— А какое отношение имеет к этому твой дом?
— Годар-хаусом владели многие поколения нашей семьи. Разумеется, я не собираюсь оставаться в стороне и смотреть, как отец теряет его.
— Ты, я вижу не слишком веришь в деловые способности Уилфреда? — сухо поинтересовался он.
— Раньше верила. Но сейчас он почти даром отдал тебе землю, когда-то принадлежавшую моей матери, и продал все, что только было возможно.
— Это называется укрупнением капитала, — насмешливо пояснил Дон. — И могу тебя заверить, что твой отец отнюдь не прогадал.
— Возможно, но Кит думает иначе.
— Не сомневаюсь, — криво усмехнулся Дон. — Именно это и заставило тебя решиться на столь отчаянный шаг, как копание в моих бумагах?
— Да… отчасти, — осторожно призналась Аврора.
Она и так уже, наверное, наговорила много лишнего. В ее намерения вовсе не входило обвинять Дона в открытую. Предупрежден — значит, вооружен, любил повторять ее отец.
— Что ж, позволь мне поведать тебе кое-что о твоем драгоценном братце.
— Мне уже известно твое мнение о нем, — торопливо проговорила она.
— Во-первых, единственное, о чем беспокоится Кит, так это о собственном благополучии, — продолжил Дон, как будто не услышав ее слов. — Во-вторых, он ничего не понимает в делах…
— Согласна, Кит не бизнесмен, но он действительно переживает за папу, — сердито прервала его Аврора.
— Нет, дорогая. Больше всего Кита волнует то, что Уилфред прекратил выплачивать ему содержание, и теперь твоему брату первый раз в жизни всерьез пришлось задуматься над тем, как заработать себе на существование.
Аврора взглянула на Дона недоверчиво, и в сердце ее закралось нехорошее предчувствие.
— Я этому не верю. — Она покачала головой. — Да и откуда ты можешь знать о выплачиваемом ему содержании?
— Если уж на то пошло, то от самого Уилфреда, — невозмутимо ответил Дон. — Когда твой отец, решив поправить свои дела, обратился ко мне за помощью, первое, что я сделал, — это предложил перестать давать Киту деньги.
— Понятно. — Аврора была совершенно ошеломлена этой новостью. Она даже не знала, что Кит до последнего времени жил за счет отца!
Не в этом ли причина его столь враждебного отношения к Дону? Не вызвал ли он ее на Ямайку, чтобы заставить отца изменить решение, подсказанное ему Доном. Нет, это невозможно! Не мог же Кит пасть так низко, чтобы фактически оклеветать невинного человека?
— Но почему мой отец попросил именно тебя о помощи? — Она попыталась выбросить из головы мысли о недобросовестности Кита и сосредоточиться только на роли, которую играл в этой истории Дон.
— Может быть, потому, что доверяет мне, — негромко предположил Дон и, протянув руку, коснулся щеки девушки. — Чего нельзя сказать о тебе, правда, Аврора? — От этого прикосновения по всему ее телу пробежала дрожь. — Ты смотришь на меня, а думаешь о Мрачном Билле, не так ли? — И вновь приподняв подбородок Авроры, он заставил ее заглянуть в его темные глаза.
— Нет…
Голос Авроры прерывался, ей внезапно стало трудно дышать. Близость Дона совершенно выбивала ее из колеи.
— Нет, думаешь, — стоял он на своем. — Ты думаешь, что я похож на Мрачного Билла Лаудри. Только заманиваю бедных, ничего не подозревающих людей не на прибрежные скалы, а на острые рифы банкротства. — В его голосе слышалась насмешка.
— Нет, конечно, нет! — Но хотя Аврора решительно отвергла это обвинение, лицо ее при этом предательски покраснело.
— А знаешь ли ты, что не существует ни одного убедительного доказательства того, что Мрачный Билл действительно совершил приписываемые ему преступления? — раздраженно спросил он. — Но его все равно повесили… И ты поступаешь со мной точно так же, Аврора. Казнишь без улик, без доказательств, без всяких разумных на то оснований.
— Нет. — Она яростно замотала головой. — Я просто…
— Ты просто подозреваешь меня, — мрачно прервал он ее. — Что ж, возможно, для тебя безопаснее признавать меня виновным… Это позволяет тебе избегать меня.
Столь резкие обвинения обрушились на нее слишком неожиданно, смутили ее, заронили в душу семена сомнения, разрушили устоявшиеся уже представления и тем самым вызвали в ней волну паники.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — растерянно пролепетала она.
Неизвестно из-за чего возникший страх не позволял ей мыслить достаточно четко.
Взгляд Дона понимающе скользнул по ее лицу.
— Дорогая Аврора, — подчеркнуто медленно произнес он, стараясь не упустить ни одного нюанса в выражении ее лица. — Просто ты не слишком хорошо разбираешься в мужском характере, верно?
— Не называй меня «дорогой», — огрызнулась она.
Замечание задело ее за живое. Да, после случая с Бирном она не доверяла своим оценкам мужчин…
— А что, эта привилегия предоставлена только Бирну? — сухо поинтересовался он, внимательно вглядываясь ей в лицо. Аврора поняла, что, входя в кабинет, он, должно быть, слышал последние слова Бирна, и цвет ее лица с розового сменился на пунцовый. — Насколько я заметил, когда он использовал это обращение, ты не возражала.
— Но он использовал его в другом смысле… — Припомнив весь ужас, пережитый ею до того, как в кабинет вошел Дон, Аврора запнулась; голос отказывался повиноваться ей.
— И долго еще ты будешь любить этого идиота? — сердито спросил Дон.
— Любить?.. — Она с возмущением посмотрела на него. — Вот что я тебе скажу, Дон Лаудри. Я ненавижу Эдвина Бирна. Ненавижу всеми фибрами души.
— Разумеется, — язвительно согласился Дон. — Настолько ненавидишь, что стоит ему только поманить тебя мизинцем, как ты бросаешься в его объятия… и в его постель тоже.
Эти слова всколыхнули в душе Авроры волну раскаленной добела ярости. Они послужили последней каплей. Не думая, она подняла руку и ударила его по щеке. И тотчас же пожалела о содеянном, увидев, как потемнело от гнева лицо Дона.
— Маленькая мегера, — пробормотал он себе под нос.
В его лице и голосе было столько злости, что ее охватила паника.
— Прости, — торопливо произнесла она. — Ты… ты не должен был говорить мне этого.
Он протянул к ней руку, и она в ужасе отступила назад.
— Не надо… пожалуйста, не бей меня.
— Бить тебя? — Он нахмурился. — Аврора, я… — Дон сделал еще один шаг, но она была слишком напугана, чтобы слушать, и, повернувшись, попыталась обежать его кругом. Но не успела сделать даже шага, как он поймал ее и притянул к себе.
— Аврора, прекрати! — приказал он, но сквозь пелену окутавшего ее страха никакие слова не проходили. — Аврора, я не причиню тебе зла. — Он схватил ее за плечи, но его руки были ласковыми, так же как и последовавшие за этим слова. — Со мной тебе нечего бояться.
Удары сердца отдавались в ее ушах, перед мысленным взором мелькали страшные картины: перекошенное злобой лицо Бирна, руки, рвущие на ней одежду; в мозгу звучал его голос, полный ярости и ненависти.
Понадобилось некоторое время, прежде чем Аврора оказалась в состоянии видеть Дона, слышать, что он ей говорит.
— Аврора, я не причиню тебе вреда, — повторил он, осторожно держа ее за плечи и с неподдельной тревогой заглядывая в до прозрачности бледное лицо.
