испытывала неловкость и смущение, попав в центр внимания.
Джейсон вчера даже пожалел ее. Может, это было глупо, после того как ее признала богиня и Пайпер стала самой красивой девчонкой в лагере. Все начали лебезить перед ней, говорить, какая она удивительная и что в поиск должна отправиться именно она, но всеобщее внимание никак не было связано с тем, какая Пайпер на самом деле. Новое платье, новая косметика, сверкающая розовая аура — и пожалуйста, все вдруг полюбили ее.
Вчера вечером, когда он вызвал молнию, реакция других обитателей лагеря показалась ему знакомой. Он был абсолютно уверен, что давно уже привык к этому: люди смотрят на него с трепетом, потому что он — сын Зевса, относятся к нему по-особому, но к нему это не имеет никакого отношения. Сам он никому не был интересен, все дело было в большом страшноватом папочке, который стоит за ним с убийственной молнией в руке, словно говоря: «Относитесь к парнишке с уважением, или получите молнией по башке!»
После костра, когда ребята начали расходиться по своим домикам, Джейсон подошел к Пайпер и официально пригласил ее участвовать в поиске.
Она все еще не пришла в себя, но все же согласно кивнула, потирая ладонями предплечья, — вероятно, в платье без рукавов ей было холодновато.
— Афродита забрала мою куртку для сноубординга, — пробормотала она. — Вот так — ограблена собственной мамочкой.
Джейсон нашел в первом ряду амфитеатра одеяло и накинул ей на плечи.
— Мы тебе добудем новую куртку, — пообещал он.
Она выдавила на лице улыбку. Джейсон чуть было не обнял ее, но сдержался. Вдруг она решит, будто он пытается охмурить ее, потому что она вдруг превратилась в красавицу?
Он был рад, что Пайпер будет с ним в этой операции. Джейсон старался показать себя смельчаком у костра, но это все было внешнее. Мысль о противостоянии силам зла, достаточно мощным, чтобы похитить Геру, пугала его до смерти, в особенности еще и потому, что он не знал своего прошлого. Ему понадобится помощь, и потому ее участие казалось Джейсону правильным. Хотя он понимал, что уже и без того достаточно заморочил ей голову. Но ведь и она ему очень нравилась… в общем, все так запуталось. Ну да ладно.
Джейсон надел ботинки, собираясь выйти из этого пустого, холодного домика, но тут увидел кое-что, не замеченное им вчера. Из одного из альковов жаровня была вытащена, и там образовалось что-то вроде спального места — на полу скатанные постельные принадлежности, рюкзак и даже какие-то фотографии на стене.
Джейсон подошел туда. Кто бы ни облюбовал это место, он им давно не пользовался. От скатанной постели пахло плесенью, рюкзак покрылся тонкой пленкой пыли. Часть фотографий отвалилась от стены и лежала на полу.
На одном из снимков он узнал Аннабет, гораздо младше, чем сейчас, лет восьми, но Джейсон не сомневался, что это она: те же светлые волосы и серые глаза, тот же рассеянный взгляд, словно у нее в голове одновременно роился миллион мыслей. Она стояла рядом с парнем лет четырнадцати-пятнадцати с копной соломенных волос, на лице его застыла озорная улыбка, а поверх футболки на нем были потрепанные кожаные доспехи. Он показывал на проулок у них за спиной, словно говоря фотографу: «Давай посмотрим, кто прячется в этом темном проулке, и порубим их в лапшу!» На второй фотографии были Аннабет и тот же парень у костра, они весело хохотали.
Наконец Джейсон подобрал один из упавших снимков. Это была целая серия последовательных фотографий вроде тех, что делают в фотографических автоматах: Аннабет и парень с копной соломенных волос, но теперь с ними была еще одна девчонка. Лет пятнадцати, черноволосая (коротко подстриженная, как Пайпер), в черной кожаной куртке и серебряных украшениях — видок варварский. Но она так естественно смеялась на фотографии, и было видно, что она здесь с двумя своими лучшими друзьями.
— Это Талия, — раздался чей-то голос.
