Цизера и его друга – Францла, то она была обычной для захватчиков. Они, как и миллионы их соотечественников – немцев, одурманенных Гитлером, почувствовав себя сверхчеловеками, пришли в чужую страну, чтобы, выражаясь их языком, «просто истреблять мерзких тварей», то есть нас – русских. И они убивали. И они убили бы еще больше, но им не повезло, точнее – им не позволили это сделать.
Указанные два немца, вместе с сотнями тысяч соплеменников, попали в Сталинградский котел. Францл долго не мучился: был убит, получив пулю в глаз. А Бенно Цизер был ранен в руку, и на одном из последних самолетов его вывезли из окружения. Он остался жив, поэтому смог написать впоследствии свои воспоминания.
Не привести данную цитату из книги немецкого пехотинца Бенно Цизера в своем исследовании мы не могли, ввиду ее не только исторической ценности, но и ее исключительной поучительности, как урока для современников, особенно для нынешних защитников отечества, начиная с Верховного Главнокомандующего до рядового солдата Российской Армии. Всякое заигрывание перед Западом, потеря бдительности в условиях его явно агрессивных устремлений кончиться для нашего народа хуже некуда.
Утверждения наших и зарубежных десталинизаторов (например, немецкого писателя Свена Штеенберга в его книге «Генерал Власов». – М.: Эксмо, 2005), что «Власов, Русское освободительное движение и Русская освободительная армия выросли на почве сталинского режима», – откровенная ложь.
Все это, за исключением самого Власова и его ближайших соратников, выросло на почве нацизма, фашизма, в данном случае – немецкого. Как загоняли немцы советских военнопленных в так называемую РОА, хорошо видно из книги простого немецкого солдата. Как уже было выше отмечено, ценность данного материала состоит, прежде всего, в его достоверности, а, следовательно, в его убедительности.
Во многих документах, включая материалы Нюрнбергского процесса, приведены факты преднамеренного уничтожения советских военнопленных, но все же достоверность их не могла не вызывать сомнения уже хотя бы потому, что главные виновники этих преступлений, ближайшие подручные Гитлера, сами оказались в плену у своих противников. И, как свидетельствуют многочисленные факты подобных процессов, включая смерть на виселице президента Ирака Хусейна, убийство в тюрьме президента Сербии Слободана Милошевича, убийство лидера Ливии Муаммара Каддафи, объективных судебных разбирательств победителей над побежденными не бывает. Люди, даже с достаточно сильным характером, оказавшиеся в тюрьме, под пытками и угрозами тюремщиков, например, расправиться над детьми или другими дорогими для обвиняемого лицами, часто оговаривают себя, дают ложные показания.
В данном же случае мы имеем факт совсем другого рода, над автором воспоминаний, Бенно Цизером, как рядовым участником войны, не висела угроза юридического преследования. Поэтому его книга намного честнее многочисленных мемуаров немецких генералов, которые, наряду со своим фюрером, несли непосредственную ответственность за развязывание войны, а также за совершенные преступления, в том числе – за уничтожение миллионов наших соотечественников, гражданских лиц и военнопленных.
Кроме того, из текста книги видно, что ее автор, Бенно Цизер, не лишен писательского таланта, а самое главное видно, что так написать мог только человек, который лично был свидетелем описываемых событий. Живых свидетелей, как следует из содержания книги, остатлось очень мало. Советские военнопленные 1941 г. почти все, за редким исключением, были уничтожены немцами непосредственно в лагерях. И немецкие охранники, таким образом, остались безработными, поэтому они вскоре потребовались непосредственно на фронте, где почти все были уничтожены в боях. Лишь единицы из них остались живы. И только у одного из них хватило таланта и, самое главное, мужества, чтобы описать все ужасы немецких лагерей, условия содержания в них советских военнопленных.
Вместе с тем, после битвы под Москвой, и особенно после крупного поражения под Сталинградом, вопрос не то что о скорой победе, но даже о сколько-нибудь благоприятном выходе из тупика, в котором оказалась Германия, для немцев становился все более проблематичным. Благодаря беспримерному подвигу работников тыла заработали на полную мощь эвакуированные наши заводы на Урале и в Сибири. Качество нашей боевой техники настолько возросло, что она к этому времени стала не хуже немецкой. Боевое мастерство и мощь Красной Армии росли не по дням, а по часам.
