иностранных дел; и о королеве, и погоне за сумасшедшим злодеем. Большую часть я не понял и вообще не поверил. Но факт оставался фактом: мы были заперты в подвале как пленники незнакомцев.
— Что нам делать? — спросил я.
Отец сказал:
— Уповать, что Господь спасет нас.
Энн сжала мою руку.
— К нам придут на помощь, — сказала она.
Меня внезапно одолела тошнота. Мой желудок сжимался и тужился, будто дикий зверь внутри меня пытался вырваться наружу. Меня выворачивало снова и снова, а тремор усугублял прочие страдания. О, какая боль! Какая смертная агония!
— О смерть, возьми меня сейчас! — молил я. — Освободи меня от этих мук!
Энн гладила меня по лбу, говорила слова утешения.
Эмили сказала:
— Хватит! Ты только вредишь нам всем!
С таким презрением и ненавистью говорила она! Это поразило меня в самое сердце. Я зарыдал. Но Эмили не считалась с моими чувствами. Она сказала:
— Будь ты мужчиной, ты не позволил бы этим людям бросить тебя в подвал. Ты вступил бы с ними в борьбу и спас нас. По меньшей мере ты мог бы сбегать за помощью!
Она бранила меня, обвиняла, что я слаб и жалок, эгоистичен, глуп. Я знал, что она права. Какой горький стыд я испытывал! Каким никчемным братом и сыном я был!
— Ты никому не нужен, включая себя самого, — сказала Эмили с жестокостью, которая испепелила мой дух. — Почему бы тебе и не умереть.
Но хотя я молил о конце моих горестей и унижения, во мне вспыхнуло обратное желание, почти столь же сильное. Беспощадные слова Эмили пробудили во мне давно забытую потребность жить. Эта часть меня требовала встать и доказать ей, что ее упреки не заслужены, отогнать тень смерти, надвигающуюся на меня. Я понял, что получаю шанс искупить причиненное мною зло и, прежде чем умру, хоть в малой степени показать героизм, которого жаждал всю жизнь. Тошноте и тремору вопреки некая сила окрепла, будто стальное сухожилие. Это была сила моей воли, которую я считал давно утраченной.
— Я спасу нас всех, — объявил я.
Но мой голос был слаб, как и мое тело. Энн и папа промолчали. А Эмили издала презрительный смешок и сказала:
— И как же ты это сделаешь?
40
Неритмичный скрип разорвал паутину сна, опутавшую меня. Я ощутила твердость сиденья, на котором лежала, покачивание и тошноту. Голова у меня раскалывалась, язык в пересохшем рту будто оброс шерстью. Грубая толстая ткань покрывала мое затекшее ноющее тело. Надо мной было ночное небо, полное звезд, и они кружили вокруг полной луны, будто фонари на карусели. Холодный живительный бриз обдувал мое лицо; я вдохнула запах океана. В памяти у меня все было стерто. Не столько боясь, сколько недоумевая, я села, и мир закачался; желудок ходил ходуном внутри меня. Я увидела, что нахожусь в лодке, утлом суденышке без каюты. Неподалеку от меня сидел мужчина и работал веслами. Они плескались в океане, окружавшем нас со всех сторон. Черные волны мерцали отражениями луны и звезд. На одно жуткое мгновение мне почудилось, будто я умерла и мужчина этот — Харон, перевозящий меня через реку Стикс. Затем я его узнала. Это был Ник, безмолвный слуга Куана.
— Добрый вечер, мисс Бронте, — раздался голос Хитчмена.
Я повернулась и увидела, что он сидит в лодке позади меня.
Призрачные отсветы океана играли на его лице, освещая обычную сардоническую улыбку.
Во мне всколыхнулся ужас.
— Где дети?
— Рядом с вами, — сказал Хитчмен.
Теперь я осознала теплые, прижатые ко мне тельца. Вики и Берти лежали под тем же одеялом, что и я. В лунном свете их личики казались очень бледными. Веки девочки подрагивали. Берти всхлипывал. Я почувствовала, что они зашевелились.
— Как долго я спала? — спросила я, стараясь говорить спокойно и скрыть страх, чтобы не пробудить подозрений Хитчмена.
— Достаточно долго, — услышала я в ответ.
У меня оборвалось сердце. Выходило, что я проспала весь день. Теперь королева уже должна была знать, что дети и я исчезли, и мистер Слейд должен был начать розыски, однако никто нас не спас.
— Где мы? — спросила я.
— В Северном море, — сказал Хитчмен.
Я посмотрела назад мимо гребущего Ника, пока наша лодка скользила по воде. На отдаленном берегу мерцали огоньки. Моя надежда, что мистер Слейд выручит меня, истончилась еще более.
— Куда мы направляемся? — сказала я.
— На встречу с Куаном.
Впереди замаячил темный силуэт парохода, стоящего на якоре. Я заключила, что это судно, украденное Куаном у торговцев опиумом, которое доставило его в Англию. На палубе горели фонари. Скелеты мачт поддерживали изношенные непогодой паруса на снастях, казавшихся паутиной гигантского паука. Внушительные изогнутые рулевые рубки создавали ощущение скрытой силы. Высокая труба пронзала небеса. Ник подвел нашу лодку к борту, с которого свисала веревочная лестница.
— Лезьте, мисс Бронте! — скомандовал Хитчмен.
Все еще обессиленная опиумом, испытывая тошноту и трепеща от страха, я вскарабкалась по лестнице. Корпус корабля был весь в шрамах от долгих плаваний, весь в ракушках, водорослях и дырах, просверленных червями. Двое китайских матросов втащили меня на борт. Их узкие враждебные глаза смотрели на меня в упор; за поясами у них были пистолеты и кинжалы. На палубе оказалось еще много китайцев. У меня возникло ощущение, будто я попала в чужую страну. Меня снедало отчаяние: я знала, что мистеру Слейду никогда меня здесь не найти.
Хитчмен, Ник и матросы втащили на палубу Вики и Берти, а затем и лодку. Хитчмен сказал:
— Идемте, мисс Бронте. Я покажу вам, где вы будете жить во время нашего путешествия в Китай.
Китай! Меня пронзил ужас. Я и вообразить не могла, что дело дойдет до подобного! Хитчмен и Ник снесли детей по лестничке под палубу. Моя ответственность за Вики и Берти перевешивала страх за саму себя. Я никак не могла допустить, чтобы с детьми произошло что-либо дурное. Я последовала за ними в узкий проход, где пахло угольным дымом, дегтем и рыбой вдобавок к тем запахам, которые испускают тела людей, живущих скученно и в тесноте. Мы вошли в крохотную каморку с четырьмя нарами, прибитыми к стенам, умывальником и круглым окошком.
— Займитесь детьми, — сказал Хитчмен, укладывая их с помощью Ника на нижние нары. Они теперь беспокойно шевелились и позевывали. — Добейтесь, чтобы они вели себя тихо. Ник принесет вам еду и воду. Все остальное, что вам требуется, вы найдете в ящиках под нарами.
Они ушли. Я раскутала Вики и Берти. Во сне они обмочились, и рубашечки на них были мокры насквозь. В ящике я нашла детскую одежду и кое-что для себя куда лучшего качества, чем то, что я обычно носила. Куан прекрасно нас обеспечил. Но это только расстроило меня, а не утешило. Последнее подтверждение, что я действительно отправляюсь в долгое путешествие. Ник принес хлеб, сыр, холодное мясо и кувшин воды. Я обтерла детей и одела их.
— Мисс Бронте, — пробормотала Вики, — где мы?
Я почувствовала страшную жалость к ней и вину, даже еще более страшную.
