круг. Сегодня она может притвориться, что они втроем встречают Рождество в своем доме. Подойдя к окну, она раздвинула шторы и выглянула наружу. Полная луна стояла уже высоко, Кэйси нашла созвездие Пегаса и снова задумалась. Услышав тихий стук осторожно закрываемой двери, она обернулась. Вернулся Джордан. Он повернул ключ в замке.
– Ты как следует ее уложил? – А сердце у нее стучало все сильнее. «Как глупо, – подумала Кэйси. – Я веду себя, как будто первый раз с ним вместе».
– Все в порядке. Она даже не проснулась. Ты тоже умеешь так спать. – Он подошел и поставил бутылку вина на стойку бара. – Крепко, как дитя.
Джордан открыл вино, подошел к камину и зажег газовое пламя, сразу охватившее деревянные чурки.
– А теперь представь, что идет снег.
– Ты видишь меня насквозь, да?
– Иногда.
Он налил вино в бокалы, сел у огня и протянул бокал Кэйси. Она села рядом с Джорданом и стала смотреть на мерцающее пламя.
– Как себя чувствуешь? – спросил он, когда она прислонилась к нему.
– Словно меня уже снегом занесло. – И взяла протянутый ей бокал. – Словно я сижу в хижине где-нибудь в Адирондакских горах, отрезанная от мира и от всех его проблем.
– А найдется в твоей хижине место для меня?
– В любое время.
– У нас есть дрова, – сказал он тихо и взял бокал из ее руки. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в уголок рта. – И только мы нужны друг у другу.
Он прилег у огня и притянул ее к себе.
– Больше нам ничего не требуется.
– Нет. – И Кэйси закрыла глаза, крепче прижимаясь к нему. – Больше ничего.
И она растворилась в ощущениях. Ее душа и тело находились в совершенной гармонии. Она и Джордан принадлежали друг другу. Где-то в глубине дома послышался бой часов. Полночь. Наступило Рождество.
Как долго они любили друг друга в эту ночь, Кэйси не помнила. Влюбленные не хотели отпирать дверь окружающему миру. Один раз, когда они вместе задремали, Джордан очнулся, услышав, как открылась и потом захлопнулась входная дверь. Это вернулась с вечеринки мать. А затем в доме опять настала тишина. Их дом. Он повернулся к Кэйси и стал потихоньку будить ее, возбуждая ее чувственность, пока она снова не стала дрожать от желания, и он вместе с ней. Горел огонь в камине, сияли разноцветными огоньками лампочки на елке, в воздухе стоял запах смолы. Вино согрелось.
Кэйси снова заснула и очнулась словно от пьяного забытья, когда он поднял ее на руки.
– Я тебя отнесу наверх, – прошептал он.
– Я не хочу с тобой расставаться. – И она зарылась лицом в его шею. – Ночи такие короткие.
И она уже снова спала так же крепко, как Элисон, когда он нес ее по лестнице.
Утро пришло слишком скоро. Кэйси совершенно не выспалась, и только ее собственная воля помешала ей снова зарыться в одеяла. Кроме того, она представила себе состояние Элисон, которой безумно хотелось посмотреть свои подарки. Кэйси немедленно оделась и спустилась вниз. Опрятная гостиная вскоре была засыпана клочками бумаги, коробками и ленточками. Маленький кокер-спаниель, подарок Кэйси, бегал вокруг елки, а сама Элисон сидела с гитарой на коленях – подарок дяди, – касаясь ее с величайшим почтением.
– А как же твоя мама, ты не хочешь разбудить ее, Джордан? – тихо спросила Кэйси, откидывая смятую бумагу в сторону.
– В шесть часов утра? – он рассмеялся и покачал головой. – Мама никогда не встает раньше десяти, независимо от того, Рождество это или нет. Потом у нас состоится вполне цивилизованный второй завтрак.
Кэйси сморщила нос и схватила коробку.
– Ну, пора мне открыть одну, – торжественно провозгласила она, зная, что это подарок от Элисон. – Я все время слышала, как вы о чем-то шепчетесь. – И она медленно развязала ленточку. – И видела ваши многозначительные взгляды.
Элисон закусила нижнюю губу и вопросительно посмотрела на Джордана.
– Вот-вот, именно так вы и переглядывались все время, – прокомментировала Кэйси и решительно, с громким треском разорвала оберточную бумагу. Открыв коробку, она увидела длинный бледно-зеленый шарф, связанный из мягкой шерсти.
– Это первый подарок, который я сделала собственными руками, – взволнованно сказала Элисон. – Роза, помощница при кухне, научила меня вязать. Но иногда я ошибалась.
Кэйси очень хотела посмотреть на нее, пыталась заговорить, но не смогла. Она неловко погладила неумело связанный шарф.
– Тебе нравится?
Кэйси кивнула. Глаза у нее были полны слез.
– Женщины, – заметил Джордан, теребя локон Элисон, – во всяком случае, некоторые любят поплакать, когда они особенно счастливы. Похоже, Кэйси относится к их числу.
– Действительно?
– Действительно. – Кэйси справилась с собой, глубоко вздохнула. – Элисон, это самый прекрасный подарок, который я когда-либо получала.
