Джейсон отрицательно покачал головой:
— Но я уверен, что бывал там прежде.
— Лес красных деревьев… секвойя… — задумчиво сказала она. — Это может быть в Северной Калифорнии. А волчица… Я всю жизнь изучала богинь, духов и чудовищ. Но я никогда не слышала о Лупе.
— Она говорила о враге в женском роде… Я подумал, что это может быть Гера, но…
— Гере я бы особо не доверяла, но я думаю, что враг не она, а то, что встает из земли. — Выражение лица Аннабет помрачнело. — Ты должен остановить это.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил Джейсон. — Или хотя бы догадываешься? Я видел твое лицо вчера вечером у костра. Ты посмотрела на Хирона так, будто тебя вдруг осенило. Но ты не хотела пугать нас.
Аннабет помедлила.
— Джейсон, что касается пророчеств… чем больше ты знаешь, тем сильнее стараешься их изменить. А это может привести к катастрофе. Хирон считает, что лучше тебе идти своим путем и узнавать все в свое время. Если бы он сказал мне все, что ему было известно перед моим с Перси первым поиском… должна признаться, я не уверена, что смогла бы вынести все это. Для твоей спасательной операции это еще важнее.
— Что, все так плохо?
— Если ты победишь, то нет. По крайней мере, я на это надеюсь.
— Но я даже не знаю, с чего начать. Куда я должен отправиться?
— Следуй за чудовищами, — предложила Аннабет.
Джейсон задумался. Дух грозы, напавший на него в Большом каньоне, сказал, что удаляется по зову госпожи. Если бы Джейсон мог отправиться по следам духа грозы, то, наверное, узнал бы, кому тот подчиняется. А это, возможно, выведет его к тюрьме, в которой заточена Гера.
— О’кей, — сказал он. — Где мне найти грозовые ветра?
— Лично я бы спросила об этом у бога ветра. Эол — хозяин всех ветров, но он немного… непредсказуемый. Никто не может его найти, если он сам этого не пожелает. Я бы попыталась поговорить с одним из богов сезонного ветра, который работает на Эола, с тем, кто чаще других, общается с героями. Я говорю о Борее — северном ветре.
— Значит, если я отыщу его на гугловских картах…
— Слушай, найти его нетрудно, — сказала Аннабет. — Он обосновался в Северной Америке, как и все остальные боги. И конечно, выбрал самое старое северное поселение. Самое северное из тех, куда можно добраться.
— Мэн? — предположил Джейсон.
— Еще дальше.
Джейсон представил себе карту. Что может быть севернее Мэна? Самое старое северное поселение…
— Канада, — решил он. — Квебек.
— Надеюсь, ты говоришь по-французски, — улыбнулась Аннабет.
Наконец-то Джейсон почувствовал что-то вроде уверенности. Квебек — по крайней мере, теперь у него была цель. Найти северный ветер, выследить духов грозы, выяснить, на кого они работают и где находится этот разрушенный дом. Освободить Геру. И все за четыре дня. Красота!
— Спасибо, Аннабет. — Он посмотрел на фотографии, которые все еще держал в руке. — Значит… ты говоришь, что называться сыном Зевса опасно. Что случилось с Талией?
— С ней все в порядке. Она стала охотницей Артемиды — одной из служанок богини. Они бродят по стране, убивают чудовищ. В лагерь они редко являются.
Джейсон бросил взгляд на громадную статую Зевса. Он понял, почему Талия спала в этом алькове. Это было единственное место вне поля зрения хиппи Зевса. Но даже и этого было мало. Она предпочла следовать за Артемидой и стать частью группы, а не оставаться в этом холодном, продуваемом сквозняками храме наедине с двадцатифутовым папочкой, пожирающим ее грозным взглядом. «Получайте молнией по башке!» Джейсон вполне мог понять, какие чувства одолевали Талию.
«Любопытно, — подумал он, — есть ли парни среди охотников Артемиды?».
— А кто тут еще на фотографии? — спросил Джейсон. — Парень со светлыми волосами?
Аннабет нахмурилась. Видимо, не слишком приятная тема.
— Это Лука. Он умер.
Джейсон решил, что лучше не вдаваться в подробности, но то, как Аннабет произнесла имя Луки, заставило его задуматься: а был ли Перси Джексон единственным парнем, который ей нравился?
Он снова посмотрел на лицо Талии. Джейсона не покидала мысль, что эта фотография играет какую- то важную роль. Что-то от него ускользало.
Джейсон ощущал какую-то странную связь с этим еще одним ребенком Зевса, человеком, который мог бы понять сумятицу, творящуюся в его голове, может, даже ответить на некоторые вопросы. Но внутренний голос настойчиво шептал ему: «Опасно. Не суйся в эти дела».
— Сколько ей теперь? — спросил он.
— Трудно сказать. Некоторое время она была деревом. Теперь она бессмертна.
— Что?!
На лице Джейсона, наверное, появилось глупое выражение, потому что Аннабет рассмеялась.
— Не переживай. Через это проходят все дети Зевса. Это длинная история, но… понимаешь, она долгое время оставалась непризнанной. Если бы она старилась обычным образом, то сейчас ей было бы за двадцать, но она по-прежнему выглядит как на этой фотографии, ну как если бы… она была приблизительно твоего возраста. Пятнадцать или шестнадцать.
Что-то из сказанного волчицей в его сне не давало покоя Джейсону. Он вдруг неожиданно для себя спросил:
— А как ее фамилия?
— Она не пользовалась своей фамилией. — Аннабет с некоторым смущением посмотрела на него. — А если уж это было необходимо, то называла фамилию матери, но отношения у них не сложились. Талия убежала из дома совсем маленькой.
Джейсон ждал.
— Грейс, — сказала Аннабет. — Талия Грейс.
Пальцы у Джейсона онемели. Фотография упала на пол.
— Ты в порядке?
Какая-то искорка памяти вспыхнула у него в голове, может быть, крохотный кусочек, который забыла похитить Гера. А может, она оставила его там специально, чтобы он помнил это имя и знал, что копаться в прошлом ужасно, ужасно опасно.
«Ты ведь должен был умереть», — сказал ему Хирон.
Это было не отвлеченное рассуждение о том, что Джейсон мог выжить в одиночку. Хирон знал что-то конкретное — что-то о семье Джейсона.
Наконец-то слова волчицы из его сна стали доходить до него, ее шутка с двойным смыслом… Он мог представить себе, как Лупа разразилась рычащим, волчьим смехом.
— Что случилось? — спросила Аннабет.
Джейсон не мог промолчать. Это могло убить его, а потому он должен был получить помощь от Аннабет. Если она знает Талию, то, может, сумеет дать ему совет.
— Ты должна поклясться, что никому не скажешь, — проговорил он.
— Джейсон…
— Поклянись, — требовал он. — Пока я не пойму, что происходит, что все это значит… — Он потер татуировку у себя на руке. — Ты должна сохранить это в тайне.
Аннабет колебалась, но любопытство взяло верх.
— Хорошо, пока ты мне не разрешишь, я никому об этом не скажу. Клянусь водами Стикса.
Раздался удар грома, на сей раз более громкий, чем обычно в этом домике.
«Ты наша единственная надежда — saving grace», — прорычала волчица.
