Пленная Воля

а по ночам
душою радостной нездешнее творили.

V

Филипп был немощен и хил,
грехом родительским, должно быть, отягченный.
И часто говорил,
что скоро ждет его погост зеленый.
С трудом до пятого десятка дотянул.
Вдруг занемог и слег в начале Мая.
Болел он долго. Весь истаял.
Однажды вечером вздремнул,
и пробудившись, на портрет взглянул,
где был он намалеван
не то подрядчиком, не то дворецким,
с лукавством старческим и простодушьем детским,
И там, приникшую к нему, нежданно смерть заметил.
Не испугался. За приказчиком послал.
И глядя пред собой, лежал
и тих и светел.
Когда Андрей пришел, больной всех выслал вон,
и приподнявшись, сел в постели.
— «Пришел конец». Андрей стоял смущен.
А звезды радостно за окнами блестели.
«Немало мы с тобой трудились,
просторную засеяли долину, — утомились:
проверить надо бы, как семена взошли,
как прорастает мысль и расцветает слово».
Приказчик мял картуз в руках,
молчал, молчал и вымолвил сурово:
«Уж не забудь строителя земли
за все дела и мысли пристыдить.
Ему-то хорошо на небесах,
а людям — разве сладко жить?»
— «Уж пристыжу, не бойся, только бы дойти.
Но вот что я надумал ныне.
Все те, что жили раньше нас,
в грехе и зле, как мы с тобою,
когда им пробил час,
назначенный судьбою,
и светлые раскрылися пути
к вершине синей,
ужель не могут, радуясь в раю,
мечту оттуда устремить свою
к земле? Иль там, с другими схожи,
земной беды не помнят? Но не гоже
творить по-прежнему земное зло,
когда вокруг тебя все чисто и светло.
Надумал я составить памятку о том,
что там — вверху — для вас я строить буду,
что на земле я сотворю оттуда,
чтоб свет блеснул и здесь… когда-нибудь… потом.
О чем мечтать — я знаю. Ты — запишешь
и памятку положишь в гроб со мной.
Вот стол, перо, бумага». — И больной
устало голову склонил к подушке. Стало тише
в большой и темной комнате, как в храме
пред службою. Неловкими руками
приказчик свечку засветил, бумагу
взял и перья очинил.
— «Ну что, готов? Пиши разборчиво и точно,
как буду говорить… У девы — непорочной —
родится… Что уставился?» — «Да как же так?
И непорочная, и дева, — а родит?
Тебе б о том мечтать, чтоб умным стал дурак,
голодный сытым, праведным, кто грешен,
свободным, кто оковами звенит,
и радостным, кто неутешен, —
чтоб всякий, кто страдал…»
Но речь горячую хозяин оборвал:
«Все будет, будет.
Иными станут люди,
когда иного на земле узрят.
Ведь каждый день не Бога ли творят?
Но бога в небе — не земного Бога.
Немного сил и времени немного
осталось мне теперь.
Не мудрствуй, но поверь,
не соблазнись, а помолись о чуде.
Что ты напишешь, закреплю я прочно,
что закреплю, то будет, будет…
Пиши: «Родится сын у девы непорочной…»

То было некогда — на русской ли равнине
иль на чужбине
средь племени чужого? —
за много лет до Рождества Христова.

1915

РЕЦЕНЗИИ НА СБОРНИКИ С. РАФАЛОВИЧА