Возделанные поля, леса, оставленные украшать склоны холмов и гор, дороги (эти скрепы прекрасного) — все это пришло со временем. Европа возделывалась тысячелетиями, постепенно обретая свою красоту; она сохранила ее там, где цивилизация, словно старомодный наставник, милостиво облагородила природу, не требуя ничего взамен.
ИЗ РАННЕЙ ИСТОРИИ ЕДИНОРОГОВ
Средневековые художники придали единорогам чарующую внешность. Какой же ей еще быть, если приручить единорога может только дева? На шпалерах из музеев Парижа и Нью-Йорка единороги предстают одновременно мужественными и кроткими — эти белые кони, наилучшим украшением которым служит тонкий длинный рог. Пусть геральдический единорог британской короны горд и независим, даже драчлив, но это тот же зверь — ладно сложенный белый конь, с чем-то вроде козлиной бороды и не совсем конским хвостом.
Но художники Ласко представляли единорога иначе. Среди лошадей, быков, зубров, бизонов, оленей вы замечаете странное существо: рог прямой, хвост лошадиный, шкура покрыта пятнами дикой кошки, холка не разберешь чья. Некоторые спорят и говорят, что две параллельных черты обозначают не один толстый рог, а два тонких. А что тут спорить? Таких рогов в природе не бывает. Один или два — посажены они, как у будущих единорогов, и, как будущие единороги, зверь из Ласко соединяет в себе облик разных живых существ. Порассуждаем лучше о том, есть ли какая-нибудь связь между творческой фантазией художников верхнего палеолита и единорогами европейского Средневековья?
Средние века унаследовали единорогов от классической древности. Уже в поздней античности рассказывали о деве и единороге, но имела хождение и менее возвышенная версия, согласно которой единороги чрезвычайно любвеобильны, и верный способ их выманить — это привести надушенную модницу. Что единорог — это лошадь, хотя бы и с оленьей головой — чего только не бывает в Индии! — знал уже Мегасфен, побывавший на берегах Ганга в качестве посла греко-македонской Сирии около 300 г. до н. э. О белом цвете этого существа сообщает Ктесий, который тремя поколениями раньше служил у персов придворным врачом. В его представлении единорог — это обитающий в Индии дикий осел величиной с лошадь. Еще раньше Ктесия об индийских диких ослах прослышал Геродот. Не догадываясь о том, что это на самом деле за звери, Отец Истории придал их индийскому контингенту в составе персидской армии, двинувшейся на Элладу. (Надо продать идею Голливуду: триста спартанцев, сомкнув щиты, отражают атаки единорогов!) Ктесий знал больше Геродота. По его словам, природа наделила индийского дикого осла многоцветным рогом длиной в полтора локтя. Разбегается зверь неторопливо, но как разгонится — несется с неимоверной быстротой. Угнаться за ним невозможно.
Китайцы были тоже наслышаны о единороге. Обычно они его описывали как однорогого оленя с бычьим хвостом, но в одном раннем сообщении он уподобляется лошади. Благодаря раскопкам рассказы дополнились изображениями. Вырезанный из дерева зверь не конь, не дикий осел, не олень, а именно ни на кого не похожий единорог. Он наклонил голову, приготовившись нанести удар своим единственным, прямым и длиннющим рогом. Но вот что особенно примечательно. Ван Чун, писатель конца первого века, сравнивает поразительную быстроту, с которой над обширной землей перемещается солнце, с бегом единорога.
Греки и китайцы пересказывают, можно сказать, один и тот же сон. Кому и где он приснился?
Ассирийский царь Салманасар III (858–824 гг. до н. э.) поведал миру об удивительной дани, которую доставили ему далекие цари и народы. Изображение ее он повелел запечатлеть на обелиске: слон, длиннохвостые обезьяны и «бык, обитающий у реки Сакея». Бык наделен массивным, но коротким рогом, растущим посреди лба. Соседство представителей индийской фауны приводит ученых к выводу: это носорог. В действительности же изображен бык-единорог, и вот что интересно: изображения однорогих быков появляются в следующие века в областях, находившихся в контакте с Ассирией, — на роскошном бронзовом поясе из Урарту, на монете лидийского царя Креза (одной из самых ранних, когда-либо отчеканенных на земле), на покрытых глазурью вавилонских воротах, посвященных богине Иштар, на рельефе, украшавшем лестницу во дворце Дария I. Всегда рядом львы, и обычно мы видим, как однорогий бык сражается со львом. Соответственно подчеркнута сила зверя, а не его быстрота. Откуда же греко- китайский вариант?
