заплакала.
Как я хотела бы написать, что в последующие дни состояние Брэнуэлла улучшилось, но и это желание было тщетным. На следующее утро сонная одурь от опиума сошла на нет, и какие же спазмы, страшная рвота и мучительная агония сменили ее! Он просил денег, чтобы купить еще, а когда мы отказали ему, принялся нас проклинать. Эмили по-прежнему держалась со мной враждебно, а Энн молча страдала из-за нашего отчуждения. В следующее воскресенье Брэнуэлл, пока мы были в церкви, скрылся из дома. Два дня спустя он все еще не вернулся. Наш страх за него заставил меня забыть про убийство, мои приключения и даже про Гилберта Уайта.
На второй день я ушла на пустоши, опасаясь, что Брэнуэлл мог забрести туда и заблудиться. Пока я взбиралась по склонам, Страж, коричневый бульдог Эмили, резвился вокруг меня, и пейзаж начал возвращать мне бодрость. Те, кто незнаком с вересками, полагают, будто они унылы и однообразны, но я нахожу в них великую силу и утешение. Небо, одушевленное переменчивостью погоды, казалось живым спутником моего одиночества. Я следила, как волнистые облака быстро плывут по небесно-лазурной тверди, а их тени скользят по земле. Вереск как раз зацветал, и его лиловые цветки дымкой окутывали серо-бурые холмы. Ласточки мелькали между кривыми стволами тернов, мирно паслись овцы. Плющ и папоротники зеленели на сложенных из сланца оградах, фиалки и примулы распустились под живыми изгородями. Ветер веял сладким благоуханием цветов, а Страж гонялся за бабочками.
Мы направлялись к водопаду, любимому месту моего брата, моих сестер и моему — месту, где мог укрываться Брэнуэлл, — когда я услышала голос, окликающий меня по имени. Я увидела высокого мужчину, широким шагом быстро направляющегося ко мне. Он был одет во все черное с белым воротничком священника, ветер ворошил его спутанные черные волосы. Ужас оледенил меня до костей. Это был Гилберт Уайт, человек, обманувший меня, человек, ответственный за нападение, которому я подверглась, за убийство Изабели Уайт и план, долженствующий навлечь беду на королевство. И я была наедине с ним среди пустошей!
— Мисс Бронте, — окликнул он меня, приветственно подняв руку.
Я вихрем повернулась и кинулась бежать, спасая жизнь.
— Страж! Сюда! — закричала я.
Мы бежали вверх и вниз по склонам. Позади я слышала шуршание травы, смятой стремительными шагами. Я оглянулась через плечо и увидела Гилберта Уайта на гребне холма; длинные ноги несли его быстрее, чем была в силах бежать я. Когда я перелезла через ограду, над головой у меня закружили вороны, насмешливо каркая. Сердце у меня колотилось, мне не хватало воздуха, усталость делала мои движения неуклюжими. Я добралась до берез и ольхи на берегах ручья Слейден. Я скрылась между стволами, споткнулась на обрывистом берегу и скорчилась, стараясь стать невидимкой. Подо мной прозрачные стремительные струи ручья журчали между камнями, где когда-то играли мой брат, мои сестры и я. Водопад низвергался по ступеням валунов. Но я не нашла тут убежища: между деревьями возник Гилберт Уайт и спрыгнул на уступ надо мной.
— Мисс Бронте, почему вы бросились бежать от меня? — с удивлением и недоумением заговорил он голосом, в котором не было и намека на одышку.
Я взвилась, подстегиваемая паникой. Страж зарычал. Я была рада его защите.
— Не подходите ближе, — сказала я мистеру Уайту тоном, который должен был прозвучать предупреждающе.
Он заколебался, посмотрел на Стража и сказал:
— Должно быть, я напугал вас своим неожиданным появлением. Простите меня, прошу вас.
Самое его присутствие оскверняло этот заповедный уголок, и гнев придал мне смелости.
— Что вы тут делаете? — спросила я угрожающе.
