Реквием

невольно вспоминаю отца, его спокойный, идущий из живота голос взрослого человека.

— И ты тоже, — вру я.

Стивен кивает, и во взгляде его читается «спасибо, я знаю». Я машинально отодвигаюсь на несколько дюймов. Поверить не могу, что я целовала его про­шлым летом. Поверить не могу, что я рисковала всем — рисковала подхватить инфекцию — ради этого парня. Но нет. Тогда это был другой парень.

— Ну, так, когда же счастливое событие? В следую­щую субботу, верно? — Стивен засовывает руки в кар­маны и покачивается на каблуках взад-вперед.

— В пятницу. — Я откашливаюсь. — А ты? Тебе же подобрали пару?

Прошлым летом мне и в голову не приходило об этом спрашивать.

— Конечно. Моя пара — Селия Бриггс. Вы с ней знакомы? Она сейчас в университете. Мы поженимся, когда она его окончит.

Я знаю Селию Бриггс. Она училась в «Академии Нью Френдс» школе, соперничающей с нашей. У нее был нос крючком и громкий, дребезжащий смех — та­кой, словно она сражается с каким-то нехорошим за­болеванием горла.

Стивен, словно подслушав мои мысли, говорит:

— Она не первая красавица, но она славная девуш­ка. А ее отец — глава регуляторов, так что у нас все бу­дет в шоколаде. Мы, собственно, так и получили при­глашение на эту вечеринку. — Он смеется. — Неплохо, надо сказать.

Хотя нас тут на террасе осталось всего двое, меня внезапно охватывает приступ клаустрофобии.

— Извини, мне нужно вернуться к гостям. — Я че­рез силу смотрю на Стивена. — Приятно было пови­даться.

— И мне, — отзывается Стивен и подмигивает. — Желаю весело провести время.

На это я могу лишь кивнуть. Я прохожу через за­стекленную створчатую дверь и цепляюсь подолом платья за щепку в пороге. Я не останавливаюсь — лишь резко дергаю платье и слышу, как оно рвется. Я про­бираюсь мимо группок, состоящих из завсегдатаев ве­черинок. Здесь самые богатые и самые важные члены портлендского общества, все сплошь надушенные, на­пудренные и хорошо одетые. По пути через комнату я ловлю обрывки разговоров, потоки звуков.

«А знаете, мэр Харгроув связан с АБД».

«Не во всеуслышание».

«Пока что».

Встреча со Стивеном Хилтом вывела меня из рав­новесия. Сама не знаю почему. Кто-то вкладывает мне в руку бокал с шампанским, и я пью его — быстро, ни о чем не думая. Пузырьки играют у меня в горле, и мне приходится сдерживаться, чтобы не чихнуть. Я уже очень давно ничего не пила.

Люди кружат по комнате, вокруг оркестра, танцу­ют тустеп и вальс. Руки напряжены, движения изящ­ны и уверены. Рисунок танца все время изменяется, так что голова начинает кружиться. Две высокие жен­щины с царственной внешностью хищных птиц смо­трят на меня, когда я прохожу мимо.

— Очень красивая девушка. И на вид здоровая.

— Не знаю. Я слышала, ее оценки фальсифициро­ваны. Думаю, Харгроуву лучше было бы...

Женщины теряются в круговороте танцующих, и их голоса ускользают от меня. Но другие разговоры превосходят их беседу.

— Сколько детей им поручено?

— Не знаю, но, судя по ее виду, она может спра­виться с целым выводком.

У меня горят щеки и грудь. «Она» — это я.

Я ищу взглядом моих родителей или миссис Харгроув, но не нахожу их. Я даже Фреда не вижу и на мгновение меня захлестывает паника: я в зале, полном чужих людей.

Тут я и осознаю, что у меня нет больше друзей. На­верное, я подружусь с друзьями Фреда, людьми наше­го круга и уровня, людьми, у которых сходные интере­сы. Людям нравятся эти люди.

