богословия, и привез сюда Эмили и меня, когда сопровождал нас в бельгийскую школу. Но в это утро нашего приезда хозяин сообщил нам, что в настоящее время «Кофейня Капитула» редко принимает приезжих на ночь. Увидев, как мы расстроились, он любезно позволил нам остаться и отвел в эту комнатушку наверху. Гостиница выглядела пустой и унылой.
— Мои страдания — ничто в сравнении с тем, что пришлось претерпеть Изабели Уайт, — сказала я, лихорадочно ворочаясь с боку на бок. — Такое прекрасное создание, и погибнуть в самом расцвете!
— Теперь она обрела покой у Бога, — сказала Энн.
Вера поддерживала нашу семью во многих бедах, но сейчас послужила мне слабым утешением.
— Изабель Уайт оказалась на Патерностер-роу, потому что хотела повидать меня!
Когда я вернулась в гостиницу после разговора с констеблем, хозяин сказал мне, что Изабель спрашивала меня чуть раньше. Она как будто расстроилась, услышав, что меня нет, сказал он. И торопливо ушла. Видимо, убийца тогда же и напал на нее.
— Я знала, что она в беде, и сказала ей, где меня найти, если ей понадобится моя помощь… — Я поморщилась от нестерпимой мигрени. — Это моя вина, что она встретила свою смерть здесь.
— Ах, Шарлотта, ты не должна винить себя, — сказала Энн, омывая мое лицо прохладной водой. — Ты хотела лишь добра. Вина лежит только на злом человеке, убившем мисс Уайт.
Хотя я признавала мудрость слов моей сестры, снять с меня вину она не могла.
— Я убеждена, полиция ничего не предпримет для того, чтобы отыскать убийцу. Вероятно, они считают, что это не стоит их усилий.
— Может быть, убийца — ловкач-франт, как предположил констебль, — сказала Энн. — Может быть, полиция поймает его после какого-то следующего преступления, и он будет наказан тогда.
— Не могу поверить, что это убийство было всего лишь прихотью судьбы. И я не в силах просто ждать и надеяться, что правосудие свершится благодаря еще одной ее прихоти! — вскричала я вне себя. — Нет! Я должна попытаться выяснить, кто убил Изабель Уайт.
— Ты? — Энн была поражена. — Моя милая Шарлотта!
— Это самое меньшее, что я могу сделать для мисс Уайт.
— Но это же дело полиции, а не твое. У тебя нет ни права, ни возможностей расследовать убийство. Ну что ты можешь сделать?
— Не знаю, — созналась я. — Но я должна узнать подлинную историю того, что произошло с Изабелью. Не будь мне так плохо, возможно, я сумела бы придумать план.
С непривычной для нее едкостью Энн сказала:
— Мне начинает казаться, что твое недомогание повлияло на твой рассудок.
— Мой рассудок в полном здравии. — Я села, выпрямившись, уязвленная ее предположением.
— Что, кроме умственного помешательства, может объяснить такие ни с чем не сообразные намерения? — Энн встала, ломая руки в волнении, но с редкой искрой вызова в глазах.
— Тебе, может быть, достаточно терпеливо ждать, пока все не уладится, но не мне, — огрызнулась я. Хотя я понимала, что мое желание отыскать убийцу Изабели Уайт правда выглядит неразумным, но меня возмутило, что младшая сестра мне перечит. — Да ведь если бы я не решила продать наши произведения и не убедила бы тебя и Эмили вместе со мной послать наши рукописи издателям, мы ничего не опубликовали бы.
— Излишняя предприимчивость так же вредна, как и ее недостаток. — Голос Энн прервался, она ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть, но ее взгляд был упорно устремлен на меня. — Думается, не только убийство подействовало на твой здравый смысл. Возможно, твой литературный успех придал тебе глупую смелость.
Заикаясь от изумления, я ошеломленно сказала:
— Может быть, ты завидуешь моему успеху и хотела бы, чтобы впредь я влачила жизнь в пассивной скучной безвестности, но вспомни: если бы не моя глупая смелость, мы не были бы в таком положении, как теперь!
В глазах Энн заблестели слезы. Отвернув лицо, она сказала:
— Как бы я этого хотела!