Я думаю, дело было так. Поскольку Салманасар получил в дар однорогого зверя (это был, конечно, носорог), существование единорога было признано фактом. Однако десятилетие за десятилетием никому не удавалось привезти единорога живым или мертвым. Индия была далеко, и регулярных сообщений с ней в VIII–VII веках не было. Тут и сложилась легенда, будто единорога невозможно поймать потому, что он неимоверно быстро бегает. Коль скоро возникло такое представление, единорогу суждено было сменить облик быка на облик быстроного существа — газели, лани и с наибольшей вероятностью лошади.
Возможно, вавилонские ворота, сооруженные при Навуходоносоре в первой половине VI века, запечатлели переходный момент в истории легенды. Однорогий бык здесь наделен конской гривой. Он показан в движении, а повторение однотипных изображений в ряд создает эффект быстроты движения. Рядом показана вереница единорогов совсем другого типа — фантастических существ, обыкновенно называемых драконами.
Дальнейшее развитие легенды на Западе выглядит вполне логичным. Если единорога нельзя догнать, то его можно попытаться приманить. Одни полагались на чары искушенной женщины, другие считали наилучшей приманкой девственницу. Неудивительно, что в Средние века предпочтение было отдано более целомудренному воззрению, и образ единорога облагородился.
По моему рассуждению выходит, что толчком для складывания классического представления о единороге послужило особое историческое событие в особых исторических обстоятельствах: однажды, при отсутствии устоявшихся связей между Ассирией и Индией, к ассирийскому двору доставили индийского носорога. И здесь творческая фантазия художников Ласко оказывается не при чем.
Но это только часть истории. Ведь и помимо росписей Ласко, единороги древнее обелиска Салманасара. Единороги изображены на сотнях печатей, найденных в Хараппе, Мохенджо-Даро и других центрах цивилизации долины Инда, уже погибшей ко времени Салманасара. Они предстают здесь своего рода однорогими быками — не мощные и не быстрые, скорее мечтательные. Их единственный рог — тонок и длинен, он идет вверх с изящным изгибом. Есть превосходный материал для сравнения: на нескольких печатях изображены носороги. Вот у этих рог прямой, устремленный вертикально вверх, а в остальном они изображены достаточно реалистично. Единороги на них совсем не похожи. Вообще, иконография единорогов имеет поразительно мало общего с обликом носорогов. Марко Поло, повидавший на Яве этих животных, был до глубины души изумлен европейским фантазиям о единороге и деве.
Мотив борьбы между однорогим быком и львом тоже древнее обелиска Салманасара. Есть шумерское изображение, есть выразительнейший рисунок на вазе из Луристана. Скорее всего, носорог предстал на обелиске в виде быка под влиянием старых представлений.
Сходный мотив засвидетельствован и в Египте, причем в пародийном исполнении. На папирусе времен Рамсеса III мы видим однорогую антилопу и льва. Они, словно люди, восседают на табуретах, свесив ноги, будучи заняты настольной игрой, более всего напоминающей шахматы.
Где и как все это началось? Не уходит ли история единорогов в доисторическую эпоху?
ЕВРОПА РИМСКАЯ
С моим другом Дэвидом Констаном мы познакомились на трамвайной остановке. Куда еще мог ехать интеллигентного вида еврей утром выходного дня, как не туда же, куда и я, — в университет Бостона? Я поделился с ним своей догадкой, к моему удовольствию оправдавшейся. Ученое собрание, впрочем, оказалось скучным. Я вынул книжку. Дэвид полюбопытствовал, что я читаю, и одобрил мой выбор. Затем мы виделись множество раз — у него в Провиденсе, у меня в Петербурге. А теперь я приехал к нему в
