— Большое спасибо за совет. — Вэнди холодно посмотрела на нее. — А Трейс в курсе, что ты относишься к нему как мешку с деньгами?
— Меньше знает — крепче спит. Он, знаешь ли, тоже по мне с ума не сходит, — усмехнулась Симона. — У нас отличные любовно-деловые отношения. Я с ним сплю, выслушиваю его словесные излияния, помогаю ему во всем, а он за это покупает мне побрякушки. Все довольны и счастливы.
— Да, но тем не менее жениться на тебе он не хочет, — с сарказмом произнесла Вэнди.
— Это лишь вопрос времени.
— Отвратительно.
— Вижу, ты теперь считаешь меня бездушной стервой? Милая моя, этот мир не делится на черное и белое. У него много оттенков. Я умею любить, сочувствовать, сопереживать… Я хороший человек. Однако это не мешает мне трезво оценивать реальность.
— Мне это не понятно. Ты лжешь, Симона, а ложь — это зло.
— Вэнди, я не притворяюсь, что обожаю Трейса. Он знает, что я не влюблена в него без памяти. И его это устраивает. Он принимает мои правила.
— По-моему, ты ошибаешься. Каждый человек нуждается в том, чтобы его любили. И Трейс не исключение.
— Поверь, он не испытывает дефицита в любви. Он окружен этой пресловутой любовью! Однако кроме нее Трейс испытывает так же потребность в том, чтобы его уважали и понимали. На одних чувствах далеко не уедешь.
Вэнди покачала головой, отказываясь принимать «религию» Симоны.
— Наверное, ты права: я глупая, наивная и так далее, и тому подобное… Однако другой я быть не хочу.
Симона открыла тумбочку, вытащила оттуда красивый пакетик и протянула его Вэнди.
— Будь собой, дорогая. И не осуждай других за то, что они от тебя отличаются. Возьми, это тебе.
Вэнди нехотя взяла подарок. Симона чмокнула ее на прощание в щеку, одарила ласковой улыбкой и ушла. Эту женщину в сущности нельзя было назвать ни плохой, ни хорошей — она была разной, как и все люди.
Вэнди заглянула в пакет и обнаружила флакон духов. Сама себе она такие не купила бы — пожалела бы денег.
Симона так же умела быть благодарной.
12
В семье Уинтерз было принято посвящать всех родственников в свои тайны, собираться за семейным столом раз в неделю, вместе праздновать Рождество, приходить друг другу на помощь в трудную минуту, в общем, все делать сообща. Однако все изменилось, когда подросло последнее поколение Уинтерзов. Кесси и Леонард эгоистично считали, что никто не вправе к ним лезть со своими советами и взглядами на жизнь. Лео заявил об этом открыто и уехал в Нью-Йорк, который считал городом своей мечты. А менее храбрая Кесси отдалилась от назойливых членов семьи, прикрываясь работой. Рене жаловалась, что семья разваливалась на глазах. Кесси же и Леонард полагали, что семейные ценности утратили свое значение давным-давно. Брат и сестра были не против созваниваться с родителями, а также изредка навещать их по крупным праздникам, однако считали лишней традицию рассказывать в деталях о своих проблемах и чаяньях. Леонарду всегда удавалось отстоять свою точку зрения, а вот Кесси приходилось выкручиваться, каждый раз придумывая новые оправдания своему крайне недостойному, по мнению Рене, поведению. Втайне Кесси завидовала брату. Ему удалось избавиться от опеки родителей, и он мог диктовать им свои условия.
— Ты, наверное, решил, что я недолюбливаю брата, — сказала Кесси Дэвиду, — но это не так. Я, конечно, немного злюсь на него из-за того, что он живет так, как ему хочется. Однако я отдаю себе отчет в том, что я предвзято к нему отношусь, потому что во мне говорит зависть.
— Что еще мне следует знать о твоей семье? — с улыбкой спросил Дэвид. Он сидел за рулем автомобиля и сосредоточенно следил за дорогой, но не пропускал ни одного слова, сказанного Кесси.
— Что ж, начнем по порядку. Моя мать ужасно навязчивая. И еще ты ей наверняка не понравишься.
— Почему?
Кесси намеренно не стала упоминать Трейса, надеясь, что на семейном ужине его не будет.
— Она считает, что на свете нет мужчины, который был бы меня достоин.
— Это говорит о том, что она тебя очень любит. Кроме того, если взглянуть на тебя ее глазами, то может статься, что она вовсе не преувеличивает. Ты великолепна практически во всех своих проявлениях.
— Отдельное спасибо за слово «практически», — с усмешкой произнесла Кесси. — Впрочем, продолжай так думать — и тогда, возможно, ты найдешь общий язык с моей матерью.
— Что скажешь о своем отце?
— Он очень властный человек, у него на все есть свое мнение, но я его не интересую.
— Как так?
— Потому что я — женщина. Он считается лишь с Леонардом. Лео — наследник, продолжатель рода, а от меня толку мало. Однако это не мешает моему отцу выбирать мне будущего мужа.
— Так у меня есть соперники? Они будут на ужине?
— Нет, — сказала Кесси, снова подумав о Трейсе. — В любом случае, если мой отец начнет при тебе сватать меня за какого-нибудь мужчину, не обращай внимания.
— Что мне сделать, чтобы понравиться твоему отцу?
— Ничего не делай. Он ненавидит подхалимов… На следующем перекрестке сверни направо, пожалуйста.
Через десять минут Дэвид остановил машину у двухэтажного особняка. Недавно отремонтированный дом выглядел потрясающе. Даже Кесси присвистнула от удивления.
— Так твои родители богаты? — спросил Дэвид. — Ты мне об этом не говорила.
— Не богаты, но и не бедны.
— Кем работает твой отец?
— У него своя юридическая контора.
— О, тогда мы с ним найдем общий язык! — обрадовался Дэвид.
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросила Кесси.
— Я ведь тоже юрист…
Кесси прикусила язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. До сего момента она понятия не имела, чем зарабатывает на жизнь Дэвид. Ей это было не интересно. Она часто рассказывала ему о своей работе, а о том, чем занимается он, даже не спросила.
Рене решила устроить вечеринку в саду. К вечеру жара спадала, и можно было не опасаться теплового удара. Стол уже был накрыт — всего на двадцать персон. Кесси ожидала, что на ужин придет больше народу.
— Дорогая! Наконец-то! — Рене с подозрением взглянула на Дэвида и осторожно спросила: — Кто же этот молодой человек? Ты не говорила, что приедешь не одна.
— Вообще-то говорила, — возразила Кесси. — Я сказала, что буду с другом.
— Ах, мне-то послышалось — с подругой, — разочарованно произнесла Рене.
— Это Дэвид Хэндрикс. Дэвид, познакомься с моей мамой.
— Очень приятно, миссис Уинтерз. — Он подарил Рене обаятельную улыбку.
— Мне тоже, — сказала она таким тоном, что сразу стало ясно: Дэвиду здесь не рады. — А Трейс уже приехал, дорогая. И тоже не один. Ах, кажется, я забыла вынуть печенье из духовки!
Рене убежала, а Дэвид вопросительно посмотрел на Кесси.
— Трейс?