Время легких побед для немецких генералов уходило безвозвратно. Становилось все понятней, что эта война продлиться еще долго, и каждому ее участнику было весьма кстати подумать о своем будущем. Кроме того, огромные потери в войне на Востоке привели к острой нехватке рабочих рук в самой Германии. Как было уже отмечено выше, в этих условиях ничем не спровоцированное убийство советских людей стало «несвоевременным делом», и машина массового уничтожения нашего народа несколько сбавила обороты, хотя, конечно, полностью никогда не остановилась. Из заключенных формировали рабочие команды, которые направляли немецкие заводы, фабрики и строительство укреплений.
Поэтому кормить советских военнопленных стали несколько лучше. Суточный лагерный паек по официальной норме составлял 1800–2000 калорий, однако реально заключенные получали значительно меньше. Рацион был такой: завтрак состоял из 150 гр. хлеба и 500 гр. чуть подслащенного кофе, на обед – три четверти литра супа – бурды, на ужин – 100 гр. хлеба и немного маргарина. Мясо – только в виде самостоятельно пойманных голубей, кошек и собак.
Касаясь судьбы советских военнопленных, то многим кажется, что окажись на месте этих несчастных людей, то мы бы вели себя в плену у немцев, безусловно, достойнее. Однако, как говорят: «Бог – располагает, а человек только предполагает». Трудно судить о поведении человека, у которого единственная альтернатива жизни – самоубийство. Мы в их шкуре никогда не были, поэтому не будем сильно осуждать советских людей, сдавшихся немцам, хотя бы уже потому, что они не могли предвидеть свое будущее.
У нас значительно больше оснований осуждать своих, советских маршалов и генералов, которые, неумело воюя, вгоняли своих подчиненных в многочисленные так называемые «котлы», из которых выхода уже не было. Кроме того, наших военнослужащих на политических занятиях должным образом к такому печальному исходу не готовили. Да и сейчас не готовят, а – напрасно.
Более того, тогда, воспитывая советских людей в духе интернационализма, убеждали нас, что немецкий солдат – это вчерашний рабочий и крестьянин, поэтому он наш классовый союзник, который при первой же возможности повернет свое оружие против Гитлера. Эта одна из марксистских утопий стала причиной многих бед, в том числе для военнослужащих Красной Армии, оказавшихся по разным причинам в плену у немцев.
В свете изложенного, зная нечеловеческие условия существования в немецких лагерях советских военнопленных, иначе смотрится участие некоторых из них в так называемой Русской освободительной армии (РОА), созданной генерал – лейтенантом А. А. Власовым. Теперь-то мы знаем, что у советских военнопленных, у этих обреченных людей, был только один выход не умереть с голоду, избежать ежедневных пыток и издевательств – записаться в упомянутую РОА. А при первой же возможности, перейти с покаянием на сторону Красной Армии.
Конечно, дав согласие служить в РОА, наши солдаты, оказавшиеся в плену, нарушали воинскую присягу, становились изменниками и преступниками. Но описанные выше условия существования советских военнопленных в немецких лагерях дают нам основания несколько иначе смотреть факт измены этих несчастных людей своей Родине. Безусловно, нечеловеческие условия содержания в немецких лагерях могут рассматриваться как смягчающие обстоятельства их тяжелого преступления. Но это – в теории, если подходить к этим несчастным нашим соотечественникам по справедливости, в реальной жизни озлобленных войной людей часто бывает не так. Из книги С. И. Мухина «Судьбой я не обижен» (СПб.: 2000):
«Однажды мы оказались свидетелями и соучастниками такого случая. На одной из непродолжительных стоянок солдаты нашего же штаба артполка привели из леса двух власовцев в форме, похожей на немецкую. Их нашли в лесу в землянке. Были они без оружия. За спиной у каждого – вещмешки, набитые доверху продуктами. Их обступили со всех сторон солдаты и офицеры, провели короткий допрос. Как выяснилось, это были наши военнопленные, которые в плену немцев стали власовцами. Они пытались слезно убедить нас, что оружие они в руках не держали, что немцы их использовали только как рабочую силу для строительства дорог, окопов и рытья траншей. Естественно, никто им не поверил. Как мы поняли, они хотели отсидеться в землянке в лесу некоторое время, а потом перейти к нашим властям с повинной. Фронтовиков они боялись. Хотя командование запрещало самовольные расправы с власовцами, но самосуд над двумя этими был учинен на глазах у всех. В этой экзекуции принимал личное участие один из офицеров штаба артполка. Картина самосуда была очень неприятной, ее я запомнил во всех подробностях. Когда мы снова тронулись вперед, на траве у леса остались два трупа. Говорили, что таких случаев с власовцами при освобождении Белоруссии происходило немало».
Тем более, на какое-либо снисхождение не могли рассчитывать старшие и высшие офицеры Красной Армии, организаторы РОА. Их положение обязывало быть преданными Советскому Союзу