Теперь меня охватил стыд, потому что я обидела Энн. Убийство ведь, наверное, ошеломило ее не меньше, чем меня, но когда я совсем обессилела, она ухаживала за мной. Кроме того, она преданно поддерживала меня во время нашего посещения «Смита, Элдера и Компании». Я ощутила себя виноватой из-за того, что часто бывала нетерпелива с Энн, поскольку она никогда не была моей самой любимой сестрой. Разумеется, я нежно любила Энн, но рядом с блестящим умом и оригинальностью Эмили Энн выглядела скучной посредственностью. Я ужаснулась тому, как мы внезапно набросились друг на друга. Пропасть между мной и моей сестрой ширилась. Я слезла с кровати и проковыляла к Энн, которая, понурив голову, стояла у окна.
— Я так сожалею, — сказала я, беря ее руку. — Мне не следовало говорить так. Можешь ты простить меня?
Энн хлюпнула носом, сумела трепетно улыбнуться и кивнула.
— Если ты простишь, что я так бессердечно говорила с тобой.
Мы обнялись к нашему взаимному облегчению. Тем не менее потребность узнать правду об убийстве Изабели Уайт во мне не угасла. Неуемное любопытство томило мое сознание, будто я читала увлекательную книгу, но ее отняли у меня прежде, чем я успела узнать конец. И я хотела добиться справедливости для незнакомки, которая вызвала у меня интерес и симпатию. Оставалось только надеяться, что каким-то образом мне представится желанный случай.
— Вскоре должны приехать мистер Смит и его сестры, — сказала я. — Нам лучше привести себя в порядок.
Отдохнув еще час, мы умылись и переоделись во все чистое. Моя тошнота почти улеглась. Когда я посмотрела в зеркало, лицо у меня было такое, будто я постарела на десять лет. Отвернувшись от моего жуткого отражения, я спустилась с Энн вниз встретить Джорджа Смита и двух молоденьких барышень, которых он представил как своих сестер. Обеих отличали те же каштановые волосы, светлый цвет лица и живость, что и его самого. Обе были одеты в элегантные платья из белого шелка.
— Счастлив представить мисс Шарлотту Браун и мисс Энн Браун, моих йоркширских друзей, — сказал Джордж Смит, сдержав свое обещание не выдать, кто мы такие.
Он выглядел истинным красавцем и очень импозантным в сюртуке и белых перчатках. В руке он держал черный цилиндр. Я ощутила пробуждение давно подавленного чувства: миновали годы и годы с тех пор, когда я позволяла себе восхищаться мужской внешностью.
— Но нам следует поторопиться, — сказал мистер Смит. — Опера скоро начнется.
— Опера? — Я как-то не поняла, что мы согласились поехать в оперу, хотя это объясняло, почему Смиты были одеты столь официально. Меня охватила паника, ведь мы с Энн были одеты неподходящим образом. Но, откажись мы поехать, Смиты были бы разочарованы и обижены.
Заставив себя улыбнуться, я сказала:
— Да, поторопимся.
В карете я сидела между мистером Смитом и Энн на сиденье лицом к лошадям. Пока мы громыхали по темной улице, меня охватило радостное волнение вопреки моему недомоганию и стыду за мою убогую внешность. Разве вечерние лондонские увеселения не были одним из приключений, которых я жаждала? Присутствие Джорджа Смита совсем рядом, так что я ощущала чистый мужской аромат мыла для бритья, усугубляло мое волнение. Против моей воли во мне пробудилось былое томление. В прошлом я дважды влюблялась. Первым предметом моих чувств был Уильям Уэйтмен, помощник моего отца девять лет назад. Приятной внешности и обаятельный, он флиртовал со мной, но затем я поняла, что он флиртует со всеми барышнями, свободными от каких-либо уз, предпочитая более миловидных, чем я. Ну, а вторая моя любовь… так непростительно унизиться! Теперь я приказала моему сердцу утишить его убыстряющиеся биения.
— Как вы провели ваш день в столице? — спросил мистер Смит.
— Боюсь, мне выпало тяжкое испытание, — сказала я.
Когда я рассказала про убийство Изабели Уайт, его сестры ахнули от ужаса. Мистер Смит сказал:
— Сожалею, что не уговорил вас остановиться в моем доме! Тогда бы вы не стали свидетельницей
