— Я должен… увидеть ее.
— Ну что ж, тогда… — На его столе зазвонил телефон. Он схватил трубку. — Да? — Мгновение спустя его лицо просветлело. Улыбаясь он повернулся к Бьерну. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты родился в рубашке?
— Не понимаю… — удивился Магнуссон.
— Она приезжает в Стокгольм завтра. Карл Нордстедт все уладил.
Бьерн Магнуссон бросил нервный взгляд на часы и резко бросил машину к обочине. Водители, следовавшие сзади, возмущенно загудели.
— Извините, — обращаясь неизвестно к кому, пробормотал Бьерн и выскочил из машины.
Через минуту он вернулся к своему синему «вольво» и бережно положил на заднее сиденье огромный букет роз. Они сразу заполнили салон автомобиля своим сильным ароматом, и, когда Бьерн подъехал к зданию столичного аэропорта «Арланда», у него даже немного кружилась голова.
Протиснувшись к гигантскому электронному табло, он отыскал взглядом нужный ему рейс из Женевы. Самолет должен приземлиться буквально через пару минут. Слава богу, он не опоздал.
В ожидании Астрид Бьерн принялся мерить шагами зал ожидания прилета. Он думал об Астрид. Зал ожидания, аэропорт, да и весь мир перестали существовать для него. Сжимая в руках цветы, он смотрел в одну точку — на отделанный мрамором проход, из которого она должна была появиться.
Наконец появилась она. В строгом светлом костюме, с черным чемоданчиком в руке, высокая, светловолосая и синеглазая, как и сам Бьерн, Астрид стремительно шла по проходу, глядя прямо перед собой.
Сердце Бьерна на миг замерло — и тут же бешено заколотилось.
— Астрид! — закричал он и бросился к ней.
Она остановилась, их глаза встретились.
— Что ты здесь делаешь? — Ее голос звучал строго.
— Пришел встретить тебя. С приездом, Астрид! — Он протянул ей цветы.
— Ты с ума сошел! Я прилетела с важной дипломатической почтой. Ее надлежит немедленно доставить в министерство. Убери свои цветы и не мешай мне, пожалуйста!
— Но…
— Ты что, не понимаешь? Я не имею права задерживаться.
Бьерн опешил. Сказать или не сказать ей, как Ингмар Альберг звонил своему коллеге, предлагая придумать какой-то способ вызвать ее из Женевы? Что всего этого вообще не было бы, если бы он не заявил, что не поедет в Копенгаген, не поговорив с ней?
— Я спешу, Бьерн! Меня ждет машина! — нетерпеливо воскликнула Астрид.
Бьерн шагнул в сторону. Астрид тут же направилась к выходу — большими, стремительными, почти мужскими шагами. Преодолев мгновенное замешательство, Бьерн бросился вслед за ней.
— Астрид!
— Что? — не оборачиваясь бросила она.
— Можно пригласить тебя вечером в ресторан?
— Не знаю, Бьерн. — Она досадливо махнула свободной рукой. — Давай созвонимся… потом.
На специальной стоянке рядом со зданием аэровокзала Астрид ждал черный «сааб». Она села в него, и автомобиль тут же сорвался с места.
Растерянный Бьерн, сжимая в руке букет, смотрел ей вслед. Ему удалось совершить почти чудо, сделав так, что она прибыла в Стокгольм. Но только, похоже, все было напрасно…
Чувствуя, как его ноги налились противной свинцовой тяжестью, он направился к собственной машине. В этот момент в его кармане запищал мобильник.
Нажав на зеленую клавишу, он услышал голос Альберга:
— Ну как, Бьерн, встретил ее? Мне сказали, что все прошло по плану и она прилетела в Стокгольм.
— Встретил. — Голос Бьерна дрожал. — Но только…
— Что?
— Она даже не захотела разговаривать со мной. Сразу умчалась с этой чертовой диппочтой, — с горечью произнес он.
В трубке повисла тишина. У Бьерна даже пронеслась мысль, что Альберг неожиданно отключился.
— Я ведь предупреждал тебя, — услышал вдруг Бьерн его голос. — Все так и получилось.
Что ж, похоже, Альберг был прав.
— Я позвоню тебе позже, — хрипло проговорил Бьерн. — Извини.
Когда Бьерн Магнуссон подъехал к зданию МИДа, рабочий день закончился и служащие уже расходились по домам. Он вылез из машины с букетом в руках и принялся ждать. Наконец через полчаса он увидел стройную спортивную фигуру Астрид. Пересекая мощенную булыжником небольшую площадь, Бьерн направился прямо к ней.
— Астрид! — воскликнул он, — я все-таки… — И протянул ей букет.
Она казалась немного раздосадованной, но розы взяла.
— Ну так как, ты свободна сегодня вечером? Мы сходим куда-нибудь?
В глазах Астрид читалась странная смесь удивления и любопытства.
— Во сколько?
— Когда тебе удобно.
— Давай ровно в девять, Бьерн. Только не опаздывай, хорошо?
— Я не опоздаю, — пообещал он.
Подъезжая к своему дому на Нобельсгатан, Бьерн был вынужден затормозить: напротив его дома было припарковано сразу несколько грузовиков. Бьерн высунулся из машины.
— Что здесь происходит? Освободите, пожалуйста, проезд!
Заметив его машину, один из грузовиков тут же сдал назад. Дорога освободилась.
— Извините нас, пожалуйста, — подбежал к Бьерну один из рабочих. — Немного не рассчитали. Приходится перевозить столько вещей!
— А что тут стряслось?
— Один ресторан уезжает, а на его место переезжает новый. — Рабочий махнул рукой на дом, находящийся на противоположной стороне улицы. — «Багдадский дворик» закрылся. Теперь на его месте будет другое заведение.
— Какое же? — удивился Бьерн Магнуссон.
— Ресторан «Копенгаген».
Бьерн Магнуссон вдруг расхохотался, чем поверг рабочего в немалое изумление. А ведь это хорошая примета! Ресторан «Копенгаген» открылся прямо напротив моего дома. Значит, все у меня получится — я пойду в «Копенгаген»!
Выйдя из машины, он, игнорируя лифт, взбежал к себе на пятый этаж. На коврике перед дверью лежали какие-то счета — Бьерн, не читая, сгреб их в охапку и вошел.
В гостиной он взял фотоальбом, который лежал на каминной полке.
Самой первой в альбоме была их совместная фотография. Его и Астрид. Бьерн на мгновение закрыл глаза. Он прекрасно помнил день, когда был сделан этот снимок. Это случилось на следующий день после их знакомства. Тогда они пошли прогуляться в «Миллесгорден» — огромный парк на острове Лидинго. Перед известной скульптурой «Человек и Пегас» они и сфотографировались. Эта фотография, к сожалению, не смогла запечатлеть того, что последовало за ней: поцелуя — самого упоительного в жизни Бьерна. Он до сих пор помнил вкус губ Астрид в тот день, тонкий еле уловимый аромат ее духов.
Потом они ужинали в ресторане; после катались на колесе обозрения, глядя сверху на залитый огнями Стокгольм. А потом…
Эту ночь он не забудет никогда. Она была исполнена страсти и огня, бесконечной неги и