Я глубоко вздыхаю, силясь успокоиться. Мне не следует так себя чувствовать. Я должна быть храброй, уверенной и беззаботной.

— По-видимому, с ней в прошлом году, перед исце­лением, были некоторые проблемы. У нее начали про­являться симптомы...

— Да они у многих проявляются, разве нет? Имен­но поэтому столь важно, что новый мэр вступил в союз с АБД. Кто способен нагадить в памперс, того можно и излечить. Я так считаю.

— Марк, пожалуйста, давай не...

В конце концов, я замечаю Фреда в другой конце зала; его окружает небольшая толпа, а по бокам два фотографа. Я пытаюсь пробиться к Фреду, но тол­па она, похоже, по ходу вечера все растет и растет, перекрывает мне путь. Я получаю локтем в бок и, спот­кнувшись, налетаю на женщину с большим бокалом красного вина в руках.

— Извините, — бормочу я, протискиваясь мимо. Я слышу, как кто-то хватает ртом воздух. Раздаются нервные смешки. Но я слишком сосредоточена на том, чтобы пробиться через толпу, и меня не беспокоит, что я привлекаю к себе внимание.

Потом ко мне пробирается мать. Она крепко хвата­ет меня за локоть.

— Что с твоим платьем?! — шипит она. Я опускаю взгляд и вижу на груди расползающееся красное пятно. Меня разбирает неуместный смех: пят­но выглядит так, словно меня подстрелили. К счастью, мне удается сдержать смех.

— Меня облила одна женщина, — сообщаю я, отце­пляя ее руку. — Я как раз собралась пойти в уборную.

Стоит мне произнести эти слова, и я чувствую об­легчение: у меня будет перерыв!

— Ну, так поторопись! — Мать качает головой с та­ким видом, словно это я виновата, что меня облили. — Фред скоро будет произносить тост.

— Я быстро, — обещаю я.

В коридоре намного прохладнее. Мои шаги заглу­шает роскошный ковер. Я направляюсь в дамскую комнату, наклонив голову, чтобы не встречаться взгля­дами с немногочисленными гостями, просочившими­ся в коридор. Какой-то мужчина громко, хвастливо говорит в мобильник: «Здесь у всех такие деньги!» Пахнет сухими духами и слегка — сигаретным дымом.

Я подхожу к уборной, берусь за ручку двери — и за­стываю. Изнутри доносятся голоса, потом раскат сме­ха. Потом отчетливо слышатся слова какой-то жен­щины:

— Из нее получится хорошая жена для него. Это правильно, особенно после того, что произошло с Касси.

— С кем?

— С Касси О'Доннел. Его первой парой. Не пом­нишь?

Я так и стою, держась за ручку. Касси О'Доннел. Первая жена Фреда. Мне практически ничего не гово­рили о ней. Я жду, затаив дыхание, надеясь, что собе­седники скажут еще что-нибудь.

— Конечно-конечно. Когда это было? Два года на­зад?

— Три.

Другой голос:

— Знаете, моя сестра училась с ней в одной школе. Тогда ее звали по среднему имени, Меланея. Не прав да ли, дурацкое имя? Сестра говорит, она была закон­ченной сучкой. Но я думаю, в конце концов, она полу­чила свое.

— Мельницы Господни...

Шаги, приближающиеся ко мне. Я отступаю вбок, но недостаточно быстро. Дверь распахивается. В двер­ном проеме появляется женщина. Она, вероятно, на несколько лет старше меня и глубоко беременна. Она испуганно отступает, давая мне дорогу.

— Вы заходите? — любезно интересуется женщи­на. Она не выказывает ни замешательства, ни смуще­ния, хотя наверняка подозревает, что я подслушала их разговор. Ее взгляд прикован к пятну на моем платье.

За ее спиной, у зеркала стоят еще две женщины и смотрят на меня с любопытством и