Джейсон повернулся.
Через его плечо заглядывала Аннабет. На лице у нее застыло грустное выражение, словно фотография вызвала мрачные воспоминания.
— Дочь Зевса, которая жила здесь. Правда, недолго. Извини, я не постучала.
— Ничего, — сказал Джейсон. — Я не считаю это место своим домом.
Аннабет была одета по-походному: зимняя куртка поверх обычной лагерной одежды, нож на ремне, на плече — рюкзак.
— Может, ты передумала и пойдешь с нами?
Она покачала головой:
— У тебя уже и так хорошая команда. Я отправляюсь искать Перси.
Джейсон был немного разочарован. Хорошо бы иметь рядом кого-то, кто понимает, что они делают, у него возникло такое ощущение, что он ведет Лео и Пайпер к пропасти.
— Слушай, у тебя все получится, — ободрила Аннабет. — Что-то мне подсказывает: это не первый твой поиск.
Джейсон смутно подозревал, что она права, но настроение от этого у него не улучшилось. Все, казалось, считали его таким мужественным и уверенным в себе, но никто из них не знал, каким потерянным он себя чувствует. Как они могли ему доверять, если он даже не знал, кто он такой?
Он смотрел на фотографии улыбающейся Аннабет и спрашивал себя, когда она улыбалась в последний раз. Наверное, она здорово любила этого Перси, если готова искать его, не считаясь с трудностями. Джейсон даже испытал укол зависти. Искал ли кто-нибудь его вот в этот самый момент? Что, если и он кому-то тоже небезразличен и кто-то сходит с ума, волнуясь о нем, а он даже не может вспомнить свою прежнюю жизнь?
— Ты ведь знаешь, кто я, — предположил он.
Аннабет ухватилась за рукоять ножа. Огляделась в поисках стула, куда бы сесть. Но никаких стульев здесь, конечно, не было.
— Если откровенно, Джейсон… то я не уверена. Я бы сказала, что ты — одиночка. Иногда такое случается. По какой-то причине лагерь не обнаружил тебя, но ты тем не менее выжил, потому что постоянно менял место. Научился сражаться. Сам справлялся с монстрами. Несмотря ни на что, вышел победителем.
— Первое, что сказал мне Хирон, увидев меня: «Ты ведь уже должен был умереть», — вспомнил Джейсон.
— Может, поэтому… Большинство полубогов в одиночестве не выжили бы. А ребенок Зевса… для него, я хочу сказать, ситуация не лучше, чем для других. Шансы, что ты доживешь до пятнадцати, не найдя Лагеря полукровок, микроскопические. Но как я уже сказала, такое случается. Талия убежала совсем маленькой. Она долгие годы выживала сама по себе. Даже обо мне заботилась какое-то время. Так что, может, и ты был одиночкой.
— А эти знаки? — Джейсон вытянул руку.
Аннабет скользнула взглядом по татуировкам. Они явно беспокоили ее.
— Ну, орел — это символ Зевса, так что с этим ясно. Двенадцать линий — они могут означать годы, если ты вел счет с твоих трех лет. «SPQR» — это девиз Римской империи: «Senatus Populusque Romanus». «Сенат и граждане Рима». Хотя зачем тебе это выжигать на руке, я не знаю. Если только у тебя не было такого строгого учителя латыни…
Джейсон был абсолютно уверен, что причина не в этом. И еще ему казалось маловероятным, что он всю свою жизнь был одиночкой. Аннабет очень ясно дала понять: Лагерь полукровок — это единственное безопасное место на земле для полукровок.
— Я… гмм… мне приснился странный сон сегодня…
Рассказывать об этом казалось ему глупым, но Аннабет ничуть не удивилась.
— С полубогами это часто случается, — кивнула она. — Что ты видел?
Джейсон рассказал ей о волках и разрушенном доме. И о двух каменных конусах. Он рассказывал, а Аннабет принялась мерить шагами комнату, и вид у нее становился все более и более взволнованным.
— Ты не помнишь, где этот дом? — спросила она.