— Я опасался, что с вами что-то случилось, — сказал мистер Уайт. — Не получив от вас никаких известий, я приехал с визитом, увидел, как вы поднимаетесь на холм, и последовал за вами. — Тут он, видимо, понял, что я испытываю вовсе не удивление из-за его неожиданного визита. — Я думал, вы будете рады увидеть меня. Почему вы смотрите на меня так враждебно?
Его глаза были такими же ясными и блистающими, какими я их помнила; его чеканные черты столь же покоряющими; энергия его фигуры столь же мужественной. Мне было стыдно, что одно время я восхищалась им или желала его уважения. С унизительным стыдом я поняла, что чувства эти не исчезли.
— Вы мне лгали!
Мой голос дрожал не только от страха, но и от ненависти. Я вспомнила, как грезила о нем, и заново пережила мучительное разочарование, которое испытала из-за его обмана. И с большим удовлетворением заметила его растерянность.
— О чем вы говорите? — сказал он.
— Ваше имя не Гилберт Уайт, — сказала я. — Вы не брат Изабели Уайт. Вам было удалось провести меня, но с этим кончено. Кроме того, я знаю, что вы шпионили за мной.
— Шпионил за вами? Да ничего подобного, мисс Бронте.
Он сделал шаг ко мне, но когда Страж зарычал, вернулся на прежнее место.
— Как вы могли подумать, что я способен вас обманывать? — Он изобразил полное недоумение. — Откуда у вас такие мысли?
— Я получила пакет, который Изабель отправила мне перед смертью, и я поехала в Брэдфорд отдать его ее матери, — сказала я. — И услышала от нее, что Изабель была ее единственным ребенком.
Он нахмурился, внезапно встревожившись.
— Пакет от Изабели? Вы видели, что в нем было?
Чтобы он встревожился только из-за пакета!
— Вы убили Изабель! Это вас я видела, борющимся с ней в этом проулке. Ваши сообщники пытались похитить меня. Вы пришли мне на помощь, чтобы заручиться моей благодарностью, чтобы я исполняла все ваши просьбы.
Я увидела, как он весь напрягся и попятился. На его лице отразилось огорчение, что ему больше не удастся меня дурачить.
— Кто вы? — сказала я требовательно. — Чего вам от меня надо?
Небо заволокли облака, и холодные тени угасили искрящийся свет воды. Мой противник стиснул кулаки, и ужас сжал мне сердце, так как я ждала, что он обрушит на меня смертоносный удар. Но он лишь полуотвернулся от меня и уставился на воду. И я могла бы броситься прочь, но не бросилась. Я ощущала себя частью истории, конец которой должна была узнать пусть даже ценой жизни.
Шум бегущей воды звучал громче в сковавшем нас молчании. Ветер над пустошами крепчал; я ощутила запах дождя. Защебетали скворцы, испуганные надвигающейся бурей. Страж заскулил. Наконец мой собеседник повернулся ко мне, и я увидела незнакомца. Исчез учтивый смиренный священник Гилберт Уайт. Лицо этого человека было суровым и внушительным, никакие уловки уже не прятали его темные глубины. Впервые я увидела его таким, каким он был на самом деле.
— Вы обвинили меня во многих черных делах, мисс Бронте, но повинен я лишь в одном. — Голос его изменился в соответствии с его подлинной личностью, поддельный акцент северянина исчез. — Я не убивал Изабель Уайт. Единственное зло, которое я причинил вам, было обретение вашей дружбы под вымышленным предлогом. Надеюсь, когда я объясню вам причину, вы простите мой обман.
Я не представляла себе, что он может сказать, чтобы заслужить мое прощение, но ждала, потому что его взгляд принуждал меня к этому.
— Мое настоящее имя Джон Слейд, — сказал он. — Я тайный агент министерства иностранных дел Ее Величества.
Глаза у меня полезли на лоб, рот широко открылся. Я слышала про министерство иностранных дел, которое занимается делами нации за границей; я слышал истории о людях, которые шпионили во вражеских тылах, вступали в сношения с дикарями и жили, опираясь лишь на свою сметку. Меня охватило интригующее волнение, но верх остался за недоверием.
— Почему я должна вам верить, — сказала я, — после того, как вы мне лгали? Почему я должна верить, что вы не лжете сейчас?