а я хихикала, потому что целовал он очень щекотно. Увы, забаву пришлось прервать. Хмель и веселость разом с меня слетели. Лешка сообщил, что их, похоже, выследили хозяева — через мальчика Гошу, бегавшего в аптеку за лекарством для Анны Сергеевны. Лешка боялся, что их могут попытаться вернуть… Или просто убить — в назидание другим, чтобы сбежать не пытались. Мне показалось его предположение несколько бредовым: к чему это — преследовать, убивать, рисковать — не проще ли забыть о нем и купить нового раба? Но Лешка был уверен, что хозяева этого так не оставят. В конце концов, он знал законы их мира, а я могла только что-то предполагать… И прав наверняка был он, и мне следовало прислушаться к нему, а значит — им всем грозила опасность! А если не всем, то уж Лешке-то с Гулей — точно. По крайней мере, он надеялся, что близких не тронут. Только его.
— Что значит — «только тебя»? Ты так это говоришь, словно уже решился умирать! — возмутилась я.
— Возможно, придется, — грустно, но твердо сказал Лешка.
— Не смей даже думать о таких глупостях! Твои близкие не переживут, если еще раз тебя потеряют. Тебе надо куда-то скрыться… Вместе с Гулей. Может, вам перебраться ко мне?
— Я уже думал. Но ни к тебе, ни к твоему актеру мы не можем пойти. Я не знаю, кто мог видеть наш побег. Вас обоих могли вычислить.
— Не хочешь же ты сказать, что они явятся к самому Шереметьеву! Такой дом, такая охрана, — принялась уговаривать я, искоса поглядывая на Костю и наблюдая, как меняется выражение его лица: от разочарования из-за несостоявшегося акта любви до вселенского ужаса — без его ведома я кого-то зову пожить в его квартире!
Да, возможно, все обошлось бы куда счастливее, если бы они и в самом деле пожили у Кости.
Но Лешка не согласился. Не знаю уж почему. Возможно, не хотел утруждать совершенно постороннего ему человека, который к тому же однажды ему помог… Или действительно боялся?
Да и Костя, мягко говоря, не настаивал на том, чтобы Лешка с Гулей отсиживались именно у него.
А кончилось все тем, что Лешка с Гулей и детьми решили перебраться к Элечке. Она сама предложила, когда мы поставили ее в известность о произошедшем. И Лешка согласился.
Проблема была лишь в том, как им доехать до Элечки-ного дома — через всю Москву! — чтобы их не заметили многочисленные соглядатаи… Тем более что Лешка был почти уверен, что Гошу «вели» до подъезда и теперь наверняка кто-нибудь за подъездом тем следит. Признаться, меня несколько удивляло, как сильно он боится своих бывших хозяев, и я предположила даже, что он преувеличивает опасность… Но ему я этого, конечно, не сказала. Я просто запрягла двоих своих хороших приятелей по тиру — Васю и Женю, — и на следующее утро после Лешкиного звонка они подогнали грузовичок к дому Рославлевых, чтобы провести акцию «погрузки мебели». Как в пародии на шпионский боевик, внутри шкафов мы спрятали наших беглецов.
Я при погрузке не присутствовала, чтобы не привлекать внимание. Сидела у Элечки и ужасно переживала. По прибытию ребята отчитались: в подъезде Рославлевых и на лестнице они никого не заметили, так что, возможно, за домом велось только наружное наблюдение. И до Элечкиного дома никто их не преследовал. Конечно, в шпионских боевиках машины постоянно меняются, чтобы не привлекать внимание преследуемых… Но вряд ли бандиты из сферы нищенского бизнеса способны на такое вероломство! К тому же — пойди догадайся, что мебель выносили именно из квартиры Рославлевых.
Элечкины родители уехали в дом отдыха, и в ее квартирке, состоящей из трех крохотных комнатушек, удалось вполне комфортно расположить и Лешу с Гулей, и Гошу с Викой.
