Кортни расцвела от похвалы.
— Спасибо. Действительно с Райаном легко ладить, но, думаю, дело в том, что у них с Гаем очень разные характеры. Со времени рождения Райана нас только двое, он и я, поэтому бывают моменты, когда он вынужден действовать по-взрослому, как настоящий мужчина. Но потом он снова превращается в маленького мальчишку. — Кортни говорила, чувствуя ласковые руки Джерета на своих плечах, тепло его бедра. Как много времени прошло с их первой ночи любви!..
Они подошли к грузовику, и Кортни увидела, что кузов заполнен банками с краской.
— Ты говорила, что краска должна быть светлой и веселенькой. — Джерет поставил одну банку на землю и открыл крышку. — Смотри, ну и как?
Кортни уставилась на ярко-желтую краску и не знала, смеяться ей или плакать. Джерет же выглядел очень довольным. Краска была веселой и очень яркой, и если выкрасить ею все стены в доме — они засверкают.
— Тебе не нравится?
Он был настолько разочарован, что Кортни поспешила его успокоить:
— Она симпатичная.
— Ты на самом деле так думаешь?
— Да.
— Так ты переедешь ко мне?
Кортни вздохнула. Не дожидаясь ее ответа, Джерет сказал:
— Послушай, Малыш. Давай попробуем пожить у меня, а твой дом пока закроем. И если тебе не понравится, мы переедем сюда. Там или здесь — в общем-то это не имеет никакого значения. Знаю, ты хочешь сохранить и свой дом, и заповедник. — Джерет вновь протянул к ней руки, но на дороге показалась машина с экскурсантами. Джерет застонал:
— Кажется, они сделали это нарочно назло мне.
Кортни улыбнулась:
— Нет, просто сейчас — самое время наблюдать за птицами. Весна. А так как я не предполагала, что меня ждут совсем иные дела, то запланировала много экскурсий. Позже я изменю расписание.
— Я хочу обнять тебя. — Сердце Кортни замерло.
— Я могу упасть в обморок.
— Ничего, я поймаю тебя, Малыш. Как ты думаешь, если мы назначим свадьбу на седьмое апреля?
— Так скоро? — ответила она чуть дыша.
— Меня бы больше устроило — завтра.
— Седьмого? Что ж, хорошо.
— Тогда я быстренько примусь за покраску дома.
— Доброе утро, миссис Мид! — крикнул кто-то из приехавших любителей птиц.
Джерет схватил банку с краской, кинул ее в машину и сказал:
— Пока, Малыш. Вечером приеду за вами с Райаном, будем есть у меня гамбургеры. О'кей?
— Непременно. Пока, Джерет.
Неделю спустя Кортни жарила на кухне цыпленка, а Райан рядом делал уроки.
— Мы решили, что нам нужно переехать в дом мистера Кэлхоуна, Райан, — сказала Кортни, — но у тебя будет там своя комната.
— А что станет с бабушкиным домом?
— Мы сохраним этот дом, и однажды он перейдет к тебе. А если нам вдруг не понравится у мистера Кэлхоуна, то мы все вместе переедем обратно.
— Ого-го! Выходит, у нас будет два дома!
Внезапно о чем-то вспомнив, Кортни закрыла сковороду крышкой и присела рядом с сыном:
— Вот что я еще хотела тебе сказать, дружок. Ты знаешь, что мистер Кэлхоун часто сквернословит, но ты, Райан, не должен брать с него пример.
— О, он мне уже говорил об этом.
— Неужели?
— Ага — мальчик перевернул страницу учебника. — Он наговорил кучу всякой чепухи о том, как тебе не нравится, когда ругаются, что ему и самому пора бы перестать, а Гаю и мне не надо ругаться, потому что эти слова обидчивые.
— Обидные. Это значит, что ими можно обидеть близкого человека. Я не люблю, когда их говорят.
— Ага, а еще он сказал, что ему попадет, если я начну ругаться. А он постарается исправиться и не будет говорить таких слов, как… — Райан закатил глаза. — Но мне кажется, он не очень сильно старается. Если бы ты слышала, что он сказал, когда лошадь наступила на его шляпу!
— О Райан, ты уж не повторяй, пожалуйста, этих слов.
— Не волнуйся, мам, от меня ты их не услышишь.
— Гай что-то ничего не говорит о нашей свадьбе.
— Мне кажется, что он боится потерять своего папу.
— Потерять?
Райан положил карандаш и хмуро посмотрел на мать. Кортни удивилась, увидев в его глазах страх. Она протянула руки, Райан кинулся к ней и прижался, обхватив обеими руками.
— Ты любишь мистера Кэлхоуна, мам, а ты будешь по-прежнему любить меня?
— Ну конечно же, буду, Райан. Если ты любишь Эбенезера, это вовсе не означает, что ты перестал любить меня. Любовь не вытекает, как вода. Иногда мне кажется, что чем больше мы отдаем другим, тем больше получаем взамен. Я буду любить тебя так, как любила всегда, а теперь и мистер Кэлхоун будет любить тебя тоже.
Мальчик отошел от матери и покраснел.
— Мне кажется, Гай не будет меня любить.
Кортни засмеялась:
— Вы поладите.
— Мы что, будем братьями?
— Сводными братьями.
— Как здорово!
— А как продвигается окраска дома? — спросила Кортни вставая, чтобы перевернуть цыпленка. — Я не была у них целую неделю.
— Да все желтое, мам. Желтое-прежелтое. Как мой старый полиэтиленовый дождевик. Даже из-за деревьев мы с ребятами увидели его из школьного автобуса, прямо с дороги. Дом такой же яркий, как и автобус. Ребята спрашивали Гая, он что, живет в школьном автобусе?
— О, дорогой! Мистер Кэлхоун так старается, давай не будем огорчать его.
— Да знаю я. Я уже сказал ему, что все здорово, хотя и очень желтое. Он носит все время темные очки от солнца, наверно, поэтому сам ничего и не замечает.
— Ну ладно, давай оставим эту тему, — предложила Кортни, накладывая на тарелки хрустящего золотистого цыпленка, а сама в это время думала о Джерете Кэлхоуне.
Вечером следующего дня Джерет приехал к ним и пригласил Кортни с Райаном на ужин. По дороге мальчишки на заднем сиденьи форда вертели кубики Рубика. Кортни сосредоточенно всматривалась вдаль, ее нетерпение возрастало, и наконец сквозь деревья зажелтело нечто невообразимое. Ребята побросали кубики и ждали, что она скажет.
— Мы уже почти закончили, — объяснял Гай, — вместе с папой красили целыми днями.
— Гай — настоящий помощник, — похвалил сына Джерет. — Подожди, Малыш, сейчас увидишь наш дом полностью. Думаю, ты согласишься, что он яркий и веселый.
— Может быть, вы одолжите маме солнечные очки? — предложил Райан.
— Зачем?
