романтичной и доверчивой…
Желание причинить ему ту же боль, что и он ей, внезапно пришло к ней. Сами собой вырвались горькие слова:
— Хочешь знать, почему я сбежала от тебя? Теперь ты это заслуживаешь! Во-первых, мне стало известно, что ты уже был женат, однако…
— Джейн…
Его голос прозвучал предостерегающе, хотя в нем слышались и скептические нотки. Но это лишь подстегнуло Джейн.
— Во-вторых, тебя обвиняли в избиении жены. Ты так жестоко с ней обращался, что на полицейских фотографиях ее едва можно узнать. Что ты на это скажешь… — Джейн повернула заплаканное лицо к мужу, в широко раскрытых глазах девушки застыла едва сдерживаемая боль. — А теперь ты взялся за меня? Я — твоя новая добыча! Ты женился на мне, чтобы упрочить свое общественное положение. И теперь можешь поступать со мной так, как обычно поступаешь, когда рассержен или твои грязные интрижки не складываются, как тебе того хотелось бы…
— Джейн…
— Теперь мне все равно, — Джейн сняла с пальца кольца и бросила в Филиппа. — Только обидно, что я была настолько глупа, что увлеклась тобой, забыв обо всем на свете!
3
— Кто сообщил тебе… о моей первой жене?
Лицо Филиппа было бесстрастным, голубые глаза стали холодными и мрачными. Теперь он казался Джейн совершенно незнакомым человеком. Внезапно девушка горько пожалела, что, поддавшись минутному порыву, все рассказала мужу, до основания разрушив и без того хрупкие отношения.
— Я получила письмо, — отрывисто произнесла она, — с фотографиями, документами, выписками из обвинительного заключения полиции…
— Кто прислал тебе это письмо? — сурово спросил Филипп.
— Я не знаю… — вдруг смутившись, пролепетала Джейн.
— Другими словами, это анонимное письмо? — ледяным тоном произнес Эшли.
Злая ирония, прозвучавшая в его голосе, помогла ей собраться с силами. Какое он имеет право говорить с ней подобным тоном? Уж если кому и надо оправдываться, так это Эшли.
— Да, письмо анонимное! — бросила Джейн.
Тут она обратила внимание на то, что все еще обнажена. Девушка стянула с кровати простыню и завернулась в нее, как в тогу. Непонятно, как ему все время удается заставлять ее выступать в роли обвиняемой?
— Я хотел бы увидеть письмо.
Едва сдерживаемая ярость в глазах мужа заставила Джейн похолодеть. Если она думала, что уже видела разгневанного Филиппа, то ошибалась — на этот раз сила его гнева превзошла все виденное ею ранее. У Джейн пересохло в горле. Неужели эти анонимные обвинения ложь? Или еще хуже — все это правда? Способен ли он ударить ее?..
— Да, я покажу тебе письмо.
На ватных ногах она подошла к столу и вытащила из сумки конверт. Тем временем Филипп схватил в ванной полотенце и обернул его вокруг бедер. Затем подошел к столу, взял конверт, перевернул его и высыпал содержимое на желто-красное стеганое покрывало.
Сев на кровать, методично, страница за страницей, Эшли стал просматривать свидетельства своей вины. А Джейн, затаив дыхание, ждала его объяснений. Она надеялась услышать, что все это какая-то ошибка: и свидетельство о браке, и выгоревшая свадебная фотография, на которой юный, улыбающийся Филипп стоит рядом со стройной, темноволосой девушкой, и страничка из полицейского протокола, и лицо той же девушки, покрытое синяками и кровоподтеками на второй фотографии… Очень хотелось, чтобы эти бумажки имели отношение к кому-то другому, к примеру — двойнику ее мужа, человеку с лицом Филиппа и носящему то же имя.
— Да, поработали они на славу, — спокойно произнес Эшли. Аккуратно сложив обратно в конверт бумаги, он вернул их Джейн.
— Кто они? — испуганно спросила девушка.
— Люди, которые вылили на меня эту грязь.
Филипп снова зашел в ванную, быстро оделся и молча вышел из ее спальни, тихо прикрыв за собой дверь.
После его ухода Джейн долго сидела в задумчивости, не отводя глаз от закрытой двери. Время, казалось, остановилось. Джейн терялась в догадках, не зная, как истолковать его поведение. Отсутствие каких-либо эмоций с его стороны на порочащие его документы сбивало ее с толку. Впечатление было таким, словно она столкнулась с обвиненным в преступлении роботом…
Потом Джейн все же нашла в себе силы поднять лежащие на полу кольца и бросила их в ящик тумбочки. После этого она надела узкие бежевые брюки и свободную голубую блузку, просунула ноги в легкие полотняные туфли, заплела свои светлые волосы в длинную косу и наконец отважилась спуститься к завтраку.
В замке царила необычная тишина.
Джейн спускалась вниз по винтовой лестнице с замирающим от страха сердцем. Затем тяжело дыша, она остановилась и выругала себя за глупость: чего, черт возьми, она ждет? Неужели думает, что сейчас Филипп нападет на нее из-за угла? Очевидно, давали о себе знать прочитанные в детстве сказки. Как-то она даже воображала, что у нее будет муж такой же, как Синяя Борода…
Эта ситуация противоречит здравому смыслу. Да, она видела письмо, протоколы, фотографии, документы — все выглядит достаточно убедительно. И сам Филипп, просмотрев эти бумаги, не стал оправдываться… Но не она ли доверилась ему настолько, что согласилась выйти за него замуж, а всего полчаса назад млела в его объятиях, сгорая от страсти и умоляя заняться с ней любовью?
Джейн не знала, что и думать. А виной тому Филипп, решила девушка. Он даже и не попытался развеять ее подозрения, а просто замкнулся в себе. Или же он действительно виновен…
Неужели Эшли не любит ее, а любую женщину рассматривает как свою собственность, и, если его разозлить, может совершить насилие? От подобных сомнений ей становилось не по себе.
Занятую мыслями Джейн испугало внезапное появление мадам Саксон в холле со стрельчатыми окнами.
— О простите, мадемуазель… мадам, — рассмеялась экономка. — Я не хотела вас напугать. Стол накрыт на террасе. Все в порядке?
— Да, мадам, — Джейн с трудом выдавила из себя улыбку. — Все прекрасно. Мсье… Эшли все еще здесь?
— Ваш муж на террасе, мадам.
Экономка отправилась на кухню.
Джейн не знала, радоваться ей или огорчаться, что он остался в замке. Хотя в глубине души она рассчитывала, что, после предъявленных ему неоспоримых доказательств его вины, Филипп немедленно сядет в свой спортивный автомобиль и уедет, чтобы больше никогда не показываться ей на глаза.
Девушка медленно вышла на террасу.
Несмотря на раннее утро, уже стало очень тепло. Было видно, как теплый воздух маревом струится над изумрудной зеленью окрестных холмов. В высокой траве, рядом с лестницей, раздавалось стрекотание цикад. Проникающие сквозь ветви раскидистого дерева лучи солнца играли бликами на вымощенной камнем террасе.
Особый уют древней террасе придавало буйство различных оттенков стелящихся побегов розовых, красных и белых цветов герани, особенно ярких на фоне увитых плющом серых стен замка.