Она обняла девочку и крепко прижала к груди:
– Спасибо.
– Да, ей действительно нравится, – Элисон, улыбаясь, посмотрела на Джордана через плечо Кэйси. – Как вы думаете, она опять заплачет, когда получит ваш?
– Ну а почему бы нам не узнать это немедленно?
Джордан нагнулся и достал из-под елки маленькую квадратную коробочку.
– Но, может быть, ей уже надоело получать подарки?
– Конечно, нет, – и Кэйси разжала объятия. – Я всегда такая жадная становлюсь на Рождество.
Она взяла из его рук коробочку и затаила дыхание. Сердце у нее дрогнуло, во второй раз за утро. В коробке оказались тонкой чеканки золотые серьги, удивительно похожие на те, которые она видела в тот день, когда купила единорога. Она взглянула на Джордана и покачала головой.
– Джордан, как же ты запомнил?
– А я не забываю ничего из того, что ты мне говоришь. И мне кажется, что вот это к серьгам очень подойдет.
С этими словами он подал ей футляр, длинный и плоский, и добавил, заметив ее нерешительность:– Но ведь ты же на Рождество становишься очень жадной.
Кэйси открыла футляр и увидела три тонкие золотые цепочки, искусно свитые в одну.
– Они прекрасны, – прошептала Кэйси.
Джордан взял украшение из ее рук и застегнул вокруг ее шеи.
Кэйси прижалась щекой к его щеке.
– Спасибо, Джордан, – и выпрямилась. – Пойду узнаю, нельзя ли получить кофе.
– Ей и ваш подарок понравился, – заверила Элисон дядю и подняла гитару. – Она снова заплакала.
Когда Миллисент принесла кофе и круассаны в гостиную, она несколько мгновений мялась на пороге, не решаясь войти. За все годы, проведенные в доме Тейлоров, ей еще ни разу не приходилось видеть такой картины. Повсюду были разбросаны ленты, бумага и коробки. А мистер Тейлор возился посреди комнаты с щенком. Сам мистер Тейлор! Мисс Элисон и мисс Уайет весело смеялись. Нет, Миллисент никогда еще не видела ничего подобного, во всяком случае, в этом доме.
13
«Когда я уеду из Палм-Спрингс, лучше всего с головой окунуться в работу», – решила Кэйси. Но прежде всего, она поедет домой. Предновогодний день будет последним днем, проведенным здесь. Остается лишь обо всем сказать Джордану. Тщательно взвесив свое намерение, подумав об Элисон, она решила не говорить до первого января. Билет на самолет уже был заказан. Лучше ни о чем не думать в эти оставшиеся дни, чтобы окончательно их не испортить, и не только себе. Нет, на все про все она оставит последние двадцать четыре часа.
– Я бы обставила тебя в третьем гейме, если бы не сделала подряд две ошибки.
Они с Джорданом шли с теннисной площадки, и Кэйси помахивала в воздухе ракеткой.
– И если бы ты подал в четвертом гейме как следует, я бы и этот сет выиграла. А ты слишком хитрый противник, всегда остаешься в выигрыше.
Он взял у нее ракетку, немного опасаясь, – столь самозабвенно и нерасчетливо Кэйси ею размахивала.
– Смотри-ка, вон Элисон сидит у бассейна. Похоже, она рьяно выполняет домашнее задание.
Они подошли ближе, и Элисон, увидев их, приветливо махнула рукой. Затем опять вновь посмотрела в свои тетради, сокрушенно вздохнув:
– Дядя Джордан, я не знаю, что делать с этим заданием.
– Не знаешь? – он положил ракетки на столик под зонтиком. – А в чем дело?
– Я должна найти пять типичных признаков восьмидесятых годов. Ну что-нибудь, например, если понадобится, вложить в капсулу времени. Такие предметы, которые бы показали обществу будущего, какова была наша культура.
– Элисон, – Джордан усмехнулся и провел пальцем по ее носу. – Зачем ты спрашиваешь писателя, когда перед тобой стоит антрополог?
– Ой, я и забыла. – И она с надеждой посмотрела на Кэйси. – А что бы ты положила в капсулу времени?
– Дай подумать.
Кэйси прищурилась от солнца, бившего прямо в глаза.
– Ну, скажем, такой наборчик: пшеничный колос, бачок с нефтью, хорошую финку, кассету с забойной рок-музыкой и пару мокасин от Гуччи, пойдет?
Джордан рассмеялся.
– И это все, что, по-твоему, достойно сохраниться от восьмидесятых?
Элисон, нахмурясь, все усердно записала.
– А что такое финка?
– Это…
– О нет, – холодно оборвал Джордан Кэйси.
– Не заводи ее, Элисон. А то она добавит тебе в этот список таких вещей, что в школе тебя вряд ли похвалят.
– Ладно, – вздохнула девочка, все так же хмурясь. – Наверное, это все надо обдумать еще раз. – Она посмотрела на Кэйси укоризненным взглядом и ушла, чтобы выполнять задание дома.
– Не думаю, что Элисон или ее учительница готовы принять твое мнение насчет нашего общества.
– Это мой научно обоснованный анализ культуры в ее нынешнем состоянии, от
