — произнес он вслух.
У него опять резко заболел затылок. Пощупав его, он обнаружил на нем огромную перемазанную липкой загустевшей кровью шишку. Чья эта была кровь, то ли самого юноши, то ли мертвого воина, было непонятно.
«Видно, хорошо меня по затылку чем-то приложили, — подумал юноша. — Всю память отшибли, ничего не помню».
Недалеко зашевелились смятые кусты, и показалась голова большой черной с серыми подпалинами собаки. Тяжело дыша, собака высунула язык, посмотрела на юношу, сверкнула глазами и беззвучно скрылась.
— Постой! Ты откуда, ты чья!.. — крикнул юноша и полез за собакой, но ее и след простыл. Вместо собаки он наткнулся на две котомки, которые лежали на земле, зацепившись лямками за один из поломанных кустов лесной ягоды. Чуть поодаль на земле валялся помятый в затылочной части легкий
