должна знать, кому отдаешься.
— А ты не думаешь, что говорить об интимной близо¬сти… рановато?
— В самом деле?
— Габриель, мы только начинаем узнавать друг друга.
И уже… сюрпризы.
Он вздрогнул, но ответил:
— Джулианна, ты должна знать мои намерения. Я не со¬бираюсь соблазнить тебя и исчезнуть. И я не хочу сначала достичь близости с тобой и лишь тогда вывернуть себя наиз¬нанку. Я стараюсь быть добрым к тебе. Во всем.
Слова Габриеля были похожи на клятву, принесенную ос¬мысленно и в согласии с собой. Ему было мало поцелуев, объятий и этих «ночевок» в одной постели. Но сейчас он яс- нee, чем когда-либо, понимал: он не вправе взять ее девствен¬ность раньше, чем расскажет о себе все. То, что Джулия не бросила его, узнав о его отношениях с Энн, вселяло надежду. И все же Габриель боялся, что дальнейшая исповедь отпугнет ее. Она могла бы найти себе и более достойного мужчину. Но одна только мысль, что его Джулианна может быть с кем-то другим, заставляла его сердце биться в рваном, прерывистом ритме.
— Габриель, у тебя есть совесть?
— Как прикажешь понимать твой вопрос? — насторо жился он.
— Ты веришь, что существует разница между хорошим и плохим? Между добром и злом?
— Естественно.
— И ты понимаешь эту разницу?
Он обхватил лицо руками:
— Джулианна, я же не социопат. Знать — не проблема. Проблема в том, чтобы поступать сообразно знанию.
— Значит, ты не потерял душу. Только тот, у кого есть душа, понимает разницу между добром и злом. Пусть ты на¬делал много ошибок, но ты стыдишься их. Ощущаешь свою вину. Они вызывают у тебя раскаяние. А если ты не потерял душу, значит не потерял и своего шанса на искупление.
Габриель грустно улыбнулся и поцеловал ее:
— Ты сейчас говоришь как Грейс.
— Грейс была очень мудрой женщиной.
— Мисс Митчелл, ты унаследовала ее мудрость.
— Возможно. А может, мне открылось что-то из мудро сти Фомы Аквинского. С вашей помощью, профессор.
Он слегка задрал ей футболку. Не столько чтобы посмот реть, сколько чтобы приложиться губами к ее голому телу.
— Габриель! Так нечестно! — захихикала Джулия, пыта¬ясь вывернуться.
Габриель еще несколько секунд продолжал целовать ее, наслаждаясь звучавшим в темноте смехом Джулии, и лишь потом отпустил.
— Спасибо, Джулианна. — Он нежно погладил ее по ще ке. — Ты почти убедила меня.
Джулия обвила руками его талию и прижалась к нему.
— Мне нравится твой запах, — вдруг призналась она. - Ты часто меняешь одеколоны?
— Нет. Спасибо Ричарду и Грейс. Это они впервые купи¬ли мне одеколон «Арамис». А потом я привык к этому запа¬ху. А ты считаешь, что стоит попробовать другую марку?
— Нет. Не надо менять то, что тебе досталось от Грейс.
Улыбка Габриеля увяла, но он все-таки поцеловал ее в лоб.
— Хорошо еще, что она не выбрала одеколон «Брут».
Джулия засмеялась.
Прошло еще несколько минут.
— Габриель, хочу сказать тебе одну вещь.
Он кивнул, думая, что она продолжит разговор об иску¬плении.
— Тогда, в яблоневом саду… ты мог бы получить от меня все. Я была готова тебе отдаться.
— Знаю, — сказал он, проводя большим пальцем по ее щеке.
— Откуда ты знаешь?
— Просто мне знаком язык женского тела. В ту ночь ты была очень… восприимчивой.
— Так ты знал, что я…
— Знал.
— И не стал…
— Нет.
— Почему?
— Потому что тобой тогда управляла не душа, а тело. Я был так счастлив, что встретил тебя, что лежу и обнимаю тебя… Мне этого было достаточно.
— Удивительная была ночь, — вздохнула Джулия и по¬целовала его в шею.
— Когда мы приедем с Селинсгроув, мне хотелось бы побывать в том саду. Пойдешь со мной? -
— Обязательно.
— Поцелуй меня, — попросил он.
Джулия целовала его до головокружения. До знакомого уже пламени. До тех пор, пока он со вздохом не отстранил¬ся. Для нее это было похоже на внезапное расставание. Вну¬три зашевелились прежние тревоги. Габриель это почувст¬вовал.
— Джулианна, мое желание не стало меньше. Просто оно… слишком велико. Но я не могу говорить тебе одно, а че¬рез полчаса делать совсем другое. — Он зарылся в ее волосы.
Джулии хотелось признаться ему, что с ним ей спится крепче и спокойнее, чем одной. Она была бы счастлива спать с ним каждую ночь. И еще… она искренне хотела его.
Но она ничего не сказала.
? ? ¦>
Проснувшись, Джулия увидела, что лежит одна. Старо¬модные часы на ночном столике показывали почти полдень. Неужели она столько проспала?
Рядом с часами ее ждал легкий завтрак: шоколадная бу¬лочка и стакан апельсинового сока. К бокалу была присло¬нена записка. Лист был вырван из блокнота Габриеля.
Дорогая!
Ты слишком прекрасно спала, и я не решился тебя будить.
Мне нужно ненадолго отлучиться.
Когда проснешься позвони мне. Я очень благодарен за ночь, которую провел, обнимая тебя, и за твои слова…
Если у меня и есть душа, она - твоя.
Габриель
Джулия улыбнулась и взялась за булочку. Она никуда не торопилась. Судя по тону записки, Габриель был счастлив. Его счастье передалось и ей. Покончив с завтраком, Джулия отправилась в ванную. Проходя через спальню, она чуть не споткнулась обо что-то. Глянув под ноги, Джулия увидела три белые бумажные сумки с эмблемой «Холт ренфрю». Она сердито пнула их ногой и отправилась на кухню.
К ее удивлению, Габриель уже был там. Он сидел за бар ной стойкой, пил кофе и, нацепив очки, просматривал газе¬ту. В бледно-голубой рубашке, подчеркивающей синеву его глаз, и простых черных штанах он выглядел, как всегда, ужас¬но красивым. Джулия невольно застыдилась своей футболки и шорт.
— Доброе утро, Джулианна. — Габриель отложил газету, отставил чашку и раскрыл руки, подзывая ее. Джулия успела соскучиться по его рукам, и долго упрашивать ее не при¬шлось. — Как ты спала? — шепотом спросил он.
— Замечательно.
— Ты, наверное, устала. Как ты себя чувствуешь?
— Великолепно.
— Завтрак съела?