Гришенька тут же взял Гошу под свое покровительство и повел его в свою комнату: показывать новую компьютерную игру. Через некоторое время из комнаты донеслись возбужденные крики Элечкиного сына:
— Смотри, смотри, он сейчас ему голову оторвет вместе с позвоночником! Смотри, это мой любимый монстр, я за него всегда играю! Сейчас он ее за горло схватит — и кровь прямо в потолок! Вау! Смотри, смотри, его сейчас заживо сожгут! Это моя любимая казнь!
К обеду Гоша вышел бледный и молчаливый. Любимая Гришенькина игра явно произвела на него неизгладимое впечатление. По случаю гостей Элечка приготовила несколько своих коронных блюд. Обед прошел весело и приятно, а после обеда Элечке нужно было бежать в свой салон красоты — в тот день она работала во вторую смену, — а у меня было назначено свидание с Костей… Я весело попрощалась с Лешей и Гулей. Я еще не знала, что это — последний раз, когда мы видимся в такой приятной обстановке. Последний раз — перед целой чередой испытаний.
Гошка стоял рядом со мной бледный и напряженный, прижав крепко стиснутые руки к груди. Никогда еще не видел на человеческом лице такого отчаяния.
— Гош, ты чего? Ничего страшного не случилось, но меры предосторожности нужно принять. Просто на всякий случай.
Гошка коротко кивнул.
— Я… понимаю…
Из моей комнаты высунулась Гуля со статической щеткой для вытирания пыли в руках.
— Вы чего? Что случилось?
Я как раз раздумывал, что ей сказать, когда телефон вдруг пронзительно заверещал. Мы все трое вздрогнули.
Металлический женский голос произнес номер уличного телефонного автомата. Один раз… второй…
Как три жалких кролика смотрели бы на удава, так мы смотрели на мигающий красным дисплей, — замерев, затаив дыхание, покрываясь холодным потом.
Неужели — так быстро?! Быть не может!
Из комнаты появилась бабушка. Она знала, что отвечать на телефонные звонки в отсутствие деда и Аньки должна только она, и поэтому ее ничуть не удивило, что все мы столпились вокруг телефонного аппарата. Обратить внимания на наши лица бабушка еще не успела.
— Я слушаю вас… Нет, молодой человек, у нас таких нет. Вы не туда попали.
Бабушка положила трубку на рычажок и только потом с удивлением взглянула на нас.
— Что-то случилось?
— Кого спросили? — осведомился я, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно.
— Какую-то Свету… А что?
Да, пожалуй, нам действительно стоит на время куда-нибудь переехать. В самом ли деле ошиблись номером или нас проверяли — неизвестно, но жить в любом случае мы будем теперь, пугаясь каждого шороха и стука.
Снова звонок, и снова мы подпрыгнули до потолка — теперь уже четверо.
На сей раз звонила Софья.
— Собирайтесь, и, пожалуйста, побыстрее. Разгрузите платяной шкаф в комнате Анны Сергеевны и ту тумбу для белья, что стоит у Анюты. Завтра рано утром к вашему подъезду подъедет грузовичок.
— Сонька, ты гений! — воскликнул я, уже понимая ее замысел.
— Они — если они действительно нашли вас — тоже не дураки. И если за домом следят, нам надо попытаться хоть как-то замаскироваться.
— А водитель с грузчиками будут в курсе, что людей понесут?
Софья засмеялась.
— Ну конечно, Леш. Не бойся, не уронят и врагам не сдадут, это уж точно.
Потом мы долго обсуждали, где нам лучше всего будет укрыться, и в конце концов остановились на Элечке.
— Гуля… Бабушка… Гошка… — произнес я, — слушай мою команду! Гуля и бабушка — выгребать хлам из шкафа… Да, да, бабушка, из твоего. Гошка — то же самое из Анькиной тумбы. Времени вам даю до вечера.
Я демонстративно посмотрел на часы, а потом с деланным удивлением на разинувших рты домочадцев.
